Ника Ветрова - Университет вредной магии. Пособие по выживанию
С другой стороны, я вдруг поняла, что Владлен Азаэрович ведь вовсе и не злой совсем, так только, покричит и все.
* * *Через полчаса, сидя на второй парте в уютном кабинете с плесенью по стенам и зеленоватой паутиной вместо занавесок, я обозревала синюшную физиономию вошедшего друида и стремительно меняла мнение о декане чертового факультета. Потому что это был один из тех друидов, что встретились нам вчера, а следовательно, он же написал докладную ректору, и это с ним черт пообещал разобраться…
Разобрался, похоже.
У профессора Заратустрина вся правая сторона лица представляла собой синяк, судя по зеленым прожилкам, испытавший на себе попытку излечения у целителей, и попытка эта не была особо успешной. Так что, войдя в класс, друид печально осмотрел нас одним нормальным и одним заплывшим глазом, после чего произнес:
– Увидите Владлена Азаэровича…
– Немедленно принимаем меры по спасению! – заученно и хором ответили все ведьмочки.
К слову, было их тут всего шестеро.
Кларисса Немирова – темноволосая, смуглая, стройная темноглазая стервозина с браслетом в виде змеи, который она столь нежно гладила, что становилось ясно – змейка самая что ни на есть настоящая.
Агата Зельман – тоже темноволосая, но кожа у нее была алебастровая, белая настолько, что фиолетовая форма экспериментального факультета диверсий придавала ей синеватый оттенок. Черные глаза, очень женственная фигурка, отмороженное выражение лица. Из таких, знаете, когда вроде и ничего, красивая, но лицо такое, словно ей пыльным мешочком из-за уголочка треснули, и вот после этого его выражение такое отрешенно-возмущенное… Агата была единственной, кто никак не отреагировал на мое появление, остальные кто улыбнулся, кто выдал «зло пожаловать», а кто и «отвратненько познакомиться».
Светлана Сан – единственная блондинка помимо меня, но глазищи – зеленые, огромные, по-кошачьи зауженные, да и движения плавные, тягучие, в общем, оторвать взгляд от Светки было сложно.
Ханна Кинжал – роскошная рыжеволосая, но на удивление смуглая девушка с черными глазами и шрамом на щеке. Этот шрам, глубокий, пересекающий всю щеку, мог оставить только высший демон, из элиты Преисподней. Просто все остальное можно было залечить, а оставленные ими отметины нет. Впрочем, удивлял в Ханне не только шрам – девушка, казалось, вся состоит из мышц, ни грамма жира, одни мускулы. Даже шея мускулистая.
Райса Злобнер – вот уж Злобнер так Злобнер! Полноватая, темноволосая, с презрительным прищуром и умеющая расположить к себе собеседника одной емкой фразой: «Тупо у нас новенькая».
Я, как вежливая девочка, сразу сказала:
– Меня зовут Станислава.
На этом мое представление закончилось, потому что Райса выдала:
– Забейся уже! Нам всем прям так интересно твое погонялово, прям жить без него не можем, ага!
А у меня с собой была метла…
В итоге профессор Заратустрин мог не стесняться своего вида – помимо него в кабинете еще у меня и у Райсы по синяку красовалось, у Райсы ко всему прочему клок волос отсутствовал. И сейчас мы с этой ведьмой сидели злые, а наши метлы рычали друг на друга в конце кабинета, скованные в пазах для метл. Да, сама удивилась, что такие есть, но там с одной стороны была вешалка для мантий, а с другой ввинченные в стену пазы для метл, чтобы те не улетали во время лекции.
Поэтому ничего удивительного, что на самой лекции меня не интересовало ничего, кроме Райсы и продолжения батла. Я вообще с утра была вся такая воинственная, даже странно. Но это мелочи, главное – дождаться перемены. И вот тогда я подлечу к этой Злобнер, злобну ее разочек мордой об стол, а потом сверху чем-нибудь ка-а-ак.
«Зла-а-а-а-а» – раздался низкий гудящий бас.
Оказалось, именно это и был звонок, свидетельствующий об окончании лекции, потому что все ведьмочки сразу встали, а печальный, с отшлифованный мордой профессор Заратустрин, заунывно прочитавший демон весть что (ибо у него и зуба не было, потому толком никто ничего не понял), закрыл свой фолиант, напомнил еще раз про необходимость бояться декана чертового факультета и ушагал.
В следующий миг Райса Злобнер вскочила, вызывающим уважение движением отломала ножку у стула и, чуть пригнувшись, двинулась на меня. Дабы не отставать, я взяла весь стул (ножку отломать силенок не хватило) и, держа оный наперевес, двинулась к Райсе. Та, осознав, что я превосхожу в вооружении, отшвырнула отломанную ножку от стула, огляделась и хватанула стол!
Теперь превосходство было на ее стороне, а я со своим жалким стуликом вообще не котировалась.
И тут на пороге класса показался черт! Огромный, волосатый, могучий и самое главное – мой!
– Герак, вы левитацию изучали? – крикнула я, подныривая под стол приступившей к бою Райсы.
– Э-э-э-э… да… – потрясенно ответил черт.
– Взлетай и зависни! – подбежав к нему, скомандовала я.
Герак взлетел и завис в метре от пола!
Схватив черта поперек туловища, я развернулась к Злобнер, и теперь превосходство в оружии было на моей стороне, потому что чертяка всяко больше стола.
– Э-э… Стаська, ты чего делать собралась? – ошарашенно спросил Герак.
– Драться, – двигаясь к оторопевшей Райсе, ответила я.
– Чем драться? – просипел черт.
– Да тобой, чем же еще! Все, не мешай! – потребовала я, и.
И все.
Герак из моего захвата вырвался, слевитировал на пол, перехватил стол Райсы, поставил на место, после чего хватанул обозленную ведьму и сказал:
– Ты это, Стаську не трогать, ясно?
Изумленно и в то же время благодарновосторженно смотрю на Герака, а он:
– Я ее первый убью, а ты это, в очередь.
Злобнер нахмурилась, сложила руки под внушительным бюстом и прошипела:
– А почему у чертей сразу приоритет, а?
– Ну, – Герак почесал затылок, – я это, ну. больше.
На что Райса топнула ногой и как заорет:
– Слышишь, ты, я и так после нашего спора пуд веса набрала! Пуд, скотиняка копытистая!
Кто-то что-то понял?!
– Ну, – Герак демонстративно оглядел ведьму с ног до головы, после чего выдал: – Давай еще пудик, и так и быть, согласен на бой.
– Урод, – меланхолично выдала Агата Зельман.
После чего вновь утратила интерес к происходящему, но вот все остальные ведьмочки с неприкрытым осуждением смотрели на черта.
– Девчонки, а в чем дело? – спросила я.
Все как-то разом отвели глаза, словно вообще не в курсе. Выдала опять Агата:
– Магическая дуэль с чертом, первый зачет по расоведению. Мы все сдали, а этот, – кивок на Герака, – отказался драться с Райсой, мол, «зашибу ненароком былиночку». У Райсы «незачет», а хвостатый…
– Эй, без оскорблений! – рыкнул Герак.
Проигнорировав требование, все так же уныло Агата продолжила:
– Хвостатый продолжает уходить в отказ, у Райсы летит вся сессия, ну и от постоянного переедания характер вконец испортился.
Смотрю на Злобнер, та от злости едва не плачет. Медленно обошла черта, подошла к ведьмочке, приобняла за плечи и сказала:
– А сегодня сдать можно?
Райса глянула на меня, вздохнула и тихо ответила:
– Можно, но этот же не согласится.
– Согласится, – мрачно пообещала я, пристально глядя на Герака.
Тот нервно дернул хвостом и осторожно спросил:
– Может, договоримся?
– А без проблем, – решила я и, вернувшись к своему столу, села, вырвала лист бумаги из тетради и сделала умное лицо, собираясь приступить к издевательству над чертом.
И тут кто-то спросил шепотом:
– Она что, тоже расистка?
– Кажется… да, – неуверенно пробормотала Райса.
– Стопудово – да! – подтвердила я.
– Черт! – выругался собственно черт.
На его замечание никто не ответил, а я вдруг оказалась в окружении всей группы, то есть пяти заинтересованных ведьмочек, которые, затаив дыхание, читали по мере написания:
«Требования к уборке чертового общежития».
– Оу, – выдохнула Райса, – ты чего там теперь староста, что ли?
– Ага, – не поднимая головы и выводя «пункт первый», ответила я.
И стало тихо. Не обращая внимания, я начала писать, но тут Райса прошептала:
– Стась, понимаешь, я там тоже была. старостой.
– Угу, – продолжаю сосредоточенно писать.
Тишина, так что никто не помешал мне написать:
«Пункт первый: должна выполняться протирка пыли со всех поверхностей вплоть до люстр и карнизов ежедневно».
– Так вот, – продолжила Райса, – я тоже была. расисткой.
– Была? – невозмутимо интересуюсь, выводя «пункт второй».
– Теперь просто ненавижу! – прошипела она.
– Значит, теперь ты не расистка, а расоненавистница, – резюмировала я, продолжая писать.
«Пункт второй: ежедневно должен производиться вынос мусора из всех помещений».
