Мой бесполезный жених оказался притворщиком (СИ) - Павлова Нита
Очень явно повис вопрос — так почему не позвала.
Но я не на это хотела обратить внимание.
— Так как, — я снова перевела пристальный взгляд на Надю, — ты смогла разглядеть их сквозь чары?
— Я не знаю, — прошептала она.
Пока я говорила, ее голова постепенно опускалась, и сейчас за длинными рыжими волосами было практически не разглядеть ее лица.
— Это очень хороший вопрос, госпожа Глинская, — отметил ректор. — Вы точно их видели?
— Да, но я не знаю, как, — пробормотала она.
— Может быть, при вас был какой-нибудь артефакт?
Надя вскинула голову.
— Я правда не знаю, — расстроенно сказала она.
И именно этим она ответила на вопрос.
Вернее — ее глаза.
От природы они были светло-карими, немного светлее, чем у Гордея, с янтарными прожилками, но сейчас их радужка окрасилась в красный, зрачок пропал, словно вместо глаз у нее были два драгоценных рубина, они даже сверкали и переливались, как будто солнце играло на гранях, как будто так причудливо преломлялся свет.
Взгляды всех присутствующих были прикованы к ней.
Потому что все мы раньше уже видели такие глаза.
У Чеслава Змеева.
Это был знаменитый самоцветный взгляд, способный видеть сквозь любые чары.
Я всегда думала, что когда главная героиня заявит о себе, сейчас, когда я не преследовала Илариона, когда у меня была любящая семья, когда у меня были друзья, когда моя репутация была не хуже и не лучше, чем у других, никаких громких скандалов, разве что немного суеты и слухов, я думала, что когда это наконец-то произойдет — я обрадуюсь.
Но сейчас я не ощущала ничего, кроме беспокойства.
Потому что это было неправильно.
Самоцветный взгляд просыпался у Змеевых в моменты смертельной опасности, он служил последним средством спасения жизни пользователя дара. Никого бы не удивило, окажись он у Нади. Она ведь только чудом осталась жива в детстве.
Вот только в оригинальном романе у Надежды Змеевой никогда не было самоцветных глаз. Способность могла проснуться, а могла и нет, и у нее не проснулась.
Так как же она могла появиться у нее сейчас? За все то время, что я знала ее, пока мы учились в академии, во время церемонии распределения и даже сейчас — ее жизни ничего не угрожало.
Так что же произошло?
— Надя, — потрясенно произнес ректор.
Это было тоже самое имя, но — совсем другой смысл.
Ах, кажется, ведомости все-таки придется поменять.
Конец первого тома.
