Александр Рудазов - Зверолов
— Да, там всего три тысячи жителей. Почти все живут в единственном на Лорелее городе, Джанго. Преуютнейшее местечко на самом дальнем рубеже освоенного космоса. И нас беспокоит то, что Лорелея очень сепаратистски настроена…
— Насколько я помню, конституция гарантирует каждой звездной колонии право на самоопределение, — задумчиво молвил Троост.
— Совершенно верно. Условия помните?
— Хм… Для этого за отделение от метрополии должны проголосовать не менее семидесяти пяти процентов населения, причем референдум может проводиться не чаще чем раз в десять лет, — ответил Троост, чуть помедлив.
— Подглядели в инфе? — усмехнулся Кахиашвилис.
— Каюсь, — развел руками Троост. — Наизусть не знал, конечно.
— Да, это мало кто знает. Прецедентов ведь пока что не было. Но вот Лорелея, знаете, всеми силами пытается таковой создать.
— В самом деле? — вежливо удивился Троост.
— Да-да. Эта колония, знаете, была основана двадцать семь лет назад, и такие голосования там проводились уже дважды. В первый раз за отделение высказалось всего тридцать пять процентов жителей, но во второй — уже семьдесят четыре. Им не хватило одного-единственного процента. Пары десятков голосов. И мы полагаем, что в следующий раз они таки наберут необходимую квоту.
— И подобного раньше никогда не происходило…
— В том-то и дело, что никогда. Это породит досадный прецедент. Конечно, ничего особенно страшного в этом нет — пусть отделяются, если им так хочется… Просто мы не можем понять, почему именно Лорелея. Почему именно самая маленькая… почти самая маленькая наша колония. Им ведь будет очень сложно существовать в качестве независимой державы. Тем более что они очень далеко от метрополии, у них всего два собственных звездолета, а рейсовые летают туда редко. Так что же ими движет?
— Скажите, что вас не устраивает, чтобы мы могли это исправить?.. — произнес Троост.
— Примерно так. И мы просим вас помочь нам это выяснить.
— Но почему я? Разве у вас там нет своих сотрудников?
— Вот это и есть вторая наша проблема. На Лорелее, знаете, творится что-то странное. За последние пять лет там погибли восемь членов нашей администрации.
— Убиты?!
— Убиты, да… только не людьми. Животными.
— Неизвестное чудовище? — уточнил Троост, тут же вспомнив схожий случай на Амфитрите.
— Нет, никаких неизвестных чудовищ. Известные животные. Широко распространенные в тех местах. Кого-то загрызли, кого-то растерзали, кого-то, знаете, затоптали копытами…
— Интересно… Там что же, настолько агрессивная фауна?
— Нет, в том-то и дело, что ничего похожего. Самая обычная фауна, как везде. Обычные животные. Но восемь жертв за пять лет — это несколько превышает нормальную статистику. Причем все они, как на подбор, были членами администрации. А последние двое погибших и вовсе были ревизорами, которых мы отправляли для расследования. Оставшиеся члены администрации единодушно твердят, что все в порядке, обычные несчастные случаи — забрели-де в лес, наткнулись на голодных тигров, или кто там водится на Лорелее…
— И теперь вы хотите, чтобы я, как зверолов, провел там расследование…
— Вы можете отказаться, — вздохнул Кахиашвилис. — Я пойму, если вы откажетесь. Более того — учитывая то, что вы теперь знаете, я даже пойму, если вы захотите отменить свою экспедицию или перенести на неопределенный срок.
— Да нет, я совсем не против, — откинулся в кресле Троост. — Мне уже доводилось участвовать в рискованных предприятиях.
Он особо и не раздумывал. Конечно, Маартен Троост — сотрудник Венерианского зоопарка, а Венерианский зоопарк подконтролен Госкомитету по охране природной среды. Он имеет полное право отказаться. Однако в Солнечной Системе уже давно действует негласное правило: можешь помочь — помоги.
Через двадцать три часа «Нимрод» стартовал с космодрома Винилии, взял курс перпендикулярно эклиптике, перешел в гиперпространство и начал путешествие к звездам.
Планета Лорелея находится в шестидесяти четырех световых годах от Земли. Это почти одиннадцать суток в гиперпространстве. Большинство земных колоний расположены гораздо ближе. Собственно, дальше Лорелеи находится только Новая Вестфалия, которую еще называют Дальним Форпостом. Он и в самом деле дальний — аж сто один световой год от Земли. Семнадцать суток в гиперпространстве.
Но Новая Вестфалия — случай исключительный. Она и колонией-то считается весьма условно — там всего сто восемьдесят постоянных жителей. На иных научно-исследовательских станциях персонала больше.
Одиннадцать суток прошли незаметно. Троост давно привык к долгим перелетам. Он изучал материалы по Лорелее, ее географию и животный мир, играл с Паком в го и дважды погружался в глубокие долгие виртсны. Урс Таркас возился в машинном отделении, в сотый раз перебирая все механизмы по очереди. Иржичкова читала книжки и качала свою эльфийку в автономных анклавах «Королевства». Эмекун нещадно гоняла себя по обучающим курсам — в прошлом году она провалила экзамен на старшего кипера, получив профоценку — 2, и собиралась по возвращении с Лорелеи пойти на пересдачу.
Стать старшим кипером ей теперь было особенно нужно. В прошлом месяце Эмекун вышла замуж, и ей больше не хотелось по несколько месяцев пропадать на далеких звездах. За время полета она раз десять показывала всем фотографии своей новой семьи, каждый раз комментируя их одними и теми же словами:
— Это Федор Михайлов, мой муж, он судья в Нью-Йорке. Это Жеральдина Пера, моя первая со-жена, она горничная в «термитнике». Это Шона Бокороме, моя вторая со-жена, она младший информатекарь. Это Ксения, моя со-дочь, ей уже три годика. Смотрите, какая очаровашка!
Все соглашались, что очаровашка. Троост спросил, почему же Эмекун просто не перевелась на стационарную должность? Семейные люди в долгие экспедиции обычно не летают. Эмекун ответила, что думала об этом, но решила все же «добить» полетный стаж. Еще две экспедиции, и у нее будет достаточно баллов опыта, чтобы скомпенсировать невысокую профоценку.
Корабль-зверолов вышел из гиперпространства 03.06.67, 21:03 UT. Впереди полыхала голубоватая звезда Райнштерн — маленькое скромное солнце, удерживающее всего две планеты. Совсем крошечный, тускло-серый Штайн и небольшую, ярко-зеленую Лорелею.
Эта планета оказалась поразительно красивой. Пожалуй, самой красивой из всех, что когда-либо посещал Троост. Даже великолепный Авалон смотрелся не так великолепно.
Две миниатюрные ледяные шапки на полюсах истекали могучими реками. На Лорелее не было океанов как таковых, но недостатка в воде не ощущалось. Миллионы больших, средних и малюсеньких озер были связаны речными артериями, и из космоса планета смотрелась сверкающим изумрудом со множеством сапфировых прожилок. Все покрывала растительность — пышные леса, заливные луга, душистые болота…
«Нимрод» не сразу отыскал единственное на планете поселение — город Джанго. Приземистый, скорее похожий на большую деревню, он совершенно терялся в этой безбрежной зелени.
Троост решил разбить лагерь поодаль — в непосредственной близости от населенных пунктов дичи обычно небогато. Но все же и не слишком далеко — он помнил о просьбе председателя Госкомитета. Совершив несколько витков, зверолов облюбовал обширную поляну в семидесяти километрах от Джанго. До самого города простирался сплошной лес, кое-где пересекаемый речками.
Нетерпеливо выдержав антибактериальный душ и выйдя наконец из корабля, Троост вдохнул полной грудью. Ни респиратора, ни даже носовых микрофильтров здесь, разумеется, не требовалось. Воздух был такой, что его хотелось закачать в баллон и отвезти домой в качестве сувенира.
На что уж чиста и прозрачна атмосфера Земли, Лорелея обставляла ее по всем пунктам. Сразу видно, что здесь отсутствуют вулканы, пустыни и деятельность человека — только бескрайняя фотосинтезирующая зелень. Кислорода, пожалуй, даже многовато — с непривычки чувствуется легкое опьянение.
Первые пять дней Троост занимался обычными работами. Настраивал дронов, принимал добычу, обеспечивал своих невольных гостей жильем и кормом. Трудных клиентов пока что не попадалось, контингент подобрался довольно покладистый.
Хотя и интересными формами жизни планета пока что не баловала — в общем, достаточно стандартный набор. На земле преобладают копытные млекопитающие, в воздухе безраздельно царят пестрые многохвостые птицы. Рептилий и рыб нет, амфибий очень немного. Водоемы вообще не могли похвастаться богатством фауны. Зато уж лорелейская флора казалась просто неисчерпаемой.
Несмотря на наличие здесь колонии, большинство известных видов были промаркированы оранжевым и красным. Корабли-звероловы на Лорелее до сего дня не работали, а колонисты, такое впечатление, вообще не пытались хоть сколько-нибудь изучить свою планету. Информация на удивление скудна и по сути сводится к общим словам. Немаркированных видов нет вообще — все открытые животные открыты очень давно.
