Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко
— Интересно, — вмешался я, — откуда у простого кормчего такие знания про сильных мира сего?
— Так река же, благородный риттер, — ничуть не смутился Зальцигхунд. — Много всякого люда путешествует, и многие любят поговорить. А я ведь не глухой. Да и заговорил я про это от того, что покамест на Рейне надо ухо востро держать из-за разбойников этих.
То ли Дитер накаркал, то ли Фортуна решила повернуться к нам задом, чтобы не слишком расслаблялись, но, когда мы прошли устье реки Лис, правого притока Рейна, из него выскользнули два судна, весьма напоминавших драккары викингов, ещё век назад наводившие страх на европейские берега, да и теперь ещё вполне употребляемые в Скандинавии для торговли и иных целей. Причём кое-где в тех местах они удержатся аж до XVI века. Но тут были явно никакие не викинги, а те самые речные пираты, о которых рассказывал кормчий. Хотя нам от этого не легче, так как на драккарах полный комплект народу, под завязку. Викинги так делали только в близких походах. Правда, и речным пиратам в дальние плаванья не ходить. Причём по скорости эти драккары значительно превосходили хольк, было ясно, что «Ундину» они догонят довольно быстро. Ещё и погода на реке тихая, как назло. Ветра нет, парус бессильно повис, хольк идёт на вёслах, которых на каждом из драккаров вдвое больше. Мы с Роландом и Солёный Пёс заметили угрозу одновременно. Кормчий нахмурился, но остался спокоен.
— Решайте быстро, благородные господа, — заявил Дитер. — У них на каждом корабле морд по семьдесят. Они быстрее и догонят нас за полчаса, может, немного больше. Вёсел у них вдвое против нашего, и людей они могут менять чаще. Убежать мы не сможем, только выбьемся из сил, когда они нас настигнут. Ветра нет, да хоть бы и был, их корабли легче даже с таким количеством бойцов, «Ундине» от них и под парусом не уйти. Можно сдаться, но останемся ли живы? Этого никто не знает. Особливо когда эти крысы поймут, что грабят благородных. Можно уйти к берегу, бросить судно, да все вещи и коней. Если не подстрелят, сможем уйти. Правда, тут у берега сплошные мели, пока будем искать проход, наверняка догонят, у них-то осадка поменьше.
— Что скажешь, Роланд? — я испытующе посмотрел в глаза друга.
— Да что тут скажешь? — пожал плечами дю Шатле. — Не для того я пошёл воевать с сарацинами, чтобы сдаваться всяким подонкам или бегать от них и дарить им своего коня и вещи. От Репейника не побежал, и от этих не побегу. Думаю, Святой Януарий поможет нам и на этот раз.
Близнецы встретили слова Роланда одобрительными восклицаниями.
«Компания придурков, и я не лучше!» — мелькнуло в голове.
А вслух я ответил:
— Что ж, в шайке Репейника было два десятка уродов, но мы вчетвером их одолели. Тут без малого полторы сотни, но от половины я, кажется, знаю, как избавиться ещё до боя. А остальные… Поднапрягшись, наверное, потянем десятка три. Если наш любезный мастер Зальцигхунд и его люди возьмут на себя ещё четыре десятка, то превосходство врага будет не слишком велико.
— Э, господа риттеры, так вы не струсите? — на мрачном лице кормщика впервые появилась довольная улыбка, и он посмотрел на нас с уважением. — Ну тогда я с вами! Неохота мне отдавать мою красавицу всякой мрази, да и за товар я из своего кармана платил. Будем надеяться, что Господь и Фортуна сегодня примут нашу сторону.
[1] В продолжении «Амальгамы» Торин написал ещё и роман «Тантамарески», так вот там как раз через зеркало в человека могла вселяться чужая душа.
[2] steuermann — «кормчий» (нем.).
[3] Священная Римская Империя в 1147 году состояла из трёх королевств: Германии (включавшей также Австрию, Голландию, Бельгию, Люксембург, восточную Францию и восточную Швейцарию), Бургундии/Арелата (юго-запад Франции и запад Швейцарии), Италии (север и центр Апеннинского полуострова) — эти королевства имели свои отдельные власти и общего монарха.
Глава II
Воодушевлённый нашим бесстрашием, Солёный Пёс хрипло гаркнул:
— Гилле, сын! А ну живо тащи мой топор, щит, шлем, булаву и всю сбрую!
И пока молодой чернявый парень, куда больше похожий на итальянца или испанца чем на немца, который был у кормчего чем-то вроде адъютанта на побегушках, метнулся в капитанскую каюту под ахтеркастелем, Зальцигхунд так же громоподобно обратился к команде:
— А вы какого дьявола ждёте, тюлени ленивые?! Живо вооружиться и приготовиться к бою, каракатицы пресноводные!
Его команды начали выполняться мгновенно. Вот и верь в рассказы о недисциплинированности средневековых людей! А ведь в XXI веке моряки торгового судна на призыв драться с пиратами почти стопроцентно пошлют капитана в эротическое кругосветное турне. Они же не военные моряки, им за это не платят.
А кормчий-то как раздухарился! Нет, точно раньше походил по морям. Может и пиратом, в эти времена граница между честным торговым мореплаваньем, или рыбацким промыслом и пиратством очень зыбкая. Редкое торговое судно удержится от соблазна хапнуть добычу в море или на берегу, если это можно сделать достаточно безопасно и безнаказанно. Рыбацкие артели, неудовлетворённые своими уловами, легко переключаются на охоту за «рыбой», идущей под парусом или на веслах. С другой стороны, и пираты не прочь поторговать, если с грабежом почему-то не задалось.
Наши слуги по моему приказу притащили оружие и доспехи, начав помогать нам облачаться. Закончив с нами, близнецы принялись помогать друг другу. Тем временем Дитер и команда «Ундины» уже облачились в кожаные доспехи. Только на кормчем был открытый стальной шлем-шишак. Вооружены они были топорами, палицами, здоровенными, похожими на тесаки кинжалами, дротиками, арбалетами, парочка матросов имели луки. На наши доспехи они поглядывали с недоумением.
— Простите, благородные господа, — обратился к нам вполголоса Зальцигхунд. — Вы собираетесь биться в этом железе?
— Ну да, — кивнул Роланд, — а как же ещё?
— На воде так не дерутся, — усмехнулся Солёный Пёс. — Слишком рискованно. Мы даже кольчуги не надеваем. Если упадёшь за борт в железе — сразу отправишься на корм рыбам, даже «Ave Maria» сказать не успеешь,