Оборотень на диете или я ушла, и все наелись (СИ) - Гвезда Анна
- Ох-х, Кел, зачем ты врешь? Тебе сильно больно? – совершенно непоследовательно спросила Эшли.
- Да, не волнуйся, Нику досталось больше – насмешливо сказал я, стараясь спрятать нотку гордости в голосе.
Вместо ответа, Эшли встала на цыпочки и лизнула уголок моей губы, там, где была ранка. И сразу стала упрямо вырываться, покраснев как алый мак. Мои руки подпрыгнули и запутались в ее волосах на спине. Я наклонил голову, чтобы заглянуть ей в глаза. И что она так стесняется?
- Кел, прости. Я веду себя как животное. Тебе наверно неприятно. Мне не нравиться, когда тебе больно. Особенно из-за меня. Не делай так больше – куда-то в ворот моей рубашки проговорила Эшли.
Я слегка отстранил Эшли от себя, и поймав ее взгляд, сказал:
- Как же мне не делать так больше, если ты так беспокоишься обо мне. Это выше моих сил. Мне нравится, когда ты животное.
Эшли закатила глаза. Кики топнула ногой
- Мы поедем, в конце концов, или нет? Вы, что в машине ругаться не можете? Я на урок опоздаю из-за этой вашей любви Нашли место!. – с детским негодованием отчитала нас девочка.
Эшли отскочила от меня, зарделась огнем и заторопилась к машине. Я с трудом подавил смешок, младшая сестра за словом в карман не лезла, как и старшая. Ох, и достанется же кому-нибудь такой подарок.
- Спокойно, Кик, не пыхти. Мы успеем – проговорил я, услужливо, открывая дверцу перед девочкой.
Дорога прошла в молчании. Мне приходилось спешить. Но плохо получалось. Легкий ветерок, продувающий салон из открытого окна, колыхал складки синего платья. И я как сопливый малолетка, не мог оторвать глаза от декольте и постоянно отвлекался.
Когда мы приехали, Кики выскочила из машины, даже не попрощавшись, а Эшли замешкалась. Она придвинулась ко мне поближе и погладила кожу за ухом. Ее прикосновение заставило меня вздрогнуть, настолько остро я откликался на малейшую ласку с ее стороны.
- Кел, я хотела сказать спасибо за прошлую ночь. Ты очень помог мне – тихо с нежностью в голосе сказала она.
- Не за что. Я всегда рад. Только, Эшли, может, ты скажешь, что с тобой происходит? Я хочу помочь. Я тебя пойму, честно – я смотрел на нее. Эшли качала головой.
- Ты такой хороший – сказала она и ее губы опустились на мои. Все вопросы и тревожные мысли вылетели из моей головы моментально. Поцелуй вышел горячим, так люди пьют воду, после жаркого дня в пустыне.
- Эш, ты пойдешь со мной на свидание? – сказал я, нежно целуя ее ключицу.
Эшли, рассеянно гладила мои волосы, на моем вопросе ее рука замерла.
- Кел, не думаю, что это хорошая идея. Я боюсь – растерянно пробормотала она.
- Чего ты боишься? Что за глупости, Эшли – мои губы блуждали по ее лицу – Ну, пожалуйста. Пожалуйста. Там в парке есть уеденная роща, качели и поваленное дерево. Мы будем одни, сможем поговорить, посмеяться. Все, что ты захочешь. Пожалуйста, не надо бояться. Я обещаю, что руки и губы буду держать в узде.
Эш, криво усмехнулась, глянув на мою руку на своем плече:
- Ага, пусти волка в овчарню – насмешливо пропела она.
Я полез губами за ее ухо. Отступать я не собирался. Даже, если придется пропустить целый урок, я получу ее согласие.
- Эш, я обещаю – прошептал я.
Эшли снова покачала головой и к моему великому удивлению согласилась:
- Хорошо, только давай недолго. А то Мари посадит меня под арест. И пойдем уже, через минуту урок. Не люблю опаздывать – деловито сказала она.
Настроение подпрыгнуло до высшей точки. Согласна! Большего пока и желать не нужно.
Мы вылезли из машины. Я вяло подумал: хорошо, что я ради понта затонировал все окна в машине, не то б мои одноклассники могли наблюдать милую сцену. Эшли застонала:
- Мать моя женщина и прочие родственники, чего они все там стоят и пялятся? – крайне раздражительным тоном сказала она.
- Вообще-то они пришли сюда учиться, как и ты. Эш, ты чего?
- Ничего – она задумчиво на меня посмотрела – Скажи мне, было ли у тебя в жизни такое, когда ты носишь внутри себя тяжелую гирю, она очень тяжелая, и ты не можешь никому рассказать? И эта тяжесть настолько сильно придавливает тебя, что ты начинаешь срываться на людях.
О чем она говорит?
- Нет, не было – потрясенно ответил я.
Эшли покачала головой, тяжело вздохнула и тихо произнесла:
- Нет, и не надо. Только не тобой, Кел – она погладила мою ладонь – Мне пора увидимся на перемене.
И убежала. Я расстроенный остался стоять на месте. Что за тяжесть давит ей на плечи? Откуда столько тоски в ее голосе? Она должна смеяться и радоваться, а не сжиматься под грузом проблем. Сегодня же вечером все у нее выпытаю. Мне хотелось разделить с ней эту ношу. Нет, даже не так, забрать насовсем. Я ведь люблю ее.
Эшли
Первым был урок биологии. Мисс Сидон, почтенная старая дева, потрясая седыми буклями, уже начала заунывно бубанить про строение земноводных. Перспектива препарирования жабы не слишком радовала. А то, что саму мисс Сидон из-за непропорционально большого рта за глаза называли мисс Жаба, попахивало чернухой. Я ходила у нее в любимицах. Старушка сильно сдала в последнее время. И в преддверии законной пенсии, очень любила свалить на меня дополнительные занятия с нерадивыми учениками. Я никогда ей не отказывала, и частенько оставалась после уроков, в так называемом классе наказаний, помогать зубрить биологию отстающим шалопаям.
Братья Стайронс, Роланд и Стив, были мои подопечные. Как я с ними не билась, вдолбить в их кучерявые головы строение клетки, функции цитоплазмы и многое другое у меня не получалось. Они милашки и всегда относились к моим стараниям с большим уважением, но у меня сложилось стойкое впечатление, что у них в голове были сквозные дыры, в одну сторону влетало, в другую сторону вылетало. Один эпизодик, до сих пор вызывает у меня улыбку. Я битый час втолковывала Роланду Стайронсу о строении инфузории туфельки, а когда попросила его рассказать, что он понял. То Роланд ни в чем, особо не сомневаясь, на полном серьезе сообщил: «Инфузория туфелька питается через анальное отверстие» Я рассмеялась так громко, что мой гогот разбудил прикорнувшую мисс Сидон. Потом долго пришлось извиняться, и объяснять, что меня рассмешило, как Роланд чихнул. Ну, не могла же я, в самом деле, сдать несчастного Роланда. А из него получиться великий механик, он часто чинил, стареющий бьюик Грега.
Урок я слушала в пол уха. Как хорошо, что учеба заканчивается, во всяком случаи для меня, и сегодня последний экзамен. Весь урок я боролась с приступами раздражения. Оно проходило по мне, как рябь по озерной воде от колкого ледяного бриза. Все: шуршание открытой книги, чей-то нечаянный взгляд, стук открываемой двери, невинный возглас, тихое жужжание процессора, будило во мне непонятный приступ холодного РАЗДРАЖЕНИЯ, который тупой болью отзывался в голове. Мое лицо кривилось и подергивалось, хотелось встать и закричать: «Вы можете все заткнуться!!!!»
«Соберись, Эшли. Сосредоточься. Они ни в чем, ни виноваты. Этим людям невдомек твои проблемы. Они просто учатся, как все нормальные дети. Никто не должен пострадать из-за твоего зверя».
Уговоры помогали плохо. Я то и дело нервно раздирала кожу на руках, словно у меня часотка. До конца урока я досидела с трудом, и с огромным облегчением услышала звонок.
Когда я направилась на выход, Пол Крешем преградил мне дорогу. Раздражение вспыхнуло яркой вспышкой. Кого черта ему надо?! Белобрысый долговязый парень, в миг, стал для меня, красной тряпкой для быка.
-Чего тебе? – грубо спросила я, нервно раздирая рукой шею.
Пол колебался, и это еще более усугубляло мое состояние в худшую сторону.
- М-мм, Эшли, ты знаешь, что Ник и Кел вчера подрались из-за тебя?
- И что ты решил мне отомстить. Слава графа Монте-Кристо не дает тебе покоя? – сарказм в моем голосе, ядовитым шипением окатил растерянного парня.
- Кого графа? Эш, ты неправильно поняла.
Я прикусила губу. История Эдмона Дантеса для парня явно осталась загадкой.
