Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин
«Молотов. …Газеты заполняются так, как было во времена Сталина… (шум в зале), либо новая речь, либо новое приветствие… (Шум в зале.) Вы не называете это культом личности, но это самые настоящие зародыши культа личности, которые противоречат тому, что пленум ЦК и Президиум ЦК говорят о коллективном руководстве. Мы не должны закрывать глаза на это.
Кузьмин. Кем хотели заменять тов. Хрущёва? Почему на Президиуме не сказали до конца вашей программы по смене руководства в партии?
Молотов. Мы сказали основное. На Президиуме один в одном плане говорил, другой – в другом, но главный вопрос заключался в том, как обеспечить и укрепить коллективное руководство и предупредить дальнейшие нарушения этого коллективного руководства. Я, товарищи, ничего плохого не вижу в том, что мы обсудили вопрос о том, чтобы не было поста Первого секретаря.
…Хрущёв походя говорит так о членах Президиума ЦК: этот выживший из ума старик, этот бездельник, тот карьерист. Вы не можете считать справедливым и нормальным, когда один член Президиума ЦК начинает распоряжаться нами, как пешками.
…Нельзя зазнаваться. В этом есть опасность и для нашей партии. Ленин в 1920 году, когда Московская организация праздновала его 50-летие, не нашёл ничего другого сказать, как предупредить о недопустимости для большевиков зазнайства. Я прочту.
Голоса. Читали».
Лицемерия партийной верхушке было не занимать…
Спустя годы Молотов вспоминал о тех событиях, которые привели его в «беспартийность».
«– На XX съезде избрали Президиум – одиннадцать человек. Потом мы решили снять Хрущёва – в 1957 году. На Политбюро, когда он сел председательствующим, решили заменить его Булганиным… И вот сел Булганин председательствующим.
– А Хрущёв молчал?
– Где там! Кричал, возмущался… Но мы уже договорились. Нас семеро из одиннадцати, а за него трое, в том числе Микоян. У нас программы никакой не было, единственное – снять Хрущёва, назначить его Министром сельского хозяйства. А за стеной шумят. Там Фурцева, Серов, Игнатов. Собрали членов ЦК.
На другой день был пленум. Фурцева как Секретарь ЦК, она играла роль. И Суслов как Секретарь ЦК. Серов большую роль сыграл. Использовал технический аппарат. Вызвал членов ЦК поскорей в Москву. Собрались к Суслову. Серов помогал. Ну конечно, он играл техническую роль. Поскольку Хрущёв оставался Первым секретарём ЦК, аппарат, в конце концов, был в его руках.
…Жуков – крупный военный, но слабый политик. Он сыграл решающую роль в возведении на пьедестал Хрущёва в 1957 году, а потом сам проклинал его… Его не снимали с секретарей, не успели снять. Собрали пленум, пленум был на их стороне – чего же тут!
– А вам не дали выступить на пленуме?
– Нет, дали, я всё же выложил…
– …А как пленум реагировал?
– Орали, орали. Я говорил не о нём, но о его руководстве специально, теперь не вспомнить всё, что было сказано, но, в частности, я говорил то, что у меня было намечено до этого, в том числе и насчёт того, что в 1953 году назначена комиссия по архиву Сталина, председатель – Хрущёв, я – член комиссии. До 1957 года ни разу не собирались мы, члены комиссии, Микоян там был, ещё кто-то… Архив Сталина нам, комиссии, поручен. Вот видите, как ведёт себя Хрущёв?
Д. Т. Шепилов
А. Н. Шелепин
Хрущёв, видимо, подслушивал наши телефонные разговоры, и шпионы у него были. Я выступал на пленуме, орали, не слушали. Потом хитро опубликовали. Сначала троих включили в «антипартийную группу» – Маленкова, Кагановича, Молотова – и добавили примкнувшего к ним Шепилова, а через некоторое время – Булганина и Ворошилова. Ворошилов был с нами, только потом раскаялся. Можно судить по тому, что было напечатано, как он вёл себя. Плохо вёл. Растерялся. Не знал, куда идти. А Хрущёв хитрый очень. То, что Ворошилов стал президентом, не добавило ему авторитета. Авторитет у него был с Гражданской…
Потом каждый год я посылал в ЦК одно-два письма с критикой их политики. Последнее – с критикой Программы партии, которую считаю фальшивой, антиленинской. Хрущёв поднял этот вопрос, и меня исключили из партии. А Маленков и другие ничего об этих письмах не знали, жили себе. Но одного меня из партии исключать неудобно – нужна «антипартийная» группа, исключили четверых».
Ещё одна цитата и комментарий Молотова на вопросы Ф. Чуева в связи с ней.
«– Вот в чём обвинял вас Шверник на XXII съезде… (говорит Ф. Чуев – прим. Е.Ш.) «Товарищи, XX съезд внёс новую струю во всю нашу жизнь. Программа партии по-ленински решает самые кардинальные теоретические проблемы, опираясь на жизнь, исходя из жизни… Программа даёт могучий импульс для углубления изучения жизни, для дальнейшего обогащения революционной теории… С этого пути партию пыталась сбить антипартийная группа догматиков и раскольников в лице Молотова, Кагановича, Маленкова, Ворошилова, Булганина, Первухина, Сабурова и Шепилова».
– Всё Политбюро почти, – говорю я Молотову. – И главное, с чего вы пытались сбить партию, как говорит Шверник, – с Программы, по которой мы должны жить при коммунизме в 1980 году!
– Да, да, – говорит Молотов.
Мы дружно смеёмся».
Этот смех для советских людей мог быть только сквозь слёзы… А со стороны власти – просто оскорбителен. Что ж вы, товарищи коммунисты, большевики, ленинцы, так легко с себя всё списали!
…«Примкнувший» Шепилов вёл себя на пленуме достаточно независимо. Но и долгих речей и объяснений не делал.
Реплики в его адрес были очень примечательные.
«Голос. Ты прохвост! Когда снимали Маленкова – материал, когда другого обсуждали – материал, и опять выскакиваешь. Кто ты такой?..
Поспелов. Зачем ты натравливал на тов. Хрущёва членов Президиума ЦК? Позор!
Беляев. Вы помните, на одном из пленумов ЦК выступали и говорили, что у нас теперь свежий воздух, можно работать творчески и так далее, а теперь какова Ваша позиция на Президиуме? Вы кричали – невозможный режим, нетерпимая атмосфера в ЦК и т. д. Записывали в книжечку всякие глупости.
Поспелов. На провокацию похоже такое поведение.
Беляев. Кто Вы такой, тов. Шепилов?
Кириленко. … Вот сидит горе-философ Шепилов.
Поспелов. Горе-экономист.
Мацкевич. Иуда!
Михайлов. Шепилов – этот мелкий и недостойный человек – принёс
