Мой бесполезный жених оказался притворщиком (СИ) - Павлова Нита
— Ага, — инстинктивно ответила я.
— Ему просто придется обратиться в мой магический салон. Так что вскоре наши дела будут очень хороши.
Твои — возможно, а вот мои — очень сомнительно, подумала я.
Потому что пусть и невероятно медленно, но мозаика в моей голове складывалась, являя весьма удручающую картину.
Магический салон.
Граф Флорианский.
Дафна.
О, нет.
Я очутилась в “Любовной сделке”?
Да я же умру!
Снова!
Я больно ущипнула себя за ногу, убеждаясь в реальности происходящего, и бросила взгляд на одно из зеркал на противоположной стене, просто чтобы проверить еще раз.
Мы были очень похожи — я и эта женщина.
Те же волосы, те же глаза.
Только я была еще ребенком, мне было чуть больше десяти лет.
В романе Дафна была описана очень симпатичной и одаренной волшебницей, у нее была всего одна беда — с башкой.
Проклятая одержимая психопатка!
Ты наворотила, а мне теперь разгребать!
Почему нужно было обязательно настраивать всех против себя?
Сдался тебе этот цесаревич!
Аааааа, что делать-то теперь?
Хотя подождите.
Ведь, если мне чуть больше одиннадцати, ничего из этого еще не случилось.
Граф еще не женился, а я не встретила ни Платона, ни уж тем более цесаревича Илариона, чтоб им провалиться обоим, и не заимела клеймо помешанной.
Все еще может быть хорошо.
Я посмотрела на женщину, которую теперь нужно было привыкать называть матерью.
Она блаженно улыбалась, мыслями находясь где-то в другом месте. На свадьбе графа Флорианского, наверное. Наивная. Еще даже не подозревает, в какой именно роли она там окажется.
Я скривилась.
Одумайся, женщина, он тебе не нужен.
Ты заслуживаешь лучшего.
Я заслуживаю лучшего.
Уж точно лучшего, чем эшафот.
Ты же мать, женщина, пожалей ребенка.
Я прикрыла глаза, мысленно прикидывая свои варианты.
Я собиралась выжить, и для этого мне нужно было позаботиться о нескольких вещах.
Я должна была держаться подальше от любой, даже самой крошечной возможности встретиться с цесаревичем Иларионом, лучше, чтобы он даже о моем существовании не знал.
А для этого мне нужно было исключить и промежуточные опасности.
Такие, как учеба в Императорской академии или родство с Платоном.
Потому что где Платон, там и Иларион, а мне этого не надо.
Я собиралась отвести эту напасть, и мне нужен был невероятно надежный план.
И первый пункт невероятно надежного плана гласил — к нам едет граф Флорианский, так вот он должен проехать — мимо!
Разумеется, было куда проще сказать, чем сделать.
Хотелось бы мне свалить все на то, что я не выспалась.
Полночи я тренировалась в принятии себя и окружающей действительности, а потом мне еще и пришлось встать невероятно рано, так рано, что я обогнала колокола в главном храме, их звон разнесся по столице, когда я уже с двух сторон исписала убористым почерком три плотных листа нежного кремового цвета.
На таких традиционно писали свадебные приглашения, в салоне у матери их было навалом.
Так что хотелось бы мне сказать, что во всем виноват недосып.
Но на самом деле у меня и раньше котелок варил неважно.
Самая умная в комнате — это не про меня.
Самая невнимательная — вот оно.
И это серьезно беспокоило меня, потому что сейчас моя жизнь в буквальном смысле зависела от деталей.
Я выплеснула на бумагу все свои размышления о грядущем будущем, возможные тактические и стратегические ходы, а также небольшой список чудес, на которые я могла уповать в своем нелегком деле.
Это было сродни катастрофе.
Пока что план выходил… неважным.
Ведь в первом пункте имелись своего рода подпункты.
Чтобы граф Флорианский проехал мимо нужно было подпункт первый — чтобы он не знал, куда ехать.
Это было невозможно, множество аристократов устроили свои удачные и счастливые браки благодаря моей матери, молва о чудесной свахе расходилась далеко за пределы столицы и даже империи, а огромная вывеска над входом буквально не оставляла мне шансов на успех.
Подпункт второй — чтобы он знал куда ехать, но не поехал.
Теоретически в столице проживали еще как минимум две свахи.
Но — не такие знаменитые как моя мать, так что мне с трудом верилось, что даже в бреду, по колено в соплях и ослепнув на оба глаза, граф Флорианский мог пойти к кому-то из них. Бога ради, этот мужик выкатил двухметровый список требований к будущей супруге, сомнительно, чтобы за спиной он не прятал еще один такой же, но только для свахи.
Да и будем честны, никто бы не пошел.
Я никогда еще не видела человека, который бы приходил в ресторан, имеющий все пять звезд и возле двери говорил себе:
— Ну уж нет. Я должен найти что-нибудь похуже.
Подпункт третий — чтобы любовь настигла графа Флорианского где-нибудь в пути.
Без посредников.
Три раза ха-ха, конечно.
Одним словом, день только начался, а я уже смертельно устала.
Попытки выжить давались мне нелегко.
Я обхватила голову руками и пару минут сердито орала, уткнувшись лицом в листы. Звук вышел приглушенным и неразборчивым, что не могло не радовать.
Не хватало мне еще прослыть сумасшедшей раньше времени. Эх, для этого еще будет куча поводов, надо просто потерпеть
Я подперла голову рукой и уставилась в окно.
Моя комната находилась на втором этаже на теневой стороне здания, так что здесь всегда было прохладно. Настоящее благословение, особенно в летнюю жару. У меня и без того кипел мозг, не хватало еще совсем его поджарить.
Итак, стоило признать — я никак не могла помешать встрече моей матери и графа Флорианского. Этот рубеж был сдан без боя, всем спасибо, все расходимся.
Но ведь должно было быть хоть что-то.
Что-то что я могла сделать.
За то время, что я потратила на попытки в планирование, солнце сменило свое положение, и вдалеке засверкали освещенные им шпили возвышающегося великого и монументального главного храма империи.
Точно.
Кое-что все же было.
Я могла помолиться.
К счастью, мне удалось уговорить мать отвести меня в храм, даже несмотря на то, что она была ужасно занята с самого утра (и именно так мне наконец-то удалось узнать имя этой женщины; когда мы вышли из салона, прежде чем сесть в карету, на золотистой приветственной табличке я прочитала: "Магический салон госпожи Кассандры").
У меня был рычаг давления.
Граф Флорианский.
Матери я сказала — разве не стоит заручиться поддержкой небес в таком сложном и важном деле?
И в некотором смысле я даже не соврала.
— У меня лишь одна просьба, — прошептала я бухнувшись на колени перед статуей крылатого ангела, сложив руки в молитвенном жесте и крепко зажмурив глаза, — пожалуйста, сделай так, чтобы граф Флорианский до нас не доехал. Пусть у него потекут сопли, он потеряет по дороге все деньги, выйдет из кареты и зацепившись за ветку порвет штаны, пусть он поскользнется и упадет лицом в лужу, ведь в этом городе так много луж.
— Эм, — неловко кашлянул позади меня мужчина в жреческом одеянии. — Не знаю, о чем ты молишься, дитя, но это зал поминовения усопших. Просьбы подают на записках при входе.
Может, поэтому небеса и не услышали меня.
Потому что я забрела не в тот зал.
Ведь уже на следующее утро граф Флорианский стоял посреди гостиной магического салона, всем своим видом (или скорее армией слуг, топчущейся за его спиной) демонстрируя, насколько он важная шишка.
Я сердито прищурилась, незаметно косясь на него из-за колонны.
Высокий. Густые черные волосы и светлые голубые глаза сильно контрастировали, если не сказать вступали в настоящую кровавую войну, с его постным выражением лица дохлой рыбы и резкими стремительными движениями серийного убийцы.
Насколько я помню, в романе говорилось, что Платон был копией отца.
Мне тогда пришлось пролистнуть целых три здоровенных абзаца его страданий на тему того, что будь он похож на мать, отец бы любил его больше.
