Надежда Первухина - От ведьмы слышу! (Другая редакция)
– Спасите меня! – опять повторила она. Пугливо осмотрелась по сторонам и сообщила душераздирающим шепотом: – Они сожжены.
– Кто?!
– Мой муж и дети. Нынче вечером. В гробах…
– …Которые словно взорвались изнутри? А где были вы на момент их кончины?
– Я… охотилась, – потупилась дамочка.
Ненасытная!
– Вы знаете о разговоре, который был у меня с вашим мужем?
– Да.
– Вы поэтому ко мне прибежали?
– Да! Потому что я поняла: это действительно месть! Того самого несчастного племени…
– И вы считаете, что я смогу защитить вас от этой мести?
Марго съежилась в кресле и прошептала:
– Я принесла видеокассеты. Может, это прояснит ситуацию…
* * *Это было красиво. Дельта реки заросла широколистными экзотическими растениями, мерно колыхавшимися от легкого ветерка. В сумерках было видно, как среди зарослей травы и кустарника мелькают крупные, опалесцирующие светляки.
Сразу за небольшим перелеском начиналось селение племени мошешобо: глинобитные невысокие домики, крытые соломой, меж домиков – длинные палки на высоких распорках. На палках развешено серое длинное волокно, похожее на космы Бабы-яги.
– Из этого волокна женщины-нгуни плетут великолепные циновки. У меня есть одна дома… – шепотком поясняет Марго.
Мы смотрим с ней видеоотчет о пребывании четы вампиров Пальцевых в богом забытом африканском племени. Мое семейство спит (либо делает вид, что спит), поскольку полночь миновала и нормальным людям надобен законный отдых.
Только ведьмы вроде меня вынуждены сидеть без сна и выслушивать путевые впечатления вдовы неосмотрительного вампира.
– А вот это их вождь, – показывает Марго на высокого чернокожего мужчину в эффектном костюме из пальмовых листьев. Мужчина приветливо улыбается в видеокамеру. Что-то говорит гортанным голосом…
– Его зовут Мошеш. Он приглашает нас отдохнуть у костра, – комментирует Марго.
– Вы оставили вождя в живых? – поджав губы, спрашиваю я.
Марго делает вид, что не слышала моего вопроса. Ясно.
– Вы появились в племени с заходом солнца, так? – Я упряма в своем расследовании. В конце концов, эта женщина сама ко мне пришла и попросила убежища. Я должна знать, кого укрываю. И от чего.
– Да, с заходом солнца, – нехотя отвечает Марго. Теперь на экране только звездное небо с яркими до неправдоподобия звездами.
– Значит, ночью вы охотились в племени, которое предоставило вам кров, а с рассветом уходили… Куда?
Марго удивляется моей недогадливости:
– Неподалеку от селения есть кладбище. Земля кладбища считается у туземцев священной, поэтому из племени там никто не появляется. Только если случаются похороны…
Понятно.
– Ну, вы просто молодцы, господа, – говорю я. – Осквернили своим присутствием святыню племени. Нарушили законы гостеприимства, потихоньку питаясь добродушными туземцами. Да за любое из этих преступлений снимают кожу заживо и еще говорят, что ты легко отделался! Я не удивлюсь тому, если окажется, что нгуни действительно вам мстят. Странно только, что они не сожгли вас еще в Африке.
– Закон нгуни не позволяет им причинять пришельцу вреда, пока он на их земле…
Я зло прикусываю губу и смотрю на экран. Гологрудые туземочки с ласковыми коровьими глазами танцуют вокруг костра и подбрасывают вверх крупные белые цветы, похожие на магнолии. Танец в честь гостей. Предсмертный танец жертв.
– Сколько вы там пробыли?
– Две недели.
– Сколько человек в селении?
– Около сотни, наверное. Мы не считали.
– А скольких вы оставили в живых?
– Вика, пожалуйста, не задавайте мне таких вопросов.
– Я буду задавать вам такие вопросы, – хладнокровно говорю я. – Не нравится – выметайтесь из моего дома. Я вас не звала. Перед вами у меня нет обязательств. Я была связана обещанием только с Романом Кадушкиным, но его просьбу я выполнила: теперь я знаю, что за Сила стала причиной его гибели и кто повинен в том, что эта Сила свирепствует в Москве. И если Сила в ближайшее время уничтожит Мастера московских вампиров, а вы все еще будете прятаться от расплаты, вам придется иметь дело не со мной. А с вашими клыкастыми… собратьями.
Марго выслушивает мою отповедь и разительно меняется в лице. Собственно, это даже не лицо, а оскаленная зловонная пасть.
– Не испытывай меня, ведьма, – хрипит она. – Иначе я проголодаюсь и выпью твоих дочерей…
Вряд ли это сработает, но в качестве средства самозащиты я припасла в кармане халата свой тоник для умывания. В его состав включены ионы серебра, как утверждает аннотация. Подходящий случай проверить сразу две вещи…
Проверка удалась.
Едва я плеснула тоником в оскал своей гостьи, как она, коротко взвыв, схватилась за лицо и сползла с кресла.
Значит, насчет идиосинкразии вампиров к серебру легенды не привирают.
И в косметику нынче правильные ионы добавляют[11]. Всяко заботятся о женской красоте и здоровье.
– С-стерва! – прошипела вампирша. – Я же теперь вся в лишаях буду.
– Это чтобы вы не забывались, кто в этом доме хозяйка.
– Ладно, учту.
Кассета закончилась.
– А есть запись выступления колдунов племени? Где они показывали Огненного Мстителя?
– Есть… – еще шипя от боли, Марго покорно достает новую кассету.
…Запись начинается с барабанного грохота. Несколько десятков туземцев, разрисованных белыми полосами и спиралями, вдохновенно колотят по гулким барабанам, при этом выкрикивая нечто непонятное, но весьма воинственное. «Барабанщики» расположились полукругом возле утоптанной площадки, на которой две женщины украшают цветами слепленное из глины двухметровое нечто, формой весьма напоминающее основное мужское достоинство.
– Это что, какой-нибудь фаллический культ, связанный с плодородием? – интересуюсь я.
– Нет. – Марго, кажется, уже оправилась от воздействия моего тоника и говорит спокойным тоном. Ни дать ни взять – сидят две приятельницы и смотрят фильм из серии «Home sex video». – Эта… скульптура изображает потенциального недруга. Его мощь, с которой племени предстоит бороться.
– А цветами зачем украшают?
– Даже к врагу следует относиться с уважением, так они считают…
Интересно, в какой момент туземцы поняли, что их гости и есть тот самый враг, от которого им надо спасаться, как от чумы? После того как Марго выпила вождя? И десять его жен?..
– Вот старый колдун племени, – перебивает мои размышления безутешная вдовица Марго.
Старый колдун, хотя его кожа напоминала по фактуре скорлупу грецкого ореха, выглядел вполне крепким мужчиной лет шестидесяти.
– Не так уж он и стар…
– Дело не в возрасте. Просто его сын достиг совершеннолетия, обучился колдовству, прошел инициацию и автоматически занял место отца.
Старый колдун принимается кривляться под барабанный перестук и одобрительные завывания женщин племени. Таким манером, кривляясь и восклицая, он делает круг почета около… фигуры. И тут раздается общий вопль восторга: на сцену, точнее на площадку, выходит, буквально светясь в сумраке, крепкий высокий юноша.
– Это сын колдуна. В племени его зовут Сото.
– Хорош…
Из одежды на темнокожем красавце только ожерелье из зубов буйвола. Камера показывает отдельные части тела молодого колдуна крупным планом. Крупный план впечатляет. Даже у меня, ведьмы с длительным стажем замужества, перехватывает дыхание и алеют щеки.
– Вы просто бесстыдная вуайеристка, Марго, – говорю я. – Откуда в вампирше такая страсть к…
– Вика, но согласитесь, такое нечасто увидишь.
– Если бы не ваш визит, в племени бы наблюдался демографический взрыв. Благодаря этому… молодому человеку. Мерзавка вы, Марго! Такого мужчину загубили, лишили стольких женщин удовольствия…
Вампирша улыбается:
– Вы ошибаетесь. Как раз колдунов мы и не трогали.
– Ну хоть здесь дурака не сваляли[12].
– Смотрите, они начинают вызывать Огненного Мстителя!
Отец и сын встали строго друг напротив друга. Между ними вызывающе торчало глиняное олицетворение вражеской потенции. Колдуны, воздев руки к небесам, принялись распевно повторять какие-то слова.
– Вы не знаете, что они говорят?
– Нет, – морщится Марго. – Какое-то сакральное древнее наречие. У меня в тот момент отчего-то страшно заныло тело…
И вправду, камера дернулась, изображение сместилось. Вот тебе и дикое колдовство! Вампиры от него корчатся…
– Айохун! – выкрикнули хором колдуны, а за ними это повторило племя…
И глиняный болван взорвался изнутри, выметнув в ночное африканское небо столб темно-багрового пламени.
Очень знакомая картина…
