Мой бесполезный жених оказался притворщиком (СИ) - Павлова Нита

— О том, что, если Платон хлопнется в обморок, я не собираюсь тащить на себе бессознательное тело, — предельно честно ответил он. — Я не дотащу, у меня не настолько внушительные и сильные легкие, не такие крепкие мышцы, я слабый и жалкий парень. Мне остается надеяться только на то, что в случае опасности меня защитишь ты.

— Я?

— Ты видишь здесь еще кого-то с боевой способностью? Пожалуйста, не дай мне умереть.

Я уставилась на его веселое лицо в немом шоке.

— Я не об этом! Что, если бы кто-нибудь пострадал?

— Они бы не пострадали. Это было элементарное заклинание. Из серии «больше визга, чем вреда».

— У Орлова нахватался?

Мне в голову приходил только один любитель пиротехники во всех ее проявлениях. Насколько я знала, Демьян Орлов невероятно бесил своими огневыми фокусами даже Гордея Змеева, считавшего, что это какая-то дешевая пародия на него самого, так что я бы не удивилась, если бы Лукьян посчитал забавной идею позаимствовать у того парочку трюков.

— Почему именно у него? Я и сам знаю много световых заклинаний, — одно из них освещало нам дорогу прямо сейчас, плывя чуть впереди в форме крохотной стрекозы. — У меня, — он запнулся всего на мгновение и неопределенно повел плечом, словно не знал как объянить, — была очень темная комната в детстве.

— Если тебе были нужны световые заклинания, то это уже не комната, а какой-то подвал.

— Может и так. И потом, — он перевел тему, и это не укрылось от меня, заставляя неприятное чувство тревоги ворочаться в животе. Мне казалось, что я постоянно упускаю что-то, маячившее у самого моего носа. — Ты видела, как быстро сработали браслеты? Кстати, — он прищелкнул пальцами и протянул мне ладонь, — давай сюда.

— Что тебе дать? — нахмурилась я.

Лукьян хохотнул.

— А сама как думаешь? Снимай браслет.

Мои щеки покраснели против воли, и я радовалась только тому, что при имевшемся у нас невнятном освещении это не должно было сильно бросаться в глаза. Это было невероятно глупо, но, когда симпатичный парень, а я не могла отрицать, что Лукьян был симпатичным, пусть даже его притворное дружелюбие и было отталкивающим, так вот когда симпатичный парень говорит что-то, что начинается на «снимай», ну, это — ужасно неловко.

Впрочем — я явно надумывала лишнего. Словно подавая пример Лукьян немедленно стянул свой браслет, замахнулся и швырнул его куда-то в кусты.

— Ты с ума сошел? — вытаращилась я.

— Дафна, давай, — устало протянул он. — Шевели мозгами. Мы хотим сунуться за Иларионом, так?

— Так.

— Там опасно, так?

— Так.

— А если нам грозит опасность, то что происходит?

— Браслеты телепортируют нас в академию, — уныло кивнула я.

— И смысл тогда того, что мы сейчас делаем? Мы до него даже не доберемся.

Возразить мне на это было нечего.

Я довольно живо представляла себе, как мы находим Илариона в крайне плачевном состоянии, и в самый ответственный момент, когда мы по-хорошему вот-вот должны спасти его, нас затягивает в воронку телепорта и выплевывает прямо под ноги ректору Змееву, который вот уж точно будет рад тому, что цесаревич по-прежнему где-то там. С другой стороны, если бы в момент телепортации нам удалось ухватить еще и Илариона — это был бы отличный вариант.

Однако в то же время не было никакой гарантии, что заклинание телепортации в этом случае сработает как надо.

К тому же мне хотелось верить, что к тому моменту, как нам придется столкнуться со всеми этими возможностями, прибудет помощь.

Так что возможно, это и была худшая идея на свете, но в конечном счете я повторила отчаянный бросок браслета за Лукьяном.

Я уверена, вы все сейчас подумали — как?

Как мы собирались найти Илариона посреди бесконечного леса без каких-либо указателей или чего-то еще, с нулевым уровнем подготовки и умением влипать в неприятности на ровном месте?

Это же попросту невозможно!

Строго говоря — мы собирались искать не Илариона. Мы искали проклятое место. Его энергия достигла тропы, она была невероятно сильной, так что оно было близко, очень близко, я хочу сказать, и на самом деле все, что нам нужно было делать, так это следовать за насекомыми, которые стекались к нему, словно там медом было намазано. Сначала нашими проводниками были муравьи, потом их сменили какие-то отвратительные сороконожки, и наконец сейчас мы следовали за бабочками, среди которых сотворенная световым заклинанием стрекоза Лукьяна практически не выделялась. Хорошо, что это были не пчелы. Или осы. Меня всю жизнь преследовал необъяснимый страх того, что одна из них непременно ужалит меня, и непременно насмерть.

Это было не самое приятное путешествие, и будь в империи туристический сайт, я бы оставила там разгромный отзыв без единой звезды.

— Ладно, какой у нас план? — спросила я.

— Почему ты спрашиваешь это у меня? Разве это была не твоя идея, спасать цесаревича, не дождавшись помощи?

Уже за одно только это Лукьяна стоило бы невзлюбить.

За это и еще за целую кучу всевозможных причин, однако в то же время я не могла сказать, что он неправ. Идея-то действительно была моя. Вот только даже в самом страшном сне я не могла вообразить такое отвратительное исполнение.

Я насупилась и промолчала, справедливо рассудив, что как только настанет черед не разговоров, а действий — коммуникация пойдет куда проще. Я не слишком близко общалась с Лукьяном, однако кое-что я все же заметила — он куда больше уважал действия, а не слова. Как и сам он говорил — к чему споры?

Пространство между деревьями сужалось, вынуждая нас тесниться и едва ли не задевать друг друга плечами, в определенный момент дорога стала настолько непроходимой, что я споткнулась и полетела бы вперед, не ухвати Лукьян мой локоть. Его пальцы оказались цепкими и удивительно теплыми. Не знаю, чего я ожидала, может, что они будут ледяными, но это было не так.

— Эй, — позвал он, неожиданно ласково, словно нас связывало нечто большее, чем неудачное стечение обстоятельств. — Дыши, Дафна. Дыши глубже. Когда я говорил, что не хочу тащить на себе бессознательное тело, это и тебя касалось вообще-то.

И я выдохнула, до этого момента даже не осознавая, что задержала дыхание.

Дыши.

Это слово ударило меня прямо в сердце.

Я повернула голову, встречаясь с Лукьяном взглядом, его желтые, безучастные глаза казались фонарями в лесном полумраке, его лицо причудливо раскрашивали тени от веток, весь его облик от острых скул до беспорядочно топорщащихся волос, блестящих в слабом свете заклинания казался мне знакомым. И, когда я задумалась почему, когда я изо всех сил зажмурилась, чтобы после снова открыть глаза и убедиться, что он все еще молча смотрит на меня, словно чего-то ожидая, именно тогда осознание ударило меня, как коварный вор, припрятавший в рукаве нож.

Я со свистом втянула воздух носом.

— Ты же-

Я не договорила.

Водоворот воспоминаний захватил меня, утягивая на дно, перекрывая дыхание и зрение, закладывая уши шепотом, который доносился откуда-то из тех дней, которые уже остались позади, но которые я помнила.

В тринадцать кошмары преследовали меня вот уже как два года. Я не знала, что с этим делать, и можно ли что-то сделать с этим вообще. Я боялась рассказать кому-нибудь, потому что в большинстве своем те, кому я могла рассказать, как раз и были главными героями этих тревожных снов.

И рушить то хрупкое равновесие в наших отношениях, которого я добивалась ценой огромных усилий, мне не хотелось. Я тайком листала книги в библиотеке, но не находила ничего полезного для себя.

Единственной, кому я рассказала, в итоге стала Фекла. И то только потому что она просто не могла не заметить, что со мной что-то не так. Но она ничего не сболтнула Платону, так что я решила, что ей можно доверять. Она умела держать язык за зубами, а именно это мне и было нужно.

— Фекла, — позвала я.

— Да, юная госпожа, что вы хотели?

Я задумчиво пожевала губу, давая себе последнюю возможность передумать, но все же выпалила: