Юлия Славачевская - Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
– Ессли мошшшно, – согласился на концерт в моем сольном исполнении Фу-Фу, еще не подозревая, чем это ему на самом деле грозит.
– Для тебя, кореш, как два пальца об… об асфальт, – вспомнив о каком-то там воспитании, исправилась я. – Слушай и не говори, что не слышал!
И начала концерт по заявкам:
Дружба крепкая не сломается,Не расклеится от дождей и вьюг.Друг в бодун не бросит, лишнего не спросит —Вот что значит – настоящий верный друг!
Я бутыль несу, он закуску прет.«Не разбей смотри!» – шутят все вокруг.С ним ты не уронишь: он придет на помощь.Вот что значит – настоящий верный друг!
Друг всегда отдаст свою выручку,Если на пузырь нам не хватит вдруг.Выпить дать кому-то в трудную минуту,Вот что значит – настоящий верный друг[6].
– Ну как? – поинтересовалась я мнением ближайшего слушателя. – Овации будут?
– Шшссо эссо? – заинтриговался осьминожка с неэпилированными конечностями.
Я изобразила. Слушатель оценил и пошваркал одной лапкой об другую. Я оценила искренний душевный порыв и раскланялась.
– Продолжаем?
– Пошшшалуйссса!
Откашлявшись, я исполнила:
Спят усталые игрушки, книжки спят,Вобла и пивные кружки ждут ребят,За день мы устали очень,Выпить хочется – нет мочи,Кружку подставляй, наполняй…
Спьяну можно отоспаться на столеИ в милицию умчаться на «козле»,Над сержантом поглумиться,А потом попасть в больницу,Глазки закрывай, баю-бай…
Баю-бай, должны все люди ночью спать,Баю-баю, завтра будет день опять.И сантехник, и строитель —Ждет вас всех медвытрезвитель,Глазки закрывай, баю-бай…[7]
– Душшшеффно! – всхлипнул гибрид подводной и надувной лодки с чувствительной и нежной душой. – Фиссс!!! Ешшшо!
– Да не вопрос! – решительно заявила я и подогрела свой музыкальный талант еще несколькими глотками горячительного. После очередной дозы все неприятности уплыли на маленьком плоту, а душа встала и развернулась в полный рост.
В пещере каменной нашли наперсток водки,Комарик жареный лежал на сковородке.Мало, мало водки, мало и закуски —Это не по-нашему, это не по-русски.
Потом последовало долгое перечисление: из стопарика водки с закуской в виде бельчонка, следом доза преобразовалась в стаканчик беленькой под жареного зайчика. Все это великолепие сменилось бутылкой водки и цыпленком. Дальше все шло по нарастающей и закончилось:
В пещере каменной нашли источник водки,И стадо мамонтов паслось на сковородке.Хватит, хватит водки, хватит и закуски —Это вот по-нашему, это вот по-русски[8].
– Ххо эссо лусссиее, хоссолыее люффяссь сах мноххо хушшассь? – проявил любознательность красавчик с пушистенькими конечностями, вытирая слезы умиления и восторга моим певческим даром.
– Русские – это мы, – хлопнула я себя в грудь, – которые никогда не пасуют перед трудностями! Которым любое море по колено, любая работа по плечу и любые неприятности до мужского осеменительного органа!
– Уфф сссхы! – восхитился эталон местного мужчины. – А фссо нушшшно ссселлассь, шшссофы ссассь ссаххисс шше?
– Встать в наши стройные ряды и выпить на брудершафт! – посвятила я его в тонкости смены гражданства, не вдаваясь в юридические подробности.
– Хоссюю! Фаффай! – инициативно вызвался Аполлон-абориген.
И мы дали! Сначала мы трезво и обстоятельно разобрались, какую конечность будем считать за руку. Потом на бегу, вернее – в прыжке, хлопнули на пару по глоточку, зацепившись руками. После этого, закрепляя ритуал перехода на нашу сторону и в наши ряды, я сползла, проявляя чудеса мужества и героизма, к ротовой щели. И, подбадриваемая восхищенными взглядами глаз, телескопически болтающихся по бокам, храбро запечатлела отеческий поцелуй на лбу (ну или, точнее, где я его на глаз определила). Покончив с формальностями, мы побратались и резво попрыгали, распевая во все горло:
Кавказ, Тарибана, Чэмэн, Гурджаани,Гиссар, Ахашени, Улыбка, Далляр,Дербент, Саперави, Агдам, Мукузани,Чашма, Копетдаг, Аштарак, Солнцедар.
Цицка, Иверия, Белое крепкое,Волжские зори, Сафеди, Памир,Аист, Тринадцатый, Красное крепкое,Лидия, Псоу, Гадрут, Кюрдамир.
Гетап, Золотистый, Анапа, Колхети,Фархад, Акстафа, Шемаха, Айгешат,Лыхны, Марабда, Изабелла, Гарети,Кизляр, Хванчкара, Мадраса, Жасорат.
Сахра, Аджалеши, Чумай, Ркацители,Хирса, Цинандали, Кокур, Хиндогны,Виорика, Твиши, Кодрянка, Кварели,Тайфи, Карабах, Карданахи, Апсны[9].
Солировала я, а мой тонконогий побратим подпевал «Фляф!» и салютовал языком, изредка предлагая на закусон мелких и крупных насекомых. Мне подобных деликатесов пробовать не приходилось, и я стеснительно отказывалась от подношений. Остальные участники родео сильно негодовали и ужасно завидовали нашему единению. На такое подлое отношение мы совместно с Фу-Фу показали им языки (у него был длиннее. Гигант! Завидую и горжусь!) и отомстили стильной финальной арией:
Свет! Озарил мою больную душу.Нет! Твой покой я страстью не нарушу.Бред, полночный бред терзает голову опять:Стопарик водки, я посмел тебя желать!
Зеленым змием, словно бесом, одержим,Похмелье жуткое мою сгубило жизнь,И даже утром мне не обрести покой,Я в вытрезвителе очнусь за ночь с тобой…[10]
На последней ноте нас прыжками нагнал Магриэль и взмолился:
– Леля, я согласен на любую сумму в пределах разумного, только не пой больше!
– Вот видишь, Фу-Фу, как эти эльфы не любят конкуренции, – обратилась я к осьминогопауку. – Но когда так убедительно, а главное – щедро просят… иногда можно пойти навстречу.
– А хахшше шуфсссфо пффессноххо? – возмутился клейкий ногастик. – Не соххлашшайсяя! Пошшемуу оно тошно стсааать?
– Им чуждо чувство прекрасного! – картинно закатила глаза. – У них его нет!
– Есть, и оно уже пострадало! – заорал брюнет. – И не один раз! Мы уже все вместе готовы совершить ритуальное самоубийство, лишь бы не слышать этот жуткий, выворачивающий душу вой!
Какое интересное и неожиданное средство воздействия на лопухастеньких! Я запомню!
– М-дя-а, – протянула я задумчиво, разглядывая несчастного эльфа с травмированными ушами, – не понимают некоторые отсталые от культурной революции личности своего счастья.
– А сутьи хто? – поддакнул образованный Къяффу и заслужил мое полное и безоговорочное одобрение.
– Вот-вот, – мстительно добавила я. – Мы вас в жюри не выбирали, но, так и быть, пойдем навстречу жаждущим уединения с природой и заткнемся за определенное вознаграждение. Размер которого определим позднее. Ибо я устала и желаю отдохнуть! И не надейся, что я забуду об этом. – Это уже в сторону облегченно вздохнувшего ушастика.
Высказавшись и обрисовав Магриэлю радостные перспективы, я свернулась калачиком посредине своего желеобразного матрасика, не обращая внимания на пропитавшую меня сверху донизу клейкую слизь. Сладко посапывая, последнее, что я уловила, погружаясь в глубокую дрему, – мой породистый иноходец сменил прыжки на плавную рысь.
– Умница, Фу-Фу, настоящий мужчина, – пробормотала я, отключаясь.
– Леля, вставай! Просыпайся! – начал меня тормошить неугомонный брюнет, вытаскивая из уютного забытья.
Я зевнула, присаживаясь, и, не открывая глаз, поинтересовалась:
– Уже приехали? Конечная станция – гарем князя диэров?
– Еще нет. Остановимся на ночевку, а завтра пешком до города, – объявили мне дальнейшие планы.
– Мрак! – пожаловалась я, сползая с Къяффу. – Мало того что мне там отрабатывать, так еще и пешкодралом до этого сексуально активного элемента тащиться?! Где справедливость? Нет ее ни на этом свете, ни на том!
– Площщай, Лелля, – вдруг выдал мой осьминожка. – Я ниххохсса сеффя не саффуссу!
– Прощай, Фу-Фу, – расчувствовалась я и, заливаясь слезами, полезла обниматься. – Честное слово, я бы с радостью приняла твое искреннее предложение ног и сердца, но я другому отдана и буду век ему вредна… Долг, понимаешь, зовет и в мягкое место пинает. Будь он неладен! Чтоб ему вечно икалось, тому эротоману с гаремом!
– Хосселл! – веско приласкал диэра поддакнувший Къяффу. – Фафнихх!
– Истину говоришь, мохноногенький ты мой, – умилилась я. – Как есть козел и бабник!
В стороне кто-то сильно закашлялся. Выяснять, кто именно из наших ушастых двуногих был против наших эпитетов, мне было лень и некогда. Я эмоционально прощалась с новообретенным приятелем, обмениваясь координатами, приглашая в гости и порываясь дать номера аськи, скайпа и мобильного телефона. Мы еще немного порыдали друг у друга в объятиях, вытерли жгучие слезы… (Мне это проделать было намного труднее: глазки друга постоянно уворачивались. Пришлось отвлечься от патетического момента и, разом изловчившись, зажать хотя бы один, чтобы вытереть соленую жидкость и продемонстрировать признательность и дружелюбие.) И расстались довольные друг другом.
