Притворись моим другом

Руслан

Уборка территории никогда не была обязаловкой. Никто из взрослых не мог заставить нас горбатиться на благо школы. Для выполнения грязной работы имелись соответствующие сотрудники. Наверное, поэтому Яковлевна скрипела зубами, глядя на Резникова, слоняющегося по периметру с невинной рожей, и не произносила ни слова. Все, на что хватало ее гнева, это грозный взгляд, который Макс удачно игнорил.

Я спокойно занялся делом, чтобы не загружать мозги событиями последних дней. Быть равнодушным у меня хорошо получалось. К тому же погодка располагала к душевному расслабону. Солнце светило вовсю, позволяя наслаждаться осенними деньками. Холод в Сибири – обычное дело, и когда удается урвать немного тепла, невольно начнешь получать удовольствие.

- А она не задохнется, Макс? – услышал голос Мишки из параллельного и перевел взгляд в их сторону, отставляя тяжелый мешок в сторону.

Резников и Миха стояли в нескольких шагах от меня. Первый сиял, словно сорвал джекпот, а второй явно нервничал.

- Пусть сидит, - Максим криво улыбнулся, - не вздумай ее выпускать. Я сам.

Одноклассник потер руки, а я посмотрел по сторонам, выискивая новенькую. Почему? Сам не знаю. Хотел убедиться, что парни обсуждают кого-то другого, вот только Майоровой не было в ближайшем радиусе. Может, Яковлевна ее отпустила? Вон девчонки расходятся после сбора листьев и мусора, но среди них нет новенькой.

- Власов, - завхоз машет мне рукой, - на сегодня заканчиваем. Уноси этот мешок, - указывает на черный пак передо мной, - и можешь быть свободен.

Киваю, завязываю мешок и несу его к мусорным бакам. Один из них загружен под завязку, а второй закрыт железным прутом. Додумались же. Обычно замки вешают. Совсем школы обнищала. Убираю железяку, нажимаю на педаль, слыша, как скрипит крышка при поднятии, и мешок вырывается из рук, падая на землю. В мусорке сидит новенькая и смотрит на меня заплаканными глазами.

Лицо в грязи. Волосы разлохматились. Взгляд такой, словно я ее туда запихал. Даже теряюсь на несколько мгновений.

- Пусть сидит… не вздумай ее выпускать. Я сам…

Макс – придурок! Скриплю зубами от внезапно нахлынувшей злости. Не мое дело, в принципе, но сажать девчонку в мусорный бак уже всяко перебор. Протягиваю ей руку и жду, когда сообразит, вот только Майорова голову в плечи вжимает. В глазах столько страха плещется, что ощущаю себя мерзким ублюдком. Эмоции отчаянно гашу. Помогу выбраться и пусть катиться подальше.

- Хочешь и дальше сидеть среди мусора? – в голосе, как бы я ни старался ее скрыть, проскальзывает злость.

Майорова отрицательно качает головой, но не спешит подавать руку, словно опасается. Я же в этот момент готов зубы стереть в пыль, и мне не нравится это чувство. Слишком сильно жжет в груди, поэтому шумно выдыхаю и повторяю мысленно, что плевать на нее. На всех.

- Ты тратишь мое время, новенькая, - чеканю каждое слово, наблюдая за тем, как спина Майоровой выравнивается, - руку давай!

Неловко приподнимается и с видом побитой собаки вкладывает холодную ладошку в мою. Вздрагиваем одновременно. Контраст ее холода и моего жара пускает волну адреналина по крови. Смотрю на нее, а она на меня. Чертовщина какая-то! Прокашливаюсь и помогаю новенькой выбраться, сразу отпуская и не думая о том, что у нее талия, как у балерины, тонкая. Хотя так и не скажешь. Шмотки все скрывают.

- Спасибо, - мямлит еле слышно, а я фыркаю, закидывая мешок в бак.

- Не обольщайся, - убираю ногу с педали и прохожу мимо нее, - мне нужно было выбросит мусор.

Не глядя на нее, иду вперед и останавливаюсь из-за всхлипа. Только не это… Терпеть не могу слезы. Проявление слабости во всей красе. Отец привил мне стойкое неприятие к такой черте характера, поэтому всхлипы и злополучная влага вызывают у меня раздражение. Поворачиваюсь и вижу, как Майорова согнулась в три погибели, держась за ногу. Уйти совесть не позволяет. Возвращаюсь.

- Чего ревешь? – спрашиваю, а она машет головой. – Говори.

Не отвечает. Бесит конкретно.

- Все в порядке? Язык проглотила что ли?!

Снова головой крутит, а когда поднимает, вижу кровь на ее штанах. Во дела…

- Ты ударилась? – ответом служит кивок. – Идти можешь? – пожимает плечами и прикусывает губу, сдерживая слезы.

Бездомные псы и то лучше выглядят, чем Майорова в этот момент.

- Покажи, что там.

- Нет! – сипит и дергается в сторону, когда моя рука оказывается поблизости.

Еле успеваю ее подхватить. Видимо, хорошенько приложилась ногой и не могла на нее наступать. Сжимается в комок, пока выравниваю ее. Отпускать не спешу, хотя самого охватывает непонятный триггер.

- Опирайся на меня, - говорю, смотря в сторону, - помогу до медпункта дойти.

- Не надо в медпункт! – взвизгивает, а я все же перевожу на девчонку взгляд.

- Почему?

- Я не хочу врать.

Тихо произносит, а мои брови ползут вверх. Боится Макса? Вот же черт.

- Хорошо, до девчачьей раздевалки доведу, - пожимаю плечами, а новенькая шумно сглатывает и напрягается, когда моя рука касается ее талии, - мало того, что слабачка, так еще и трусиха.

- Что? – часто дышит, разглядывая меня, как инопланетянина. – Я не трусиха. И не слабачка. Идти против толпы в одиночку – глупо. – Отталкивает меня, но и шага сделать не успевает, падает на асфальт и кривится от боли.

- Глупая, - дарит мне злобный взгляд, когда присаживаюсь на корточки рядом, - слабая, трусливая, но не крыса. Уже радует. – Снова протягиваю ей руку, убивая внутри каждую эмоцию. – Последний раз предлагаю помощь. Нет? Или да? – Майорова скрипит зубами, пока я рассматриваю ее подрагивающий подбородок, и задирает голову вверх, показывая свой ответ. – Я же говорю, глупая. – Поднимаюсь и, не глядя назад, ухожу подальше от мусорных баков и проблемы, которая упала на мою голову.