Оборотень на диете или я ушла, и все наелись (СИ) - Гвезда Анна
Я надеюсь, ты уже поняла, что у Жерара и Эстель родилась дочь, родилась я, и мать нарекла меня Женевьевой Луизой, кратко Женеви, потом это имя трансформировалось в Режину.
Я росла бойким и счастливым ребенком, любила верховую езду и охоту. Повзрослев, частенько сама стала навещать Беатричу, чем немало ее злила на первых порах. От Беатриче я получила все тот же запрет: не засиживаться у нее до ночи и не приезжать в полнолуние.
Мне нравилась Беатриче. Очень красивая, и совсем не постаревшая, годы не меняли ее. Добрая, печальная и мудрая, как столетняя сова. Время, проведенное с ней, очень повлияло на мое мировоззрение и отношение к любви, я научилась у нее верности, умению прощать, быть терпеливой, и молча, без ропота нести свой крест. Мне жаль, что около тебя нет такой женщины как она.
Когда мне исполнилось шестнадцать, наш замок посетил кузен матери по отцовской линии, он прибыл из Англии и решил по пути заглянуть в родовое имение дяди, навесить кузину, которую он не видел вот уже много лет. Его звали Теодор граф де Ля Мар, твой дед».
На этом месте я закашлялась, и долго не могла отдышаться.
«Какой пассаж!!! А я дура подумала, что бабуля просто решила описать генеалогическое древо Ла Маров от седьмого колена. Я прямой потомок благородного рода?!!!! И как долго мне придется жить? Девять жизней? Вечно?» - в себя прийти никак не получалось, а надо было, самая страшная информация меня ждала впереди.
«Не буду вдаваться в подробности нашего романа, они тебе ни к чему. Скажу кратко, я влюбилась с первого взгляда раз и навсегда. Теодор ответил мне взаимностью.
Он надолго задержался в замке, и как раз в разгар наших брачных игр, в поместье дошла весть о смерти Бриана.
Умер он, очень удачно, так и не дождавшись приезда иезуитов, к которым, в конце концов, обратились долготерпеливые крестьяне. Жерар оказался единственным наследником Монтивлье и Аквила. И по воле отца, поместье Бриана стало моим приданным.
Мы решили вернуться в Аквитанию всем семейством и сыграть свадьбу там. На прощание Беатриче дала мне свое ожерелье, и наказала в случае беды прислать ей его. Что означала эта странная просьба, тогда я не задумывалась.
И так, мы сыграли свадьбу. В тот же вечер родители отправились в Париж. Мы с Теодором остались наконец-то одни. Наше счастье разрушилось в первую же брачную ночь. Я превратилась в волка, укусила Теодора и бросилась в лес».
«Значит, вот какая судьба была уготована Келу» - в угаре подумала я.
«Всю ночь я бегала по лесу и не знала, что же будет дальше. Я не буду описывать тебе весь ужас, который я испытала. Ни к чему. Тебе это вряд ли поможет. Опишу лишь факты.
Когда утром в человечьем обличии, я вернулась домой, то увидела, что Теодор умирает. Он истекал кровью и невыносимо страдал. Врачи не помогали, эти коновалы лишь пускали ему кровь, что только усугубляло его состояние. Я выгнала их. И стала ухаживать за ним сама. По большей части Теодор был без сознания, но когда в редкие моменты приходил в себя, его лицо не искажала гримаса отвращения при виде меня. Что позволяло мне надеяться, на его понимание и любовь. Целый месяц, днем за днем я ухаживала за ним, а ночью бегала в волчьем обличии по окрестным лесам, воя от страха и бессилия. Мне хватило ума держать в тайне, что со мной произошло. То были страшные времена. По сути, и меня и Теодора ждал костер. Я очень скоро догадалась, что от укуса с моим любимым произойдет то же, что и со мной, если он выживет.
Через два дня после описываемых событий я послала ожерелье Беатриче. Как оказалось, очень во время. Представь мое удивление и ужас, когда спустя неделю после первого перевоплощения, я наткнулась в лесу на своего деда. Бриан был необычайно страшен.
Огромный уродливый волк, горбатая спина, красные глаза, слюна стекает по морде, шерсть топорщится, как иголки. Как ни странно, но я сразу поняла, кто передо мной.
Бриан не разорвал меня, наоборот обрадовался. Я слышала его слова в своей голове. Он хотел, чтобы мы вместе с ним творили разброд, убийства и разрушения. Он ликовал, что теперь он вновь сможет стать хозяином замка, и раздавит всех своих врагов. Он планировал укусить их, и сделать своими рабами. Создать свою стаю, которая наводила бы ужас на самого короля – идея фикс, старого безумца. Я в ужасе отпрянула от него и попыталась уйти, в спину мне летели грязные, нечленораздельные слова и ругательства. Я до сих пор уверенна, что он тронулся умом, волк не оставил в нем ничего человеческого.
В ту ночь мне с трудом удалось убежать от Бриана. Мы заперлись в замке, и неделю буквально держали оборону. Почти все слуги от страха бежали, остались лишь самые верные. С оружием в руках они стояли у всех входов в замок, и не пускали страшное чудовище, которое рвалось в дом. По примеру Беатриче, я запиралась на ночь в винном погребе и металась в теле зверя, терзаясь от страха, неуверенности и голода. Не было ничего тяжелее, чем попытки угомонить свои инстинкты. Мне хотелось на волю в лес, поохотится. Взаперти, скажем так, я хорошо понимала, что чувствует зверь, сидя в клетке. Отчаяние, вот, что. Все во мне восставало, против такого насилия, но я понимала, что должна терпеть ради Теодора. Возможности выйти из замка не было, даже днем Бриан бродил в его окрестностях и выкрикивал угрозы. Мы пробовали послать гонца за помощью, но Бриан убил его. Да, кошмарное было время.
Не буду описывать ненужные детали. Расскажу лишь то, что Беатриче подоспела во время. Ночью она вышла к брату, и диалога не получилось. Они сцепились. В результате битвы погибли оба. Мы похоронили их рядом. Перед смертью Беатриче рассказала мне свою печальную историю, и очень страдала, от того, что защищая меня, ей пришлось убить собственного брата. Бедная, неприкаянная душа, надеюсь, она нашла дорогу в рай. Ведь даже испуская последний вздох, она просила у меня прощения. За опасность, которой она меня подвергла, потому, что скрыла правду.
Эшли, если, ты читаешь это письмо, то должна понять, я тоже сожалею. Тебе от этого не легче, но все же, я прошу прощения, я полностью повторила ошибки Беатриче».
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ ПОСЛЕДНИЕ НАСТАВЛЕНИЯ
Жизнь вполне терпима,
но вряд ли стоит
родовых мук – А.
Шопенгауэр.
С моих губ невольно сорвался нервный смешок. «Не много поздновато, бабуля. И почему мы не учимся на ошибках других? Почему нам надо непременно совершать собственные?» - может, закатить истерику, или сломать что-нибудь. Нет, не стоит, Бен спит. Потом в горах. Я сжала зубы, и снова стала читать.
А дальше. Ну, что ж. Теодор выжил, и стал таким, как я. Он не отвернулся от меня, потому, что любил, любил так сильно, что даже в виде волчицы считал совершенством. Он не винил меня, ведь я и в правду ничего не знала. Мы остались вместе.
Поверь мне, девочка, любовь сильнее смерти, сильнее предрассудков. Когда мы любим, то делаем это, не смотря ни на что, и вопреки всему.
Нам пришлось покинуть Аквилу. Мы продали поместье, и уехали в Англию, спасаясь от слухов и расправы инквизиции. Долгое время мы жили в Шотландии. Потом переехали в Грецию. Не буду повествовать о наших путешествиях, вернусь к главному
Эшли, не стоит распускать нюни, по поводу того, что ты стала чудовищем. Это неправда. Просто ты перестала быть человеком в физическом смысле, но не более того.
Ты должна понимать, что я не стала вервольфом, в главном понимании этого слова. Я не стала убийцей, исчадием ада, мой дед всего лишь передал свой ген. Я стала оборотнем. Я могла контролировать свой звериный облик, не зависела от циклов луны, и не испытывала жажду крови невинных. По ночам, я питалась животными, и никогда не хотела причинить вред людям. Иногда было трудно сдерживаться. Но мы с Теодором любили друг друга, что помогало поддерживать нашу человечность. И все же, я не отрицаю, это тяжело, не такую судьбу я хотела для своей внучки.
Я немного расстраивала Теодора, тем, что перестала признавать Бога. Но разве мог милосердный Бог, допустить такое. Что оправдывало наше существование, я не знаю. Точно, не заветы Библии. Я не хочу богохульствовать. Но, что скрывать, если бы у меня был шанс, прожить нормальную человеческую судьбу, наверно, я не сомневалась бы в его существовании.
