Елена Звездная - Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]
Мысль четвертая — Няшка наглая охамела совсем!
В этот момент кое-кто пошевелился, и возникла пятая и самая страшная мысля — это что там мне, скажем так в место пониже спины упирается?! Это… это… это…
— Стужев, скажи, что это пистолет! — потребовала я, игнорируя жуткую головную боль.
— Ммм? — донеслось сонное бормотание. — Мля, Ритка, какой пистолет?
Я б сказала! Я б так сказала сейчас!
— Стужев!
— Ильева, да заткнись ты, — обдавая перегаром, простонала няшка…
Прижимаясь ко мне ближе!
И не смотря на наличие на мне рубашки и кажется отдельного покрывала, появилось ощущение, что «пистолет» сейчас преодолеет все преграды!
— Стужев, отвалил от меня вместе со своим пистолетом! — рявкнула я, пытаясь вырваться.
Совершенно расслабленная рука помирающего от похмелья Князя неожиданно напряглась, намертво пригвождая меня к месту, и собственно к Стужеву, а едва я перестала вырываться, он сонно пробормотал:
— Какой еще пистолет, Ритка? Пистолет… А… ммм… пистолет! Ну этот пистолет, — и Стужев сделал поступательно-колебательное движение, совершенно не одобряемое в приличном обществе, чуть приподнялся и прошептал в ухо потрясенной мне: — К этому «пистолету» уже можешь начинать привыкать, Маргош.
Лежу с офигшевшими широко распахнутыми глазами!
А этот… этот скользнул рукой с груди на вторую грудь и пропел шепотом:
— Не пугайся, не пугайся, детка,
Заходи в мою большую клетку,
Хочешь мне помочь, только на одну ночь,
Ты притворись моей…
— И я сказала: Да пошел ты, Стужев!
Тихий смех, и потеревшись носом в мою шею, он зашептал снова:
— Иди-ка сюда, не надо бояться,
Давай притворяться, теперь это модно…
И уже без попсовых напевов:
— Маргош, давай откровенно, ты мне нравишься, и я планирую получить фантастическое удовольствие от твоего нежного тела.
— Что? — полузадушенный писк полного офигения. — А… а… а как же Ян?
Минута молчания и угрожающее:
— Просто — заткнись!
И отодвинулся, прекратив давить на меня… пусть будет авторитетом. Помолчал еще с минуту, а потом… придвинулся обратно, грудь собственнически сжал и выдал:
— Богатырь уже труп, Маргош. Пока потенциальный, но это пока. А Ян сволочь, Марго, конкретная сволочь ты таких не любишь. И он больше в твою сторону не глянет даже, гарантирую.
Афигей медленно, но верно, сменился ощущением полного попадоса. Но даже в такой ситуации молчать я не собиралась:
— Стужев, — прошипела я, пытаясь вырваться, — так ты тоже сволочь и не в моем вкусе совсем!
Кое-кто зарычал. Глухо, но очень натурально. А потом зло прошипел:
— А тебя, Маргош, никто и не спрашивал.
— То есть как?
— То есть вообще!
— Ну все, няшка совесть потерявшая! — взревела я.
И не знаю, чем бы все закончилось, если бы кто-то, совершенно без стука, но с оглушительным «Коша» не распахнул дверь с удара.
То есть сначала рык был за дверью, потом дверь выломали и взревели уже в спальне:
— Александр! Твою мать!
И мы как-то синхронно со Стужевым, зарываясь в подушки, простонали общее:
— Мляя…
Князь добавил:
— Можно потише, а? Голова раскалывается…
— ГОЛОВА???? — взревел не своим голосом сказочный злодей.
А я вдруг подумала — с каких это пор я практически постоянно матерюсь … Потом вспомнила «С кем поведешься», и подумала, что семейство Кощеево плохо на меня влияет… совсем плохо.
— Дед! — прошипел Стужев, уткнувшись лбом мне в плечо. — Давай… позже, а? Ты…
— Пять минут и чтобы оба с Яном были в моем кабинете, пропойцы!!! — проорал Кощей, и вдруг неожиданно приятным и вежливым даже голосом: — Доброе утро, Маргарита. Рад видеть, что с вами все хорошо.
И мне вдруг стало стыдно. Лежу в постели с парнем как последняя… А он еще и грудь лапает…
Осторожно убрала руку Стужева, села на постели, поправила волосы, посмотрела на Кощея и прошептала:
— Доброе утро…
Кощей был зол. В ярости просто. Но лично я уже увидела, что спали мы со Стужевым под разными покрывалами, и это несколько реабилитировало меня в собственных глазах. Про Кощея не в курсе…
— Чем ты думал? — вдруг устало и зло спросил сказочный злодей.
Князь простонал, рывком сел. Я глянула краем глаза и покраснела… Покрывало-то на нем было его, а вот под покрывалом не было ничего!
— Я вообще в другой комнате лег, — хмуро признался Стужев, глядя куда-то… в покрывало.
То есть он мне, когда попить принес, был голый?!
— А если бы я глаза открыла?!
— Что? — недовольно спросил Князь, глядя на мои в очередной раз округлившиеся очи.
Надо было бы промолчать, наверное, но я почему-то спросила:
— То есть за водой ты ходил по дому без одежды?! Типа — это я, Стужев, самое голое приведение в мире?!
Князь окаменел. Зато Кощей, с неожиданной прытью, развернулся и пулей вылетел из спальни внука, захлопнув за собой дверь. Гомерический хохот донесся уже откуда-то из глубины дома…
— Ну, Маргошшшша! — злое шипение раздалось совсем рядом.
— Да ладно я, — все еще пребываю в ступоре, — а вот Ивана-скелета жалко стало…
Глухое рычание и злющее:
— Я был в штанах!
Повернувшись, недоверчиво смотрю на него.
— Голый я сплю, — продолжил рычать няшка, с анимешно-злючими глазами, — хожу одетый!
— Да? — задумчиво протянула. — А помнится в джакузи…
Медленно отодвинулась от эгсбициониста… И увидела, как у анимешки яойной совершенно не анимешно глаз дернулся…
Но это мелочи! Потому что в следующее мгновение я сообразила, что под рубашкой на мне ничего нет! Вообще! И я точно помню, что не раздевалась.
— Да! — зло и торжествующе выдохнул Стужев. — Это я тебя раздел! Всю! Полностью! И только потом натянул на тебя новую рубашку! Одного жаль — Иван не видел! А с другой стороны — нафига мне свидетели, в грязном деле некрофилии, потому что пьяная ты ну чисто зеленый свежий трупачок, Маргоша. И да — я сволочь и мне не стыдно, а совесть понятие для меня неизвестное, и…
Большая толстая и массивная подушка поднялась и хряснула Стужева по наглой бесстыжей няшинской роже! И не успел он опомниться, как вторая добавила прямо по темечку, и тоже с размаху! А после разъяренная ведьма бросилась в атаку, колошматя гада бесстыжего всем, что под руку попадалось, от подушек до сапогов каких-то!
Бой продолжался до обидного мало!
Головокружительное перемещение всего мира и я вдруг оказалась лежащей на спине на перине, где не осталось ни подушек, ни покрывал, и только один сапог сиротливо свешивался с краю, зато Стужев оказался на мне!
Весь на мне, и руки мои плотно прижаты ко все той же перине, да так что не пошевелить.
— Все, ведьма, — прошипел невменяемый няшка с пером в растрепанных волосах, — достала!
У меня горло спазмом перехватило, а Стужев начал медленно ко мне наклоняться. Медленно, неотвратимо, и главное не отрывая взгляда от моих глаз. Глаза в глаза… Мои перепуганные и его злые.
— А… а… Александр, а Кощей, он…
— Заткнись! — грубо оборвал Князь.
А затем склонился к краю рубашки, сжал ткань зубами и рванул, разрывая! И почти сразу накрыл губами, а затем зубами сжал уже совсем не ткань…
— Только вот там рвать ничего не надо, а? — прошептала вконец перепуганная, но очень злая я.
— Тебе весело, Маргош? — зло полюбопытствовал Стужев. — А если так?
И дара речи я лишилась напрочь.
— Не смешно? — наглый насмешливый вопрос. — Что, правда? И даже язвить не будешь?
Я даже пошевелиться боялась. Смотрела на него широко распахнутыми глазами и ничего не могла сказать… вообще.
— Маргош, — прошептал Князь и стал на пол сантиметра ближе, — ну давай… хоть слово!
Молча смотрю на него, боясь даже вздохнуть.
А он на меня, прямо в глаза…
И тут раздалось оглушительное:
— Александр!
Секунда… вторая… третья…
Рывок назад и Стужев вскочил с постели. Инстинктивно сжала колени, продолжая в ужасе смотреть на Князя. А он на меня…
— Маргош, невинности я тебя не лишил.
Это извинения? Или проявление чувства вины?! С таким лицом не извиняются!
— Рита, только давай без слез. Я сейчас вернусь, хорошо?
И до меня доходит, что мир смазался не сам, это у меня со зрением сквозь пелену слез, проблема начинается.
— Ритусь…
Каким-то рваным движением, подошел, стремительно укрыл покрывалом. Затем натянул штаны, они оказывается на полу лежали, встал, как-то странно на меня посмотрел…
— Марго, — в голосе проскользнуло раздражение, — да ничего такого страшного не случилось, прекрати истерику!
Меня трясло изнутри как-то… Мандраж нервный или не знаю, что… Плохо было… чувство… плохое! Слезы выкатились из глаз и помчались по щекам.
