Пинок азарта (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
— Он за кулисами в любой пьесе, Конрад.
— Не прибедняйся, Сильвестр. Среди нас является хорошим тоном выдвигать Короля везде на первое место, но уж мне-то не нужно говорить о том, кто говорит от нашего имени в Управлении. Уж точно не Эрих.
Вампиры. Злые, ужасные, жестокие вампиры. Они где-то там, далеко, пьют кровь невинных, верша ужасные дела. Там, но не здесь. Здесь у нас лишь бледный юноша со взором тусклым по имени Эрих Паганини, свой парень, бабник и раздражающий болтун Конрад Арвистер, ну еще такой стереотипный Ваккуш в холлах трется. Какие вампиры? Их практически нет. Они никогда и ни на что не влияют, окститесь, народ.
— Ты закончил со своим сарказмом, Конрад? — от голоса из теней просквозило могильным холодом.
— Даже и не начинал, — сплюнул я попавший на язык табак, — Зачем ты пришёл, Сильвестр? Понятное дело, что что-то рассказать. Только будь добр, перед тем как начнешь вещать мне своим любимым мертвенно-холодным тоном, от которого смертные жухнут как осенние листья, подумай, пожалуйста. Хотя бы над тем, что не стоит меня оскорблять, говоря о том, что я первый, кому дарована свобода. Это не свобода, вы мной прикрылись, а затем вышвырнули с помощью Волла и Старри. Держу пари, что для Эммы я теперь играю роль наживки вместе со своим «птенцом», а вы? Что — вы? Хотите, чтобы я, приняв на себя антипатию клерков из Управы, еще сыграл рекламным щитком для тех из нас, кто втайне мечтает о свободе? Да?
— Кон…
Но меня было не остановить.
— Три сотни лет службы, Сильвестр. Я, несмотря на все шепотки за спиной, никогда не поворачивался ей к сородичам. Ни разу. Что бы вы не говорили, как бы вы не обсуждали слабейшего из вас. Затем вы выкидываете меня на… «свободу». С «птенцом», без денег и крови, без защиты и покровительства. Как обескровленную тушу, которая должна послужить защитой от нескольких стрел, выпущенных из темноты. Поэтому, Сильвестр Ваккуш, я тебя прошу об одолжении — скажи мне то, что собираешься, но говори без пафоса и пропаганды, иначе я за себя не ручаюсь…
Последнее я практически прошипел сдавленным от ярости голосом, выдергивая вторую сигарету из смятой пачки. Прикурив, я принял вид внимательного и трепетного слушателя, готовясь внимать словам старшего вампира.
Но их не было. Ощущение еле заметного присутствия Ваккуша было, но тот молчал. Так и стояли. Курящий молчаливый вампир и скрытый в тенях молчаливый вампир. Два тополя на Плющихе, чего уж там.
Наконец, тишина была прервана.
— Ты всё сказал сам, — прошелестел голос жилистого сородича, — И не захотел слышать слова почета и уважения. Так тому и быть. Мне что-нибудь передать Королю?
— Да, — докурив, я щелчком сбил пепел с использованного фильтра, зажав его, чтобы выкинуть позже в мусорку, — Передай, что Конрад Арвистер подчинится любому его приказу, но услышать теперь готов только приказы.
Жирная красная линия, прямо говорящая о том, что чужая игра мной понята и не одобрена. Те, кто ждут соответствия духу, а не букве, теперь будут вынуждены придержать коней в своих планах. Да нет, чего уж там. Им придётся загнать их назад в конюшни.
— Справедливо и неразумно, что и ожидалось, — выдохнул Ваккуш, — До встречи, Конрад.
— До свидания, Сильвестр.
Мир — нечестное место, если брать в расчет простую «справедливость», выдуманную каким-то пастушком для таких же простых работяг, искренне уверенных, что всем всего положено поровну. Нет, пастушки, в мире полным-полно нехороших ребят, уверенных, что им положено «больше». Они еще предпочитают гоготать над «справедливостью», сидя в своих замках и особняках, попивая вино и щупая за задницы прислуживающих им жен и дочек этих самых пастушков. Справедливости нет, есть лишь война за ресурсы, власть, влияние, контроль. Везде.
Мы, вампиры, отнюдь не исключение. Среди нас есть и живущие в замках… и пастушки.
Захлопнув входную дверь, я поднялся к себе наверх, залпом выпил полбутылки водки из обновленного стратегического запаса, а затем улегся спать. Следующий день обещал новую жизнь. Жизнь по правилам, в которых я не особо хорошо разбирался.
Пока что.
С утра, забыв про всё плохое, я исходил тщательно спрятанным, но тем не менее, жгучим любопытством, мучаясь вопросом — как именно госпожа Кестер планирует оформить свой визит? Чего ждёт? Того, что я буду ждать её в постели, усыпанной лепестками роз? Найду повод, чтобы вытолкать из дома девчушек? Скину на неё кота с крыши? Просто не открою?
Как оказалось, не я один мучался в ожидании, девчонки тоже готовились. Проявив истинно женское коварство, Тарасова устроила в зале первого этажа сеанс аэробики на двоих. Одевшись сама и приодев Мыш в какие-то тряпочки в виде шортиков и топика, она, к моменту звонка в дверь, уже полчаса как издевалась над ними обеими. Спустившись на звонок, я подивился происходящему — обе девчонки, взмыленные на полном серьезе, демонстрировали с удивлением взирающим на них котам неплохие формы, причем активно двигающиеся и подпрыгивающие. Особенно в этом плане выделялась Мыш, правда, слегка загнанное и отчаянное выражение на её мордочке скорее бы подошло жертве, чем соблазнительнице.
Усилия, достойные аплодисментов.
Правда, карта оказалась бита.
Петра Кестер приехала на машине одна, продемонстрировав мне в глазок мощь «Омнитехники», сделавшей реплику «порше» под гномов, а затем, с порога, окинув одним беглым взглядом устроенную для неё жительницами дома спортивную икебану, наисушайшим тоном поздоровалась, излучая ауру корпоративной работницы на все двести процентов. Осведомившись о том, где мы будем изучать документы и коротко кивнув на мой слегка заторможенный ответ, она деловито и неторопливо процокала каблучками на второй этаж, мимоходом кивнув потным пыхтящим девчонкам.
И дальше поцокала. С папочкой подмышкой.
Гномы — существа плотные и очень уверенно стоящие на ногах, а гномы-женщины еще и подлые как не знай кто, поэтому, когда невинный вампир отвернулся, чтобы закрыть дверь за спиной гостьи, то она, дождавшись заветного щелчка, тут же вцепилась ему в брючной ремень сзади, одновременно ставя подножку и проворачиваясь по часовой стрелке. В результате банального борцовского приема я оказался лежащим на полу и оседланным сноровисто раздевающейся прекрасной гномкой, явно не собирающейся терять ни секунды.
И ни минуты.
Даже спустя час… ай, ладно. Это было здорово. Дико, страстно, относительно тихо, много, интересно и… совершенно бездушно. Простой животный секс, утоление голода, ничего личного и лишнего, прямо по глазам вижу. Наверное, это и возбуждает сильнее всего.
— Да, меня тоже, — вполне серьезно кивнула обнаженная Петра, деловито намыливающаяся, пока я держал душ лейкой от неё, — Найти мужика, который нормально может, нормально возбуждает, но при этом не строит каких-то планов на фамилию Кестер — крайне сложно в этом городе, Конрад. А моё расписание не позволяет мне проводить время так, как ровесницам. Поэтому имеем, что имеем.
— К оркам плохо относишься? — хмыкнул я, сам теперь пользуясь услугами партнерши по держанию душевой лейки, — Говорят, они в Омниполисе номер один по быстрому траху без взаимных претензий.
— Я не люблю зеленое в своей постели, вампир. Считай это личной заморочкой. И перестань на меня так глазеть, потому что иначе мы продолжим. Мне довольно сложно сдерживаться, когда дорываюсь.
— Нет уж, — с огромным сожалением, но твердо отказался я, — Это был последний раз… в этом доме. У всех есть правила, Петра, у меня вот такое.
Мокрая гномка, задрав голову, посмотрела мне в глаза долгим взглядом, а потом, ухмыльнувшись, обрызгала меня из душа.
— Это, Конрад, приемлемо. К тому же, у меня теперь есть номер твоего переносного телефона. Удивительно, правда?
— Мобильного, так они называются. Так и знал, что ты во всем это глубже, чем следует, — вздохнул я, пропуская даму вперед.
— Старри еще не вернулась с В’зрааса, Арвистер, — обладательница довольно узких бедер и крайне привлекательных ягодиц стояла чуть согнувшись, и быстро протирая мокрую голову полотенцем, — Дальше объяснять, или ты уже понял?
