Юлия Славачевская - Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
Пока я с тоской взирала на опустевшую чашку, глотая слюну, в моем поле зрения возникла огромная рука, протягивающая не менее огромный кусок хлеба с сыром.
– Ниче боле нету, – пояснил добрый самаритянин.
– А мне и этого вполне достаточно, – ответила я, с невысказанной благодарностью принимая дополнительный, так сказать, усиленный, паек.
– Ты это, поспеши, – попросил Мыр. – Седня тропа тяжкая.
– Конечно, – не споря согласилась я, поднимаясь на ноги и закидывая на плечо сумку, которую тут же преспокойно отобрал тролль.
Ну до чего галантный мужчина! Не был бы таким огромным, клыкастым и зеленым, отдалась бы не глядя. Хм… а если «не глядя», то какая мне разница, как он выглядит? И где здесь логика, спрашивается? Просто ужас какие неприличные мысли стали с завидной регулярностью посещать мою голову.
Собрав каждый свои пожитки и затушив костер, мы оседлали четвероногих и четверолапых помощников и двинулись в путь. Энергично работая челюстями, я увлеченно крутила головой по сторонам. Пейзаж исподволь начал меняться. Из смешанного лиственно-хвойного, хорошо освещенного леса мы постепенно въезжали в темную, густую и непролазную чащу, нагонявшую тоску и вызывающую безотчетный страх. Где-то в глубине кто-то ухал, хрустел и чавкал. По обочинам постепенно сужающейся дороги там и здесь порой загорались красные, желтые и зеленые огоньки.
– Мыр, это что? – осведомилась я, первый раз увидев двигающиеся семафоры.
– Зверье, – равнодушно ответил тролль. – Жрать хочут.
– А мы при чем? – задала глупый вопрос наивная в вопросах зоологии и туризма блондинка.
– Дык они нас жрать и хочут, – просветил меня опытный проводник.
Такая житейская постановка вопроса мне весьма не понравилась. Как-то совсем не улыбалось повстречаться с Серым Волком – аборигеном и сыграть трагикомическую роль Красной Шапочки.
Надеюсь, местные хищники незнакомы с русским фольклором и не будут дополнительно вымогать дорогу к несчастной старушке? А то я воспользуюсь легендой про дипломированного туристического проводника, работающего исключительно с поляками, с неизбитой фамилией Сусанин… И пирожков у нас тоже нет. И охотников с ружьями к ужину не предвидится. А жалко…
Я поежилась и теснее прижалась в поисках защиты к троллю, показавшемуся мне таким сильным и способным легко спасти маленькую Лелечку от жутких людоедов, клацающих челюстями по обочинам. Мыру мои действия пришлись по вкусу, и он притиснул меня покрепче, вызвав смесь разнообразных чувств. Местами подвисая на ухабах и оттого потратив некоторое время на анализ и сортировку, я уж было открыла рот, собираясь высказать негодование, как на тропинку выползла та-акая тварь…
Описать это чудовище не просто сложно, а крайне сложно. Такого монстра я никогда не видела даже в нелюбимых фильмах ужасов. Осьминог цвета детской неожиданности, покрытый скользкой тиной и стоящий на паучьих лапках. На пузыре, изображающем туловище и голову одновременно, горели зеленые глаза, лишенные век. Точнее, вместо век у него была белая пленка, то затягивающая страхолюдные гляделки и гасящая яркий свет глаз, то открывающая их снова. Как прожектор на маяке или что-то в том же стиле. Нос практически отсутствовал, если не брать в расчет маленький, выдающийся над склизкой кожей треугольник, постоянно шмыгающий и сочащийся мерзкой жижей. Под всей этой исключительной красотой виднелась узкая, но чрезвычайно длинная щель, лишенная губ и шевелящаяся, как будто чудовище жевало жевательную резинку. Зубов и когтей я не разглядела, да мне и не хотелось особо туда всматриваться, тем более – знакомиться с ними поближе.
Позади нас (трех «М» – Моня, меня и Мыра) в страхе всхрапнули кьяфарды эльфов, послышался металлический лязг и треньканье. Практически рядом с моим ухом просвистела стрела, чуть не мазнув хвостовым оперением, от которой тварь с легкостью уклонилась, поменяв форму своего желеобразного головотуловища. И тут почти одновременно произошло несколько событий…
Вскинул руку Мыр с криком:
– Не трогать!
На чистом и правильном, кстати, языке, что мгновенно зафиксировал какой-то не полностью оцепеневшей от ужаса частью мозг.
Я разрывалась между диким желанием хлопнуться в спасительный для психики обморок и остаться в сознании для спасения любимого бренного тела.
Чудовище резво зашевелило множеством волосатых конечностей и, ловко обогнув нас, с визгом:
– Фляф! – раззявило свою щель, выстрелив оттуда свернутым в трубочку длинным языком, и залепило им в лицо Болисиэля, выпустившего стрелу. Зверь брутально стащил эльфа с кьяфарда и шваркал несчастным вместо шарика на резинке.
Аккуратно отодвинув меня и соскочив с Моня, тролль бросился к шатену на выручку, не обращая внимания на брыкающихся кьяфардов и вопя во всю свою луженую глотку:
– Брось! Брось!
История повторяется. Только на манеже в этот раз вместо меня красавчик Болисиэль.
Тварь сроднилась с эльфом и не желала расставаться с новой неваляшкой, поднимая и вновь укладывая ушастика куда ей вздумается, при этом дружелюбно протягивая всем остальным мохнатые лапки и кося гляделками в разные стороны.
Если у чудовища глаза смотрели на все стороны одновременно, то лично мои сошлись к носу, разглядывая протянутую под этот самый нос лапку. И эта лапка упорно моталась из стороны в сторону и пыталась сграбастать мою конечность в непонятных целях. Наконец ей это удалось, и, отлепив с громким чавкающим звуком язык от бессознательного эльфа, оно уложило того на руки тролля и развернулось в мою сторону.
И дальше я заработала как минимум стресс, а как максимум – стала ближе к разрыву сердца на пару десятков лет, потому что склизкое чудовище обходительно обслюнявило мою ладонь, прошамкав:
– Ощень прияссно.
– Ага, – согласилась я с ним, остолбенело наблюдая расширенными глазами за экстремальным шоу, в котором невольно поучаствовала.
Мыр водрузил шатена на ноги и привел в чувство парой оплеух. Затем тролль великодушно даровал эльфу вытащенную из необъятных карманов тряпку для стирания слюней и… оставил обтекать. Сам направился в нашу сторону.
– Здрасть, – поздоровался он с чудовищем, все еще цепко держащим меня за руку.
– Гы, – вставил «пять копеек» Монь, напоминая о своем существовании.
– Привессвууюю, – прошипел монстр, стараясь изобразить приветливую улыбку своей щелью и сворачивая в трубочку язык вспомогательными лапками. – Прелсстафффь даме, оллухх.
– Леля, – отрекомендовал меня чудовищу невозмутимый до чертиков Мыр. – Къяффу. – Это уже представляли монстра.
– Польщщщенн, – заявил Къяффу и куртуазно помог мне сойти с Моня. – Иссвиниссе са исспух. Не хоселл.
– Да-д-да, к-конечно, – покладисто отреагировала я, громко клацая зубами. – Н-ни-ч-чего страшного.
– Самещщассельно, – резюмировал осьминогопаук и посеменил знакомиться с эльфами.
Судя по их убитому виду, они были просто в восторге и лучились счастьем от нового знакомства.
– А? – отвлек меня тролль от волнительного процесса рукопожатия мужчин.
– Что «а»? – возмущенно прошипела я. – Предупредить нельзя было? Подготовить слегка мое больное сердце к дружеской встрече? Или ты воспылал безудержным желанием перезнакомить меня со всеми окрестными чудо… – (Къяффу начал оборачиваться в нашу сторону. Исключительный слух у нашего нового друга, стоит заметить!) – необычно выглядящими созданиями, – моментально исправилась я и получила одобряющий кивок от монстра, – ваших стукнутых чугунным ночным горшком Демиургов?
– А че такого-то? – изумленно воззрился на меня Мыр. – Къяффу тута живет и болота ведает.
– Как свои воссем ноххх, – подтвердил наш новый проводник. – Помоххуу по ссстврхой друшшбе. Но осно усссловие – лесси Леля усесс со мной.
– Ик! Чаво? – отреагировала «леди Леля» на «одно условие».
Ой, че-то мне дурно! Накапайте мне сорок капель местной глюкогенной настойки, и я пешком вам эти чертовы болота перейду. Или вплавь! Он склизкий! У него сопли! Меня стошнит! Мама!
– Ага, – кивнул за меня головой тролль. – Тока аккуратнее вези.
– Обиссаессь, – высказался Къяффу. – Я – сенсельмен.
– Он кто? – не поняла я и шепотом переспросила у Мыра.
– Баб шибко любить, – просветил меня зеленомордый продажный тролль.
– Неусссь и пошшшляхх, – в тон ему отозвался осьминогопаук, – я шеншшин сенню и увассаю!
Конец света! Это разумное членистоногое ценит и уважает женщин. Куда катится этот мир, если здесь по-человечески к слабому полу относятся лишь уродцы. Это мне божье наказание за прежние выкрутасы? Спасибо, Господи, что учишь меня, неразумную, чему-то! Только вот объясни, пожалуйста, нормально – чему? А то у меня как-то с мозгами в последнее время очень туго. Их то шокируют, то взбивают, то прилизывают и приглаживают. Может, у меня уже в черепной коробке вместо серого вещества давно коктейль плещется? О боже! Надеюсь, что хоть через уши не вытечет. Шутка юмора. Черного.
