Игры мажоров. "Сотый" лицей
Андрей
Сколько он так лежит, Андрей не знал. Сначала казалось, он лежит в коконе, связанный по рукам и ногам. Потом — на дне глубокого колодца, под толстым пластом воды. Он ее даже видел, эту воду. Сквозь нее время от времени пробивались голоса, а иногда появлялись проблески света.
Вот и сейчас между склеенных ресниц прорезалась светлая полоска. Попробовал сильнее открыть веки, и туда будто сыпанули песка.
На глаза легла прохладная ладонь, и он замер, почувствовав знакомый запах. Он ни с чем не мог его спутать, ни за что.
— Андрей, Андрюша, — услышал совсем рядом тихий, взволнованный голос, — это я, Даша. Я здесь, с тобой.
И весь его ад снова вернулся, накрывая душной волной.
Даша. Столько лет он жил, заморозив свои чувства вместе с сердцем, оставляя там место только для сына. И когда встретил ту, с которым снова почувствовал себя живым, оказалось, что это именно она.
Та девушка, чью жизнь он сломал. Перед которой все это время испытывал душераздирающее чувство вины. И все восемнадцать лет искупал эту вину, не позволяя себе быть счастливым.
А еще Машка. Его дочь. У него есть дочь, и это совсем раздавит Никиту, потому что он влюблен в эту девочку. В собственную сестру...
Дернулся всем телом, пробуя встать, и услышал испуганное:
— Что ты делаешь? Тебе нельзя вставать, любимый!
Что? Он ослышался?
Любимый?
Снова дернулся, и она обняла его, сцепив на спине пальцы.
— Лежи. Лежи, пожалуйста.
— Даша, — прохрипел через силу, каждый звук вызывал в горле спазм, — Дашка, убей меня. Выдерни эти чертовы трубки. Я не хочу...
Она плакала, и ее соленые слезы капали ему на губы.
— Нет, Андрюша. Нет.
— Я не должен... не смогу... жить, зная, что я тебя... — он опять попытался встать, и тогда она заговорила. Быстро, как будто боялась, что не успеет.
— Тебя там не было, Андрей. Они приходили ко мне, Сергей и Илья, и все рассказали. Катя, твоя жена, она всем нам подмешала в напиток какую-то дрянь. Она нарочно это подстроила, чтобы вас всех подставить. Ты спал в соседней комнате, она подсыпала тебе самую большую дозу.
— Катя? — Топольский упал на подушки. — Но... как?
Он слушал торопливый, сбивчивый рассказ, и как наяву вспоминал то ужасное утро. Грязную одежду, собственную бессильную ярость.
И когда она закончила говорить, схватил за руку, не обращая внимание на воткнутые в вену иглы.
— Значит, Маша... Скажи, только правду. Маша не моя?
Внезапно в воспаленном сознании всплывает каменное лицо Шведова, с которым он говорит Маше, что Никита ей никто. И Андрей тоже.
— Нет, Андрюша, нет, — Дашка заплакала, вытирая слезы и с его лица тоже. — Она вам с Никитой не родная. Я пообещала Сергею и Илье, что мы сделаем тест ДНК. Если, конечно, Маша захочет.
— Что с ними? С ней и с Никитой? — Топольский чувствовал, как его отпускает. Если он выжил, то девочка точно должна пострадать меньше. Он ее фактически накрыл собой. А Никиту Шведов вытолкал за пределы эпицентра взрыва.
Даша не сидела бы здесь, если бы ее дочери что-то угрожало. И он оказался прав.
— Уже лучше. Вы оба долго были без сознания, она пришла в себя раньше. Ее уже перевели из реанимации в обычную палату. Ты спас ей жизнь, Андрюша, — перешла Дарья на шепот. — Если бы не ты...
Он перебил ее, сильнее сжав пальцы.
— Даша. Дашка. Я тебя люблю. Выходи за меня замуж.
***
Дарья
У Андрея Дарья пробыла недолго. Перебралась в палату к дочери, но пришел дежурный врач и выпроводил не только из палаты, а из отделения.
— Ну не можете вы здесь ночевать, поймите. Поезжайте домой, — уговаривал он Дарью. — Девочка ваша спит, чем вы ей поможете?
— Поймите, мне рядом с ней легче, — попробовала уговорить доктора, но тот был непреклонен. Пришлось подчиниться.
В коридоре столкнулась с Никитой. Даша знала, что он почти не пострадал благодаря Шведову, ушибы и ссадины не считаются.
Мальчишка увидел ее, и его лицо стало каменным.
— Никита, — тихо позвала она, — ты к отцу?
— Да, но меня не пускают, — ответил тот и добавил хмуро: — К Маше тоже.
— И меня выгнали, — попыталась подбодрить его Дарья. — Пойдем?
Они вышли из клиники.
— Вас подвести? — спросил младший Топольский.
— Ты же без прав, — покачала головой Дарья. Никита пожал плечами.
— Нет, я лучше на такси. И тебе не советую, — она спохватилась и смягчила слишком сухой педагогический тон. — Ладно, поехали. Если что, штраф буду платить я.
Уже сидя в машине, обратила внимание, как похожи движения отца и сына Топольских.
— Пристегнитесь, — буркнул Никита, и она поспешно потянула за ремень безопасности.
