Юлия Фирсанова - Убить демиурга!
– Вы почто зверика тираните, живодеры? – выпалила Ника, ничего не уяснившая из представшей ее вниманию мизансцены.
– Парнишка собаку свести хотел, – спокойно доложил наемник, поставил жертву на пол, однако ж из рук не выпустил.
– И ничего не свести, я ее на псарню снести хотел! Она же со вчерашнего дня не вернулась, а тут в коридоре углядел, а она сюда рванула! – запальчиво заявил мальчонка.
– Отпусти Шотар, сейчас во всем разберемся, – предложила Ника, первым делом заботясь о самочувствии самого мелкого участника конфликта, из которого разве что кишки от усердия не повыдавливали. Собачка уже походила не на мохеровый клубочек, а на недлинный шарфик из аналогичного материала.
Телохранитель, если не считать стильного облачения в одни лишь подштанники, пострадавшим не выглядел. Исходя из теории статистических вероятностей вряд ли на Дарета напало полчище бешеной моли, скорее всего, он так же, как Ника, был разбужен дикими звуками и среагировал первым.
– А ну как она опять сбежит? – насупился виновник экстренной побудки, кивнув на собачку.
– Эй, паренек, ты чего-то недопонял, – задумчиво предположил наемник. – Собачка вчера сама захотела остаться с лоаной, потому и на псарню ее не принесли.
– Шотар не игрушка, она следопытка лучшая!!! – возмутился мальчик, однако тискать четвероногую звезду перестал. Опустил на пол, набычился и сжал кулаки, будто хотел врезать наемнику и самой Нике, только пока не выбрал, с кого начать сеанс одновременного боксирования.
– Мы знаем, – согласилась Вероника, с невольной улыбкой рассматривая распетушившегося пацана. Приглядевшись получше, она заметила на рукаве его зеленой рубашки поблескивающую золотым шитьем эмблему – круг с собачьей мордой внутри. Значит, малолетний похититель имел прямое отношение к прежнему местопребыванию живого камешка преткновения. – Вчера именно она меня в городе отыскать смогла. А потом не захотела расставаться. Альсор Эльсор дозволил. Я думаю, ей захотелось побыть не лучшей следопыткой на псарне, а просто чей-нибудь любимой собачкой.
– А… но… Так вы ее не крали, – убито констатировал паренек, дергая пальцами синюю ткань форменных брюк, и покраснел. Румянец не просто залил щеки, он поднялся от шеи до самого лба мальчишки.
– Нет, – торжественно заверила юного следователя девушка, положа руку на сердце. – Но если Шотар передумала, конечно, уходите вдвоем.
Надежда загорелась с глазах пацана.
– Эй, Шотар, пошли домой? – бойко предложил он.
Но, увы, непостоянная, как все женщины, маленькая привереда совершенно по-человечески фыркнула, прошлась до Вероники и демонстративно уселась прямо на пальцы ее босых ног. Смысл был более чем очевиден: никуда я отсюда не пойду, нас и здесь неплохо кормят! А еще гладят, чешут и балуют!
Вероника сочувственно пожала плечами: не судьба, прости, мальчик. Тот вздохнул и как-то жалко сморщил нос, будто собирался всхлипнуть, да сдержался.
– Ты сам к ней заходи, когда время будет! – предложила Ника разобиженному на маленькую изменницу псарю.
– Меня пустят? – робко уточнил сразу застеснявшийся мальчишка. Еще пятнадцать минут назад вломиться в чужие покои ему казалось само собой разумеющимся, а вот сейчас, поди ж ты, смутился, устыдившись подвига.
– Пустим, – заверила ребенка Вероника и выдвинула лозунг: – Друзья наших друзей – наши друзья!
– Тебя как звать, герой? – добродушно усмехнулся Дарет.
– Никель, можно просто Ник, – представился воришка.
– Да, Ник лучше, – согласилась девушка, прикусив щеку, чтобы не расхохотаться. Мальчик ведь таблицу Менделеева не изучал и правильно причину внезапного веселья, обуявшего собеседницу, не поймет. – А я Вероника, и тоже лучше просто Ника!
– Здо́рово! Почти как меня! – разулыбался паренек и сподобился извиниться: – Вы это, лоана Ника, простите за то, что, не разобравшись, что к чему, полез, вас разбудил, Шотар напугал, и вообще…
Что именно подразумевалось под всеобъемлющим словечком «вообще», писательница-архивариус Соколова узнать не успела. Резко зашумело в ушах, перед глазами замелькали черные точки, на теле выступил холодный липкий пот, к горлу подкатил тошнотворный комок, и наступила чернота.
Упасть на пол девушке не удалось. Наемник подхватил ее на руки под тоненький жалобный визг собачки и встревоженный, почти панический вскрик мальчишки, который никогда не видел, как падают в обморок:
– Лоана Ника, что с вами? Лоана Ника!!!
Под аккомпанемент выкриков резко распахнулась дверь. На пороге стояла молоденькая девушка в сине-зеленом платье дворцовой служанки. Она моментально вычленила из общей картины причину переполоха и принялась распоряжаться:
– У лоаны обморок! Несите ее на кровать, лоан! Вы знаете, чем больна госпожа?
– Женские дни у нее, – не особенно соображая от тревоги за девушку, тряпочкой обмякшей в его руках, брякнул с мужской непосредственностью Дарет.
– Мальчик, бегом в дворцовую лечебницу и принеси отвар из кариты и шеальца от женских тягот, лекарь должен знать пропорции! Если готового вдруг нет, дождись, пусть при тебе сделает, и назад!
– А-а, ага, – энергично закивал головой Ник и вихрем вымелся из покоев, даже не подумав уточнить, с чего это им вздумали распоряжаться, как прислугой.
Оставшись в прихожей в одиночестве, служанка подхватила молоточек на цепочке у стены и отбила на золотистой плиточке короткую дробь, энергично кивнув самой себе:
– После отвара лоане потребуется хороший завтрак!
И, подхватив юбку, поспешила в спальню, куда унесли девушку. Наемник как раз успел устроить ее на кровати, накрыть одеялом и напряженно озирался, соображая, что еще он может и должен сделать. Сильный мужчина ощущал полную беспомощность перед загадочным женским состоянием. Ран, которые надо вылечить, на теле не было, а иных недугов он врачевать не умел. Шотар, кажется, чувствовала себя так же. Взобравшись на кровать, собачка сидела под боком девушки и, тихонько поскуливая, тыкалась носиком в ладонь Ники да с надеждой посматривала на Дарета.
Все та же служанка принесла влажное полотенце. Сдернула с девушки одеяло и стала обтирать ее лицо и руки, попутно распорядившись:
– Открой все окна! Нужно больше свежего воздуха!
Дарет почти с облегчением – девица явно знала, что и как делать, – раздвинул шторы и распахнул оба окна. Больше так больше! Будет у Ники воздух! Лишь бы поскорей очухалась!
Метод служанки оказался действенным. Через десяток секунд Вероника открыла глаза под счастливый взвизг Шотар и сразу попыталась сесть. Ее удержала твердая тонкая ручка и участливый голос:
– Полежите, лоана. Вот так, вот так, умница вы моя!
Девушка выглядела ровесницей Ники, поэтому такое обращение звучало почти комично. Только почти! Деловитая забота, с какой неизвестная взялась ухаживать за Вероникой, давала ей право на такой тон.
– Принес! – учащенно дыша, выпалил Ник, влетая в спальню с пузатенькой глиняной бутылочкой, прижатой к груди. Похоже, паренек не ходил к лекарям, а мчался как туда, так и обратно со скоростью курьерского поезда.
– Молодчина, давай сюда! – Служанка забрала еще горячую бутылочку и попросила с ласковой твердостью: – Лоана Вероника, лекарство надо выпить!
В голове все еще продолжало шуметь и позванивать, чужой голос доносился как через завесу тумана, но девушка машинально глотнула. Горечь, сдобренная медом, обожгла язык. Впрочем, обезболивающее, которое иной раз приходилось глотать и на сухую, бывало попротивнее. Ника безропотно выхлебала бутылочку настоя, уже примерно на середине процедуры почувствовала, как утихают боль и спазмы, отступает тошнота. А вот прохлада утра на мокром от пота теле, напротив, стала ощущаться куда отчетливее. Вероника задрожала и была тут же заботливо укрыта одеялом.
– Все уже, все, теперь полежите чуточку, а там и завтрак поспеет, я вас покормлю, лоана, – сказала неизвестная служанка, а Ник с робкой надеждой переспросил:
– Лоана Ника поправится?
– Конечно, мальчик, ты все сделал правильно, – улыбнулась кареглазая девушка, проворно складывая мокрое полотенце.
– Тогда я побежал, меня уж небось ищут, – стеснительно попрощался паренек и добавил: – Выздоравливайте поскорее, лоана, я, коль вы дозволили, еще приду, с Шотар погулять схожу. Она любит на площадках за псарнями побегать.
– Приходи обязательно.
Вероника попрощалась с маленьким псарем, тот развернулся на пятках и умчался, тяжело вбивая ноги в пол. Так только дети бегать умеют, вроде сам легче пушинки, а топот слоновий. Кажется, где-то под пятой маленького великана даже хрустнул паркет.
В коридоре снова послышалась возня, видимо, доставили завтрак, и Дарет вышел. А Ника осталась наедине с незнакомой служанкой и первым делом сказала смущенно:
