Ева Никольская - Моя темная "половина" (СИ)
Будто я из-за его выходки плакала. Болван!
- А спрос-с-сить нельзя было?! - чувствуя, что из ласковой кошечки превращаюсь в разъяренную пантеру, прошипела я.
- Я спрашивал, ты отказала.
- А...
- Айка! - перебил Кир-Кули, хватая меня за плечи и укладывая обратно на кровать. - Хочешь знать: зачем?
- Было бы неплохо, - глаза мои сузились, а пальцы крепче стиснули покрывало.
- Затем, что мне страшно! - с неменьшей злостью, чем моя собственная, заявил он, я же только хмыкнула в ответ, не веря ни единому слову аше-ара. - Зря смеешься, сейлин, - мужчина был подозрительно серьезен, и это настораживало. - Я никогда не боялся, - продолжил говорить он. - Разве что в детстве, но это было слишком давно, чтобы помнить. Никогда по-настоящему не боялся с того случая, когда погибли наши с Лирэн родители, - Кир убрал с моего лба влажные от пота волосы, и я ощутила прилив теплого воздух, который принялся мягко разглаживать и сушить их. Заботится, значит, обо мне... Приятно! - Никогда не боялся за себя, за сестру, - продолжал блондин . - Даже за ее мелких отпрысков особо не тревожился. Да и не знал я их, если честно. Без меня ведь росли, - вздохнув, он замолчал.
- И? - не выдержала я, когда пауза слишком уж затянулась.
- И вот, - как-то странно усмехнулся жених, глядя на меня. - Теперь я боюсь. До дрожи боюсь, айка! За тебя! А ты, поганка такая, не желаешь носить на теле метку, по которой я всегда смогу тебя отыскать и защитить от любой опасности.
- Рабскую метку, - напомнила я ему про ма-а-аленький такой нюанс его благих намерений.
- И что? - блондин досадливо поморщился. - Я, между прочим, в этот раз поставил ее на твоей руке, а не на груди. Раз уж ты так стыдишься быть моей рабыней.
- Рабыня-невеста, - щелкнув пальцами по весящей в ухе серьге, протянула я. - Оригинальный у тебя подход, Кир из рода Кули.
- Айка, ты ведь понимаешь, что это только слова...
- Про рабыню или про невесту? - съязвила я.
- Будешь злиться, станешь рабыней-женой, - беззлобно пригрозил аше-ар и, перекатившись по кровати, взял со столика пиццу с колой. - Ну что, невеста? Позавтракаем?
Ну вот, и как на это белое чудовище злиться? Решив, что земной фастфуд - достойный повод для примирения, я со вздохом села, сложила на груди руки, которыми попутно придерживала норовящий сползти атлас, и, глядя в упор на своего "кормильца", попросила:
- Не делай так больше, пожалуйста. Я только начала тебе доверять, только пустила тебя в свою жизнь, в свои мысли и сердце... Не предавай доверия, ладно, Кир?
Он задумчиво посмотрел на меня, затем достал из самодельной коробки "разогретую" шарту пиццу и, протянув один кусок мне, сказал:
- На Эо согласишься?
Закатив глаза, я застонала. Вот правду говорят - горбатого могила исправит!
- Да или нет? - Кир-Кули глотнул доморощенной колы, по-прежнему не сводя с меня пытливого взгляда.
- Скорее да, чем нет, - уклончиво ответила я и, взяв свою порцию, поспешно добавила: - но точно не сегодня. И не завтра! - пробормотала, дожевав кусочек, ибо выражение лица у моего не умеющего проигрывать мужчины было слишком уж довольное.
На следующее утро ...
Я все-таки рискнула прийти сюда одна. И вот теперь стояла на краю обрыва и смотрела вниз. Там, на дне, среди клочьев сизого тумана все также красовался белоснежный храм Древних. Таинственный, загадочный, притягательный и... опасный? За спиной что-то скрипнуло, послышались тихие шаги и какой-то странный скрежет. Я резко обернулась. По тропинке, царапая камни внушительными когтями, приближалась огромная тварь.
Ее тело, сотканное из сгустков мрака, то надувалось воздушным шаром, то усыхало до состояния скелета - словно не могло определиться, какую форму принять. Неизменными оставались лишь стальные когти, горящие серебром глаза и оскаленные зубы. Я замерла, боясь пошевелиться. Чудовище подошло ближе и утробно зарычало. Его тьма простерла ко мне свои жуткие тентакли. Они извивались, точно готовые к прыжку хищные змеи. Как же страшно!
Инстинктивно отпрянув, я оступилась и с воплем полетела вниз. Мое тело все падало и падало, беспомощно размахивая руками, словно неумелый пловец. А воздух уплотнялся и становился похожим на воду. Или это я становилась легче? Наконец, мне удалось зависнуть в одном положении, распластавшись на островке тумана. Моя фигура на глазах менялась, становясь похожей на медузу: туловище утратило привычные очертания, расползаясь чернильным пятном, а руки и ноги раскинулись теневыми лентами. Стало как-то спокойно и совсем не страшно. Неловко барахтаясь, я перевернулась и, неспешно шевеля своими щупальцами, поплыла к храму, который, как оказалось, был уже совсем близко.
- Не ходи туда одна! Там опасно! - преградила мне путь призрачная всадница, но я лишь отмахнулась, и она растаяла так же стремительно, как и появилась. Меня неудержимо влекло внутрь древнего святилища, потому что я точно знала: там хранится что-то очень-очень важное.
Возле самого входа в храм появился Сэн, он смерил меня внимательным взглядом и... покрутил пальцем у виска. Раздраженно стегнула его щупальцем, и он тоже пропал. А я миновала арочный проем и очутилась в просторном зале. С его стен на меня смотрели странные шестирукие монстры, которые начинали медленно шевелиться и один за другим отделяться от каменной поверхности. Мое кляксоподобное тело тут же обзавелось целой кучей отростков, которые принялись с азартом гоняться за чудовищами.
Одно, другое, третье - все они оседали на пол безобразными лужицами слизи. В конечном итоге в зале остались лишь я и четыре зеркала в массивных рамах. Ближнее из них подернулось белесой дымкой, а потом прояснилось. За стеклом я увидела хрупкую белокожую девочку. Она спала в прозрачном саркофаге, как Белоснежка в хрустальном гробу. Я оглянулась - еще два зеркала отобразили такие же странные гробы, вот только внутри их лежали младенцы. Мои младенцы!
Яростно зашипев, я набросилась на зеркала в попытке их разбить, чтобы дотянуться до детей. Но щупальца, вырывая куски из стен, пола, потолка, почему-то бессильно проходили сквозь рамы и стекло, не в силах даже опрокинуть эти предметы. Проклятье! Может, с четвертым зеркалом повезет больше? Я развернулась и подлетела к нему. Но из темной глубины зеркала на меня смотрела та самая черная образина с обрыва.
Я раскинула в стороны свои тентакли, готовая к бою. Она синхронно повторила мое движение. Я отступила, она сделала тоже самое. Вскрикнув от невероятной догадки, я втянула в себя щупальца и... убедилась, что смотрю на собственное отражение. Да уж, красавица. Мерзкая, черная клякса, способная трансформироваться в собаку Баскервилей*. И вот это вампир класса "Эр"?
Отшатнувшись от зеркала, я развернулась и ринулась прочь. Не хочу быть чудовищем! Не хочу и не буду! Моя фигура вновь стала девичьей, подчиняясь желанию разума. Но отражение моей второй сущности не собиралось сдаваться. Оно с тихим рыком бросилось следом, и сбежать от этой твари на человеческих ногах было ой как сложно. Я уже чувствовала горячее дыхание за спиной. А потом острые зубы ухватили меня за шею, и в ухо ворвался голос:
- Айка, не вертись!
Я распахнула глаза и уставилась на синюю подушку. В голове калейдоскопом пронеслись обрывки странного, пугающего сна. Но сильнее страха было любопытство. Каждый элемент кошмара казался значимым, вернее, знаковым. Мне уже не столько хотелось помочь Кей, сколько взглянуть на спрятанное в скалах сооружение Древних. Ведь это все не просто так. Праматерь рода Кули, к которому, нося Киров кель, я и сама имела непосредственное отношение; ее девочка, так похожая на Лей; мои малыши и... темная половина, которая живет внутри меня - это звенья одной цепи, берущей начало под стенами храма. Именно там скрываются отгадки! Но как же туда попасть? Вернее, как убедить сопящего мне в ухо аше-ара, что нам нужно туда пойти?
Я заворочалась, пытаясь развернуться. Мужчина недовольно что-то проворчал и, повернув меня сам, снова притиснул к своей груди. Чуть закусив губу, я мысленно прикидывала, с чего бы начать уговоры, и машинально рисовала пальцем сердечко на белом плече аше-ара. Сказать? Не сказать? Сейчас? Или, может быть, позже?
- Выкладывай! - глаза Кир-Кули не открыл, а вот губы его расплылись в ленивой и какой-то сытой улыбке.
Ну, раз так... Я устроилась поудобнее, подложив под подбородок ладонь, и начала рассказ.
- К браслетам, значит, дух ее привязан? - интонации в голосе жениха несколько настораживали, но лицо его было спокойным, а руки размеренно скользили поверх простыни по моей спине, выводя какие-то узоры и... изрядно отвлекая.
- Ну да! Представляешь, как Кей было одиноко все это время! Я должна пойти в храм и...
- Сними браслеты, айка, и я сам с ними схожу, - внес рациональное предложение мужчина.
