Оборотень на диете или я ушла, и все наелись (СИ) - Гвезда Анна
Ну, вот и все. Винс был единственным кто пошел провожать меня до автобусной остановки. Это была моя последняя просьба, и Актавио не хотя, но согласился.
Подъехал автобус. Мы молчали. А потом Винс обнял меня и поцеловал в губы, сильно, по-настоящему. Я не стала дергаться и даже ответила ему. Еще один прощальный подарок. Почему бы и нет. Я щедрая в последний день моей жизни.
Из автобуса я вылезла через две остановки. Дождалась темноты. Разделась, превратилась, и, зажав в пасте чемоданы, еле поплелась по направлению к Режина-касл. Да, силы меня оставляли, даже перекид не сразу удался. Я думала, зверь увеличит мою скорость, но ошиблась, обе стороны Эшли Ламар разваливались на части.
«Эшли, соберись. Это твой последний рывок, до рассвета ты должна добраться» - уговаривала я себя, и, сцепив зубы, прибавила скорость.
На двери Режина-Касл висел амбарный замок. Ключи у меня естественно были. Я зашла в дом, затащила чемоданы. Потом вылезла в окно и снова заперла дом снаружи. Затем я вернулась в дом тем же путем, закрыв за собой на защелку окно изнутри. Открыла тайник, приволокла туда кресло качалку и плед. Нажала на кнопку и дверь тайника бесшумно закрылась. Так меня точно не найдут. Вряд ли кто-то кроме покойных хозяев дома знает об этой комнате. Письма для Актавио и Винса лежали в гостиной на круглом столике. Старый индеец рано или поздно зайдет в дом, письма дойдут до адресатов. Ну, все, я наконец-то улеглась, и глаза закрылись сами собой.
Мне приснилось, что за мной пришла смерть. Я улыбнулась и сказала: «Ну, что поговорим, подруга. Я так устала тебя ждать». И смерть улыбнулась мне в ответ и протянула мне руку, она знала, что я готова …
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ ПОДРОСТКОВЫЙ ИДИОТИЗМ
Но помереть спокойно мне не дали. Из сладких объятий смерти меня вырвал удар. Да, да, мне тупо дали по морде. Хорошо так наподдали, с силой, с оттяжечкой, от души. Так, что я вместе с креслом отлетела в противоположный угол комнаты. Обидно было то, что сдачи я была дать не в состоянии. Совершенно обессилила. Оставалось только рычать и вертеть головой, глаза никак не хотели открываться. Смерть звала меня.
Опять удар. Да, что ж это такое? Ну, я сейчас устрою. Я жутко разозлилась, по глазам резанул свет, и я увидела Актавио и Винса, стоящий надо мной. Приехали!
- Эшли, до каких пор будет длиться твой подростковый идиотизм? Когда ты, наконец, повзрослеешь? А? Даже мое терпение лопается по швам. Я думал ты умная, а ты полная, законченная дура. Тебе самой не тошно от этой глупой мелодрамы? – зло прорычал Актавио, и снова замахнулся кулаком.
Я отползла в сторону
- Таво, хватит меня бить. Это нечестно! – прохрипела я.
- Да, я буду бить тебя до тех пор пока всю дурь не выбью! Ты посмотри, помирать она удумала, мученица фиговая. А мать с отцом оставить это честно. А обманывать друзей честно!
-Таво, это не твое дело! Моя жизнь тебя не касается. Не мешай мне, ты уже ничего не можешь сделать. Я умираю! И это также верно, как то, что сегодня 15 августа – прорычала я.
- Ошибаешься! Это мое дело. Я обещал твоей бабушке позаботиться о тебе. И я позабочусь! Нравиться тебе это или нет.
- Таво .. – попыталась протестовать я.
- А ну, молчать, девчонка. Ты молодая, здоровая, у тебя вся жизнь впереди! Ты мне скажи, что там случилось, а? Парень тебя бросил, да. Идиотка! Только идиотка, может из-за такого пустяка добровольно лечь в могилу!
- Откуда ты знаешь? Значит, письма дошли до адресатов слишком рано – прошептала я.
- Ах, ты еще письма нам написала, писательница хренова! Я был лучшего мнения о тебе, Эшли – укоризненно сказал Актавио
- Эш, мы не дураки – тихо сказал Винс – Ты постоянно носилась со своим мобильником, а по вечерам я слышал, как звонил телефон, но ты не брала трубку и плакала. Ты равнодушна к парням, при тебе нельзя говорить о любви, а когда ты произносила имя Кел, было такое ощущение будто у тебя живот сводит.
- Я давно понял – продолжал Актавио – парень твоя территория. Ты его укусить не смогла и сбежала. Но пока между вами была связь, ты еще как-то дышала. А потом, ты уже две недели ходишь без мобильного. Нетрудно было догадаться.
-Хрюша, ну, что за глупости. Возвращайся на Аляску и верни его себе! Ты же все можешь, если захочешь. А там я уже разберусь, как Талай отвязывал от территории, я же теперь шаман. Не надо, не умирай – как-то совсем уж жалко просипел Винс. Только сейчас я заметила, как бледен был мой зяблик, парень действительно сильно переживал.
- Таво, как вы сюда вошли? – вопрос был чисто риторический, все уже произошло, но мне стало любопытно.
- Я знал код.
- А … - я не успела договорить. Меня скрутил приступ рвоты. И коты воочию увидели, что со мной творится во время приступов боли. Это было чересчур. Я разрыдалась.
-Винс, уйдите, ради Бога! Дайте мне умереть достойно. Не унижайте – взмолилась я
- Нет, я дам тебе жить достойно. Винсент, немедленно тащи ее в ванную. У нас очень мало времени. Счет идет на часы. Давай, живо! – рявкнул Актавио.
Унизительно и стыдно. Винс вымыл меня, оттер кровь с лица. Одел, расчесал и даже накрасил, как куклу. Я даже пошевелиться не могла, и постоянно заваливалась на бок.
Затем меня засунули в машину и повезли в Даллас. Оказывается, о покупке авио билетов котики уже позаботились, и когда только успели, спрашивается.
- Винс, скажи, на чем я прокололась – с каждым километром, который мы оставляли позади, мне становилось легче, я уже могла шевелить конечностями, да и равновесие по малу возвращалось.
- Поцелуй. «Нормальная» Эшли Ламар дала б мне затрещину.
Я ухмыльнулась. Запомню, всякая щедрость должна иметь границы.
В аэропорт я зашла, придерживаемая котами с двух сторон. Актавио и Винс проводили меня до самой стойки регистратуры, и не уходили, пока я не пошла на посадку.
- Эш, если с Келом не получится, ты только позови, и я надеру ему зад. И звони мне, когда угодно, я теперь тоже буду носить телефон на шее – полезть ко мне целоваться снова, зяблик не решился.
- Деточка, ты прости, что я тебя ударил – сказал на прощанье Актавио – Я просто так испугался, ты никак не приходила в себя, я думал, что опоздал. Не сердись на старика. Возможно, позже ты еще скажешь мне спасибо.
Неожиданно для самой себя я прижалась к старому индейцу и прошептала:
- Я уже тебе говорю спасибо. Это ты прости меня. Если бы ты знал, как я хочу домой к маме! – что ж говорить правду всегда приятно, даже если ты тщательно скрываешь эту правду от себя самой.
Сидя в самолете я улыбалась. Прощай, Техас и спасибо тебе за все! За друзей, за отца, за муки и ошибки, победы и поражения! Я не о чем не жалею. И я возвращаюсь домой! Держись Аляска!
