Про то, как вредно спасать драконов (СИ) - Барбуца Евгения Васильевна
У меня как всегда, мозг думает, а руки рефлексируют, то есть ощупываю его раны, проверяю зрачки, наличие артефактов, я не мародерствую, просто некоторые артефакты с целительством совместимы так же, как Ларик с обетом воздержания. Пульс — есть. Зрачки… какие к упырю зрачки у эльфа без сознания?!
Всегда носила собой набор на крайний случай, принялась его потрошить. Кровь эльфа начала жечься. Умираешь? Эй, не смей!
— Слышишь, лопоухий, только попробуй здесь сдохнуть, я из тебя чучело сделаю. Хочешь умереть, вали в другое место. Здесь умирать нельзя, таверна Ражека рядом. Мы же не хотим, что бы два ближайших квартала твои сородичи в особо изощренной форме отправили к Равновесию?
Я всегда разговариваю с пациентами. Не для того чтобы им было легче, зомби с ними, зачастую они меня даже не слышат. Это нужно мне. Я себя на необходимый эмоциональный фон настраиваю.
Ощущение опасности теперь уже не беспокоило своей монотонной бубнежкой. Оно убивало диким визгом. Что-то сейчас будет. Мне нельзя отвлекаться, выкладываю амулеты в нужном порядке. Эльф, кажется, перестал дышать. Ага, так я тебе и дала помереть. Вот же в чем проблема, он умрет и меня собой потащит, не откатом так пытать станут, как свидетеля, и никакой опекун не спасет. Думай, Сана, думай. Со всей силы долбанула кулаком по грудной клетке, сломать не боялась, у них скелет в пять раз прочнее человеческого. Он выдохнул и сделал глубокий вдох. Рефлексы, однако. Вот только его открытым ранам это навредило еще больше. Почему раны не затягиваются? Яд? Думай, Сана, думай. Упырь, почему меня трясет? Где опасность? Еще быстрее расставляю амулеты и принимаюсь вычерчивать знаки на его растекшейся крови и на нем самом. Я ж не просто так с некромантами общаюсь, и целительскую магию в тихушку учу не зря. Все, дракон моему резерву, ну и ладненько, зато какой эксперимент.
Чувство опасности заткнулось. Ага, отлично, сейчас меня будут убивать. Я читаю заклинание. Вспышка. Спину покалывает, так всегда бывает, когда мои щиты встречаются с чем-то не очень хорошим, точнее совсем гадким. Я даже не моргаю, лишь оглядываюсь, продолжая читать заклинание. Через полторы минуты сработает сигнал. Лекарям их выдают на экстренный случай. Видно его издалека, пожалуй, столицу покроет, а сбегаются на него все, начиная со стражей, заканчивая преподавателями Академии. Но это время нужно еще продержаться.
С некромантской частью покончено, начинается самая неприятная процедура. Трачу на него свои капли силы. Краем глаза пытаюсь узреть того нехорошего человека, что пытается нас упокоить. И я таки его вижу. Он, наверное, думает, раз я человек то в такую темную ночь и дракона не рассмотрю. Зомби ему в печень, а не дефекты зрения.
Ой, зачем я вообще решила лицезреть эту рожу? Еще один эльф. Упыревы эльфячьи разборки. А он ничего, симпатичненький для эльфа, и на лице столько страданий. Обычно эльфы с каменными рожами ходят, а у этого прямо буря эмоций. И судя по всему, этот представитель чистокровной эльфийской породы разозлился. Будет больно. Где-то у меня был накопитель. Одной рукой тереблю остатки своего неприкосновенного запаса, другой продолжаю накачивать этот полутруп энергией. О, Равновесие, нашла. Начала его поглощать и одновременно перекачивать в лежащее неподвижно тело.
Опять ударил. Да что ж ты делаешь, изверг? Я же маленькая, слабенькая, и щиты у меня такими темпами долго не продержатся. Ударить в ответ я не могу. Руки заняты. Еще и болят. Это почему они болят? Левая лежит на растерзанной груди жертвы, а правая продолжает поглощать накопитель. Что не так? Правая ладонь горит огнем, в переносном смысле, больно. Сейчас будет еще больнее. Так всегда бывает, когда применяешь целительскую магию. Два приступа мазохизма за один день, это перебор. Правую руку уже практически не чувствую. И тут грудь взрывает волна ТАКОЙ БОЛИ, что так и тянет все бросить и позволить себя добить.
Раньше я тихонечко ворчала себе под нос. Сейчас же кричу, срывая голосовые связки, не стесняясь показать свои страдания. Мне кажется я так никогда еще не орала. Щиты идут волнами. На окнах трещат ставни. А мой недоубийца впадает в ступор. О, дракон, ну почему же так долго?
И тут город озаряет красная вспышка столь яркая, что мне приходится закрыть глаза, в попытке защитить зрачки от выжигания. Голос я, судя по всему, сорвала. Как лекарь могу поставить себе диагноз — маниакальное желание покинуть этот мир с сопутствующими пытками. Говоря простым языком — идиотка. Напавший не ожидал подобного поворота событий и вроде даже передумал связываться со мной. Я его понимаю. Щиты странные, не пробиваемые, в ответ не дерусь, зато кричу, так что уши закладывает, да и светопреставление, для чувствительных эльфячих глазок весьма пагубно. Это я как Лекарь говорю.
Свет все не прекращал изливаться. А я из последних сил пыталась остаться в сознании. Я знала, засну — умру. Но знание не умаляло желания все бросить, свернувшись калачиком, и заснуть сию, же минуту.
Новых ударов все не было. Он ушел? Вот дурачок, нас ведь легко можно убить простым оружием. Оно-то через щиты проходит.
Свечение померкло, а я почувствовала глухой удар в спину. Я так понимаю, думаем мы одинаково. Оборачиваюсь. У него глаза круглые, как диск дневного светила, а рядом со мной лежит кинжал, простой такой. Ага, наивный, я с четырнадцати лет ношу на спине вшитую в мантию металлическую пластину. Вот только бы он не догадался в меня еще каким-нибудь острым предметом кинуть.
— Эй, не я твоя жертва, меня не трогай.
И это мой голос? Здесь голосом и не пахло. Сипение и хрип. Но на, то он и эльф с большими ушами, что бы меня услышать, не только меня, но и людей, спешащих сюда. Интересно, что он сделает, останется и добьет, или отступит и прибьет потом.
Я продолжала лечение раненого. Чувствую, что все же не судьба нам жить на этом свете. Как Лекарь, я знала что, так или иначе, умру. Все мы умрем. Но как-то надеялась дожить до глубокой старости.
Мне плохо! Где же помощь?
«Терпи» раздалось в голове.
Таш? Не ходи сюда. Я тебя не для того лечила, что бы ты со мной погибал.
Но меня никто уже не слушал. Я заметила смазанную черную тень, метнувшуюся к убийце. Все происходило слишком быстро. Послышался вскрик. Похоже, этот гад не ожидал нападения со спины. Он ведь развлекался до этого. Заклятия не настолько убойные, более сильное попортило бы городской фасад, он даже меч не вытащил. Против эльфийских клинков не потяну. Больше я теней не видела. Мой несостоявшийся убийца оглянулся и, не обнаружив причины своих ран, напрягся. Таш, ушел. Почему-то я это явственно чувствовала. На спине нашего противника я заметила четыре лоскута рваной кожи с приличными кусками плоти. Похоже, сработал принцип неожиданности и метаморф его все-таки достал.
Эльф оглянулся в мою сторону в последний раз, этот взгляд я запомню надолго. Холодный, раздраженный и сожалеющий взгляд. Никакой ярости, ни ненависти, меня из себя выводят такие спокойные глазки, словно он давно смирился со своей участью. А потом он исчез. Просто ушел. Бросил. Дилетант, или уверен, что наш клиент уже нежилец? Конечно, уверен с такими ранами не живут. А меня можно и позже убить? Скорее всего, да.
Наивный. Не было бы здесь меня, ни один целитель столицы, эльфа уже не спас бы, только потому, что эльфы к нашей магии невосприимчивы. Но я-то не Целитель. Я упырев Лекарь, ничем не брезгующий. Все, накопитель кончился. Моя Сила перестала выливаться в тело пациента. Смертельные раны я убрала, на их месте остались неглубокие порезы и ожоги, а с остальными он и сам справится. Из последних сил стираю признаки обряда и своей магии. Ложусь рядом и пытаюсь выжить сама.
Никогда не страдала склонностью к самоубийству. Поэтому подготовила плацдарм для своего восстановления. В такие минуты смертельного истощения, ко мне откуда-то приходила энергия. Я не могла отследить этот канал. Но кто-то мощный впихивал ее в меня, заставляя давиться, но усваивать. Не сказала бы, что это приятное ощущение, но я все равно ему рада. Возникает чувство мимолетной радости и ощущение защищенности, которое сегодня дополняло торжество от удавшегося эксперимента. Но мне не дано долго нежится в этой круговерти. Скоро придут люди, и они не должны видеть меня такой. Это правило было моей истиной. Истиной, которую я еще ни разу не нарушила за все годы сознательной жизни. Слабое свечение, исходящее от меня, померкло. Стало нестерпимо холодно.
