Юлия Славачевская - Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
– Это единичный случай! – начал защищаться покрасневший блондин. – Нас к этому вынуждают необычные обстоятельства и крайняя необходимость!
– Да вы что! – Восхищение медленно, но верно переходило в экстаз. – Как же я так ошиблась! Я-то по наивности своей думала, крайняя – это я, а оказалось – необходимость! Ну-ну…
Эльфийская ясельная группа покрылась живописным румянцем, устыдилась и заковыряла ножками траву, заткнувшись.
Чудненько! Первый раунд за мной!
– Извините, отвлеклась, – картинно повинилась я и продолжила: – Итак, мы выяснили, что ваше воспитание не позволяет вам заниматься работорговлей, но бумаги оформлены на бейонов. И как вы собираетесь скрывать свои ушки? Лопухами маскировать? Если вам так уж противно просто прикрыть их тряпками на короткое время, то могу посодействовать и отрезать сии затейливые украшения. На что только не пойдешь ради благого дела!
– Э-э-э, – замялся шатен, – не надо! – И, порывшись в куче тряпья, быстро выбрал себе хламиду и нахлобучку.
Его примеру последовал блондин, бросив на меня взгляд утопающего щенка. Один лишь брюнет стоял недвижимо, кусая красивые губы и будучи не в состоянии решиться на подвиг во имя невесты. Пришлось подойти поближе и сообщить:
– Маголик! Если ты сию секунду не оденешься, то я тебя счас даже не покусаю! Я тебя погрызу на мелкую щепу!
Мужчина ошарашенно поднял на меня глаза и наткнулся на мои продемонстрированные в широкой улыбке тридцать два зуба.
– Рассматриваешь? – продолжила психологическое давление. – У меня затянувшееся весеннее обострение на фоне отсутствия цивилизации и нехватки косметических средств.
Не знаю, что именно его убедило в серьезности моих намерений, но шмотки он взял. Через несколько минут на поляне стояли три замотанные по самые глаза фигуры, злобно этими глазами зыркавшие. Мы потратили еще немного времени на сборы. Вскоре все было собрано и упаковано. Я подошла к троллю, успевшему натянуть кожаную безрукавку:
– Поехали?
Он кивнул головой и, взобравшись на Моня, помог залезть и устроиться мне. Оказавшись рядом и придерживаемая сильной рукой, я прижалась щекой к могучей груди. Мне было спокойно. Я молча наслаждалась гладкостью его теплой кожи. Слушая мерное биение чужого сердца, закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон. Я чувствовала себя защищенной…
И, как обычно, мой сон был беззастенчиво прерван.
– Леля! – будил меня тролль, тормоша.
Нет, ну какого черта им снова от меня что-то надо? Когда ж я высплюсь?
– Леля! – Тормошение усилилось, голос повысился на пару тонов. – Просыпайся!
– И где пожар? – осведомилась я, с трудом открывая заспанные глаза. Голова немножко побаливала. Веки, налитые свинцовой тяжестью, устроили злостный саботаж и норовили снова сомкнуться.
Вокруг белый день. Хотя я, ориентируясь на свои внутренние часы, дала бы около десяти утра, было довольно жарко. Мы в тени придорожных деревьев, не то тополей, не то лавров, тропинка поворачивает к дороге. Вокруг ни души. Нежно посвистывают, сидя в пожухлой от летнего пекла траве, шустрые кузнечики. На горизонте легкое марево, не поймешь – то ли уже собственно город, то ли на полях дымка из-за летней жары. Довольно-таки высоко над нами висят пылающие шары разных солнц.
– Нетути пожара, – поведал Мыр. – Город рядышком, он-де. Пересаживаться нада.
– Куда? На коня? – испугалась. – Я не умею!
– Такось сумеешь, – добродушно заверил тролль, спуская меня с Моня. – Тако усе сумеют.
Пока он где-то шастал, я прислонилась к пушистому боку зверюшки и закрыла глаза, устав бороться с забастовщиками.
Я дерево, чур меня не будить! Деревья умирают стоя.
– Руки-то вытяни, – пробился в спящее сознание голос Мыра.
Это еще зачем?
Но спорить не стала и, сонно покачиваясь, доверчиво протянула руки вперед… за что и поплатилась. Меня тут же связали. Некрепко и неопасно, но очень обидно. Глаза от подобной наглости распахнулись сами собой и уставились на тролля с немым укором.
– Так надоть, – проинформировал он меня, пряча взгляд. – Иначе в город не попадешь. Ты ж счас рабыня.
– Ага, – с фальшивым пониманием кивнула я, но обиду с лица не убрала.
А вот буду как тот… «Юноша бледный со взором горящим, ныне даю я тебе три завета. Первый прими: не живи настоящим…» И чтоб вам всем пусто было! Я вам тут сейчас такое рабство устрою! Вы у меня все цепями и костями погремите… выть будете, летать и жаловаться, в точности как те привидения!
Пока я строила планы страшной мести, это коварное зеленомордое создание меня еще и стреножило.
Уж вот это ни в какие ворота не лезет! Можно подумать, я тут бежать собираюсь. Ага, сама сюда добровольно столько перлась, мучилась, теперь в обратную сторону?!
– А тебе не кажется, – начала я, с ласковой ненавистью разглядывая новоявленного «рабовладельца», – что это уже чересчур правдоподобно и ты переигрываешь!
– Не-а, – открестился конкурент-противник системы великого Станиславского, – в самый раз сойдеть!
– Кому сойдет?! – внутри стало вскипать дикое возмущение. – Мне?! Так ты сильно ошибаешься! И моя прямая обязанность тебя переубедить! Быстро меня развязывай! – Я попробовала топнуть ногой и чуть не грохнулась на землю.
– Не-а, – ответило мерзкое широкомордое чудовище и заткнуло мне рот.
Вот это пенки! Это как называется?
Спину продрало жутким леденящим подозрением: «А вдруг и в самом деле меня развели как малолетку и щас наварят на мне пятьдесят восемь кэгэ золотом?»
Огляделась по сторонам. Нет, не похоже. Эльфы моему спеленутому виду не радуются.
И Мыра-работорговца, что хотите говорите, – я не представляю. Кстати про Мыра…
Я к нему, понимаешь, со всей своей открытой душой, а он мне кляпом рот затыкает. Да еще и по-настоящему! Ну я тебе устрою райскую жизнь! Я тебе Евино яблоко знаешь куда запихну? Всем институтом проктологии во главе с академиком доставать будешь! Я тебе, змеюка подколодная, такой подробный лабораторный анализ на ядовитые вещества устрою… Ты у меня свои зубки потом будешь во всех музеях мира собирать! За валюту! И еще доказывать, что они твои!
– Мгбббыррр!!! – взревела я, выражая обуревавшие меня эмоции. Право слово, столько злости поперло – боялась захлебнуться в ней и утонуть во цвете лет.
Но светлый порыв моей искалеченной непониманием души был нагло проигнорирован, и меня взгромоздили на коня. Животом вниз! Меня! На коня! Сволочи!!! Правда, пока меня туда тюком укладывали и опутывали веревками для надежности, я, умываясь слезами, все же умудрилась слегка попинать всех, кто стоял поблизости, и поизвиваться в руках похитителей «для достоверности и вящей убедительности»! А уж мычала я на диво! Театр бы рукоплескал стоя!
А вот «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!» И пусть мое «не сдается» наши доблестные «бейоны» прочувствуют на своей шкуре и поносят сии незабываемо яркие украшения на гнусных мордах! А чтоб жизнь сладким медом намазана не была! Я одна страдать тут буду? Сейчас я вам такую маленькую ложку дегтя подсуну! Совсем маленькую! Со слона! Нет! С мамонта! Не-э-эт! С мамонта и с жирафом на шее! И чтоб жираф стоял, вытянув шею!
Видимо, я настолько явно выражала обуревавшие меня чувства, что «рабыне» на голову еще и мешок натянули со словами:
– Теперь совсем похожа.
Запомним на будущее – этого самоубийцу звали Магриэль!
Я-а-а? Гррр! Нашли «Кавказскую пленницу»! Я протестую! Дешевая пленка, бракованные кадры. Поищите себе Наталью Варлей. Из Мыра Шурик все равно не получится, да – и очков у него нету, и на интеллигенцию не тянет.
– Чтоб пылюки не наглоталась и усю грязюку не собрала. – Вдогонку Мыр прорезался.
Пылюки не наглоталась?! Грязюку не собрала? Я бы с огромным наслаждением собрала кое-что другое! Мозги бы, например, выковырнула! И как главный экспонат в кунсткамеру! В формалин! Смотрите, люди, – это курино-кроличьи мозги мужчин, покусившихся на несчастную хрупкую блондинку, которая выковыряла их голыми руками!
Мало того, после всех испытанных мною унижений конь или лошадь (мне было как-то не до уточнения пола, может, то был и мерин) двинулась. Ощущения, прямо скажу, не из приятных! В голову ударила кровь (похоже, в смеси с еще одной жидкостью), под мешком я люто задыхалась (пыль все равно летела мне в нос и глаза, проникая сквозь грубую ткань, а ртом я не могла дышать из-за кляпа). На живот непосильно давило жесткое седло, руки и ноги затекли.
Плюх-плюх, плюх-плюх… Незабываемые ощущения! Покачиваясь из стороны в сторону и полуобморочно ерзая по седлу, я старательно запоминала все оскорбления и неудобства, собираясь выставить немаленький счет.
И это относилось не только к эльфам! С наглого тролля я намеревалась стребовать особый налог – взять моральный ущерб натурой! И это совсем не то, о чем вы только что подумали! К интимной сфере возмещение не имело ни малейшего отношения. Если честно, я собралась вымогать у него целого Моня! Ну если сам Монь не будет против. В конце концов, зверюшка – единственная, кто отнесся ко мне по-человечески и не устраивал бедной девушке экстремальных аттракционов. Первое знакомство не в счет! Это было случайно, от переизбытка эмоций!
