Михаил Ахманов - Клим Первый, Драконоборец
Они уже здесь, так что мы успели вовремя, думал Клим, наблюдая, как из туманной стены выныривают крохотные темные фигурки. Их становилось все больше и больше, они заполняли низину у болот, и он уже слышал отдаленный звон оружия, воинственные вопли и топот тысяч ног. Не разбойная шайка, а целая армия; значит, не в набег идут, а войной.
«Мы вернемся, низзяк… Вернемся и съедим вас… Всех съедим… всех до последнего…»
Так бормотал умирающий гоблин, с которым он бился десять месяцев назад. Вот и вернулись! Года не прошло, как вернулись.
Клим с мрачным видом сдвинул брови. Он хорошо подготовился к этой войне – дальше к северу, за цепью холмов, стояло его войско, пешие и конные полки, отряды хайборийских и нехайских рыцарей, союзники из Киммерии и Великих Эльфийских Лесов. Войско не чета прежнему! Многочисленное, обученное и хорошо вооруженное. Всадники в броне на резвых скакунах, легкая киммерийская конница, пехота с длинными копьями, как у македонской фаланги, арбалетчики, эльфийские метатели дротиков и сотня боевых возов. Настоящая армия с опытными капитанами, где каждый знал свое место и свою задачу: как рубить и колоть, как двигаться в строю, что делать, когда трубят в атаку. Сильное войско, но войны выигрывают не только силой. Орда приходила летом – возможно, из-за того, что болота под жарким солнцем подсыхали и легче было добраться до хайборийских земель. В прошлый год явились и в этот, а что в будущем? Каждое лето – война?..
Опасная перспектива! Он понимал, что страну могут взять измором. Сначала погибнут в битвах молодые мужчины, потом те, кто постарше, а за ними – юноши. Не хватит лошадей и снаряжения, не хватит рабочих рук, чтобы добыть руду и выплавить металл. Не хватит работников в поле, чтобы посеять зерно, не хватит мастеров, чтобы ковать секиры и мечи. Женщин окажется больше, чем мужчин; не каждая найдет себе пару и родит ребенка. Хай Бория будет обескровлена, и не спасут ее ни эльфы, ни киммерийцы, ни богатства из драконьих нор. Ибо сила страны не в мечах, что куплены за золото, а в числе ее жителей, в их умениях, отваге и любви к своей земле.
Так размышлял Клим Скуратов, не ощущая в эти минуты, чем отличается прежний его мир от нынешнего. Тут и там были люди и, по большому счету, одни и те же обстоятельства – люди хотели жить, а для этого им приходилось бороться с врагами. Так ли важно, что одни враги – бандиты человеческого племени, а другие – нелюдь, орки, гоблины и драконы? Особой разницы Клим не видел.
– Не пора ли, о шахиншах, выпить Сулейманова зелья? – промолвил джинн Бахлул. – Пей и направь стопы вниз, к полю битвы и своей великой славы. С моей ничтожной помощью ты извергнешь пламя, сожжешь детей зла и растопчешь их обгорелые кости.
– Всех нам не сжечь, их очень много, – возразил Клим. – Подкрадутся сзади и всадят в спину копье.
– Это верно, о победоносный, – согласился джинн. – Стая шакалов сильнее льва. Но ты можешь повести в битву своих воинов! Ты сожжешь тысячу, а они изрубят остальных.
– Изрубят, не сомневаюсь, но для многих бой будет последним. Мне бы этого не хотелось, Бахлул.
Вложив меч в ножны, он начал спускаться с холма. Серый жеребец, пофыркивая и мотая головой, шел следом. Из мглы Великих Болот выбирались толпы орков, будто их порождала какая-то тварь, гигантская и плодовитая, затаившаяся в тумане. Клим не смотрел на них, он вспоминал.
По словам Дитбольда, перемещение из мира в мир зависело не столько от искусства мага, сколько от его врожденного таланта и волевого усилия. Перенести живых существ на время, на несколько минут или часов, было проще, чем обменяться навсегда мирами с Рипелем, и чем больше Клим раздумывал об этом, тем реальнее казалась ему такая попытка. Врожденный дар?.. Что ж, здесь он был королем и, несомненно, обладал магическим талантом – мог исцелять, общаться с призраками и открывать тайные двери. Мог уничтожить демона и побеседовать с собственным предком, недоброй памяти братом Сатаны. Усилие воли?.. И с этим не было проблем – жажда чуда была сильной, страстной и твердой как гранит.
Джинн вылез из мешка и перебрался на шею лошади.
– Ты приближаешься к врагам, о меч справедливости. Ты один, а их много. Могу ли я напомнить шахиншаху об опасности? Выпей эликсир и призови своих воинов!
– Не будем спешить с зельем, друг мой. А воины… их, пожалуй, стоит призвать. Если получится.
Замерев среди выгоревшей под солнцем травы, он глубоко вздохнул и сомкнул веки. Знакомые картины плыли перед его закрытыми глазами: ущелья и горы Кавказа, то каменистые, покрытые снегом, то в пышных коврах лесов. Дороги, что взбирались серпантином к перевалам, и колонны БТР, ползущие по ним, словно зеленые жуки. Люди в касках и пятнистых комбинезонах – их он видел так ясно, так отчетливо, что, казалось, мог дотянуться до руки или плеча, коснуться автомата. Мысленно пересчитав их, он убедился, что все живы и все в строю. Хотя, конечно, это могло быть иллюзией – как соотносятся видение и реальность, он не представлял.
– Мой господин! – раздался тонкий голосок Бахлула. – Твое волшебство действует, о потрясатель вселенной! Действует!
Клим открыл глаза. Шагах в тридцати от него воздух завивался столбом и потрескивал, словно от электрических разрядов. Затем он помутнел, начал терять прозрачность, и над травой нарисовалась призрачная фигура в камуфляже. Ее очертания делались все более и более четкими – не прошло и десяти секунд, как Клим узнал младшего сержанта Пашу Соколова. Воздух уже вихрился во множестве мест, возникали новые фигуры, похожие сначала на привидений, но быстро обретавшие плотность и объем. Чеботарев, Солопченко, Коля Суханов, Снигирь, Рукавишников, Анвар Курмаев, Перепелица, Ильинский… Они недоуменно озирались, но замешательство было недолгим: стволы уже в руках, палец на спусковом крючке, в глазах – решимость и спокойствие.
– Занять круговую оборону! – раздался чей-то знакомый голос. – Без команды не стрелять!
Ильинский. Уже не старший лейтенант, а капитан.
– Человек! И лошадь!
Это уже Перепелица по прозвищу Зорро, отметил Клим. Глазастый парень!
– Вижу. – Снова Ильинский. – Снигирь, проверить документы! Бирюк страхует.
– Нет у меня документов, – сказал Клим, делая шаг вперед. – Здесь еще не изобрели паспортов. Но если приглядеться, можно понять, что я это я.
Кто-то выкрикнул: «Командир!» Потом наступила тишина. Только ветер шелестел в траве да со стороны болота слышались вой и крики орков.
Клим усмехнулся:
– Командир теперь капитан Ильинский, а я, парни, в другом чине, генерал или даже маршал. Я здесь…
Договорить ему не дали – Бондарь прикоснулся к рукаву его одеяния и спросил: «Что это, Клим Андреевич? Где мы? Фильм тут снимают?»
Он вдруг оказался в плотном кольце своих солдат, взиравших в изумленном молчании на его камзол с серебряным шитьем, на кружевной воротник и манжеты, на сапоги из бычьей кожи и перевязь с ножнами. Наконец Ильинский откашлялся и произнес:
– Клим Андреевич, как мы тут очутились? Мы с задания шли. Вертушки посланы, чтобы нас забрать.
– И заберут через час-другой. Поможете мне справиться с одним делом, и возвращайтесь. Надолго вам тут не задержаться. – Он положил руку на плечо Ильинского, крепко его стиснул и пробормотал: – Сергей, как я рад вас видеть, вас всех! Живы? Никто не погиб?
– Никто. Матюшенко в госпитале… осколок в ребрах.
Клим кивнул. В команде тридцать пять-шестнадцать Матюшенко считался лучшим минером и подрывником. Опасное занятие, так что осколок в ребрах был не самой неприятной перспективой.
Отпустив плечо Ильинского, он произнес:
– Расступитесь, бойцы, и дайте мне бинокль. Хочу на супостатов наших посмотреть.
Мгла все так же висела над болотом, но переправа, видимо, подошла к концу. Клим не заметил новых отрядов, выходивших из тумана, зато берег был словно накрыт темным плащом – тысячи и тысячи орков копошились у воды, и в жутком их вое слышался голод. Ясное дело, болотная живность не могла насытить огромную орду.
Он повесил бинокль на шею и оглядел своих бойцов.
– Диспозиция у нас такая: здесь, парни, другой мир. Как я в нем очутился, непростая история, будет время, расскажу. Там, – он махнул рукой на север, – живут люди, обычные люди, каких и на нашей планете полно. Не очень продвинутые – паспортов у них нет и танков с вертушками тоже. Вот и лезут к ним всякие – нелюдь, погань, людоеды… хуже наших земных стервецов! Опять они тут! Явились не запылились! – Клим повернулся к туманной стене. Потом сказал: – Капитан Ильинский! Задача понятна?
– Так точно, командир!
– Как у тебя с боезапасом?
Капитан сдвинул каску на затылок, потер лоб:
– Под утро мы лесок один прочесали… Расход, конечно, был, но думаю, на людоедов этих хватит. Пошли, Клим Андреевич? Автомат возьмете? А то вы вроде как безоружный. – Он покосился на меч.
– Возьму. Один вопрос – к тебе, капитан, и ко всей команде. После моего исчезновения кого-нибудь в том месте видели? В лесу, в лагере бандитов? Человека в странной одежде, наподобие моей?
