Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

Чего, как мне кажется, она не понимала, так это то, насколько серьезно она облажалась. Хавок не похож на футбольную команду школы Фуллера. Мы не крадем деньги на обед и не опускаем головы девятиклассников в унитаз. Бриттани повезло, что мы проявили хоть какую-то йоту сочувствия к ее плоду. Иначе, она, скорее всего, уже была бы похоронена на участке Тома Мюллера.

Бриттани кратко кивнула, бросая на Дженнифер долгий многострадальный взгляд.

Тупоголовой девушке потребовалось несколько секунд, чтобы понять, а потом она загадочно кивнула и потянулась, чтобы ущипнуть меня за бицепс. Я позволил ей это сделать, но предпочел бы сломать ей руку. Проблема в том, что я не знал, носила ли Бриттани прослушку, появится ли ее папаша, и так далее. Мне нужно было действовать осторожно, особенно учитывая, что я здесь был по своей вине.

— Ты здесь из-за арестов, — сказала Бриттани, а потом, когда я вскинул обе брови, она добавила, — и из-за обвинений в изнасиловании.

— О, Бриттани, только из-за противного обвинения в изнасиловании, — я наклонился вниз и положил руки себе на бедра, слово разговаривал с ребенком. — Ты – крыса. И лгунья. Ты нарушила сделку с Хавок.

Все ее лицо покраснело, и она кивнула. До нее все еще не доходило. Как я и говорил, школа Фуллера..в ней совсем другое скопище, нежели в Прескотте. Черт, мудаки из Оак Вэлли были менее наивными. Богатые люди чертовски ужасные, беспощадные и противные. Они куда больше привыкли к таким делам, чем выродки из Фуллера.

— Знаю. Я просто..Хаэль, я на самом деле любила тебя.

Я лишь смотрел на нее, и Бриттани покраснела, потянувшись вверх, чтобы провести по светлым волосам и перекинуть их на плечо. Они более желтого цвета, чем у Берни. Волосы Бернадетт были почти белыми, с пепельно-золотыми оттенками. С покрашенными теперь в красный кончиками..мне пришлось выдохнуть и отвернуться, выпрямляясь и проведя рукой по лицу, чтобы оставаться сосредоточенным.

— Нет, не любила, — поправил я, снова посмотрев на Бриттани.

Она смотрела на меня так, будто думала, что мы снова можем быть вместе. Я с очень больше вероятностью собирался убить ее. Моего отца буквально посадили в тюрьму за убийство беременной девушки, какой-то проститутки, которую он подобрал со своим другим Трэвисом. Моя кожа покрывалась отвращение. Я знал, что у Аарона не было выбора, что я бы поступил с Кали точно так же или хуже, но я не очень хотел ранить Бриттани.

Очень плохо, что она не оставила нам другого выбора.

— Хаэль, послушай, это все была затея моего отца, ладно? Я сказала ему не выдвигать обвинений, — лопотала она, словно оказывала мне какую-то, блять, огромную услугу.

— Знаешь, насколько это ужасно врать об изнасиловании? — спросил я, потому что у меня с этим были серьезные, гребанные проблемы. Увидев, как мужчины охотились на Блэкберд, я не могу теперь ничего, связанного с этим. Я задушу ублюдка до смерти, но никогда не изнасилую кого-то. Никогда. Кроме того, настоящий мужчина может заполучить задницу без принуждения к этому. — Из-за твоей никчемной чуши страдают все остальные. Соберись, Бриттани.

— Мне жаль, ясно? Я не думала, что мой папа зайдет так далеко. В чем вообще проблема? Вы вышли, разве нет?

Я посмотрел на нее ледяным взглядом, ветер шевелил ветви ив, растущих вдоль дорожки перед домом. Вокруг нас ходили ученики, хлопая рюкзаками и с телефонами в руках. Время от времени кто-то из них смотрел на меня так, будто боялся.

Хорошо.

Я не мог сказать Бриттани, что Бернадетт чуть не умерла из-за нее, так что всего лишь покачал головой.

— Ты нарушила наше соглашение, — повторил я. Я должен был быть настолько чертовски осторожным в словах. — Ты же знаешь, что это значит, не так ли?

Бриттани лишь уставилась на меня своими карими глазами, отражающими злость, на ее губах был блеск, и они были сжаты в тоненькую линию. Она скорее была раздражена, а не напугана. У меня было предчувствие, что она не поймет всей серьезности ситуации, пока Каллум не поднесет зажигалку к чувствительной коже ее подмышки.

— Послушай, — начал я со вздохом, зная, что я должен отыгрывать здесь свою роль. Еще я по-королевски с ней облажался. Виктор лучше справился с Тринити. Бернадетт справилась так же ужасно с Джеймсом. Мои губы дрогнули в почти что улыбке, когда я еще раз затянулся сигаретой. Искренне ощущение удовольствия на моем лиц помогло закрепить ложь. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Ты будешь зла, но все так, как и есть.

Бриттани наклонилась ко мне, обхватывая меня за бицепс, как делала, когда мы встречались. Я подумал про Оскара, про то, что он был чертовым девственником. То есть, это не странно быть таким в семнадцать, но..я смеялся над ним,, потому что завидовал. Он обладал контролем, которого никогда не было у меня.

— Что? — спросила она, его голос звучал с придыханием, что я когда-то считал привлекательным, но сейчас чертовски меня раздражал.

Я зажал сигарету между двумя пальцами и опустил ее пониже уровня моего рта, пуская дым по серой дуге.

— ДНК-тест, — начал я, подготавливая ложь. Лицо Берни прошлой ночью, когда Виктор и Оскар выложили нам эту часть плана, черт, оно было бесценным. Она была в ярости. Возможно, ты ей на самом деле нравишься, да, Хаэль? — Оскар подделал результаты. Ребенок — мой.

Лицо Бриттани зажглось так, что мне чуть не стало плохо. Чуть. То есть, эта идиотка обвиняла меня в изнасиловании, хотя это она волочилась за мной, как сука во время течки. Хотел бы испытывать больше удовольствия от уничтожения других людей. На самом деле, единственное, что меня заводит, это когда я уничтожаю себя.

— Что, черт подери, с тобой не так? — наконец сказала Бриттани, ее щеки покраснели еще сильнее.

Для нее это как будто воплощенная в жизнь мечта, но она, хотя бы, могла бы притвориться, что зла. Ненавижу эту ложь, ненавижу ее, ненавижу ее, блять, ненавижу ее. Она поможет защитить нас, защитить Бернадетт. Бриттани станет более податливой, с большей готовностью захочет угодить.

После этого..все в руках Кэла. Я не занимаюсь пытками. Взрывчатками, да. Но не пытками.

— Нам