Бронислава Вонсович - Цветок мака
— А что ж ты Гердера именно о магической помощи просить хотел? — ехидно сказала мама.
— Но он же сам меня и убедил, что орочьим вождям этого делать не следует, — невозмутимо сказал Шуграт. — Я с ним согласился. Чем ты сейчас недовольна, мама?
Не будет академии, не будет магии, не будет ничего, кроме Гренета, от которого теперь начнет зависеть моя жизнь. Я хорошо помнила этого орка. Старше брата лет на пять, сухой, поджарый, он напоминал степного волка, хитрого и изворотливого, под шерстью которого скрывались многочисленные шрамы. И мне он совсем не нравился, но не потому, что щеку его уродовал след от магического удара — такими отметинами здесь были украшены многие, они скорее являлись предметом гордости для тех, кому удалось пережить магическую атаку. Нет, мне не нравился его взгляд — грязный, обволакивающий, его звериная хитрость, проскальзывавшая в словах и поступках. Отец никогда ему не доверял, даже, когда они выступали вместе.
— Шуграт, сестра — это не вещь, которой можно расплатиться и забыть, — продолжала взывать к брату мама.
— Я это прекрасно понимаю, — огрызнулся он. — И беспокоюсь исключительно о ее счастье. Женщина должна иметь мужа, который о ней заботится, и детей, которые радуют ее сердце. И дом. Гренет строит свой город. Сестре будет хорошо с ним.
— Шуграт…
— Я сказал. Вы всего лишь женщины и должны подчиняться мужским решениям. Слишком много воли дал вам отец. Но все это закончилось, пора понять.
Он небрежно отстранил мать и ушел. Она стояла, высокомерно вскинув голову, и презрительно смотрела ему вслед, но было видно, что поступок сына ранил ее в самое сердце. Умом я понимала брата. И даже стремление Шуграта, полукровки, быть больше орком, чем чистокровные соплеменники, не отступать ни от каких традиций. Да, все это я понимала. Понимала, но принять такое отношение никак не могла.
— Нужно было нам уезжать сразу после смерти твоего отца, — внезапно сказала мама. — Но я все боялась оставить твоего брата одного. Он был слишком молод и вспыльчив, мог наделать глупостей. Но, к моему огромнейшему сожалению, он все равно их делает, есть я здесь или нет.
— Что же теперь будет со мной? — испуганно спросила я.
— Ты, часом, не хочешь за этого Гренета? — прищурилась мама.
— Нет.
Здесь у меня даже сомнений не было. Меня передергивало только от одного воспоминания о том, кого предназначил мне в мужья Шуграт. Меня всегда удивляла эта вопиющая несправедливость по отношению к орочьим женщинам — у них не было не только права выбора, у них не было вообще никаких прав.
— А что так? Обеспечиваешь себе любящего мужа — он, кстати, еще с твоим отцом договориться пытался — и замечательную компанию из еще пяти жен, если не ошибаюсь. Будет с кем поговорить в свободное время, если оно, конечно, останется после чистки котлов.
В ее словах прозвучала горечь, обычно ей не свойственная, что заставило меня спросить:
— А ты никогда не жалела, что осталась здесь?
— Меня котлы чистить не заставляли, — усмехнулась мама. — Сначала я была на положении почетной пленницы, потом — жены вождя. Для грязной работы находились другие.
— И все же?
— Глупо жалеть о том, чего изменить уже нельзя.
— А если можно было бы, ты ушла бы с Гердером?
— Тогда не было бы вас с братом, — тепло улыбнулась она мне. — От вас бы я ни за что не отказалась. Шуграт, конечно, слишком упрям и своеволен, но он добрый мальчик, хоть и вспыльчивый временами. Да и отец ваш, он был замечательным… — тут, видимо, она решила, что эти воспоминания слишком личные, и замолчала. — Нет, я бы ничего не изменила в своем прошлом. Но к чему говорить об этом? Твое будущее, а не мое прошлое — вот что сейчас важно. Тебе нужно уходить, дорогая, как мне ни больно расставаться с тобой. Пришло время, тянуть больше нельзя.
— Но я не смогу пройти одна через всю степь…
— Тебе и не придется идти одной. Я собиралась отправить тебя с гармцами, так и будет.
— Но Шуграт никогда на это не согласится.
— Если ты собираешься ждать его согласия, то он прав, желая выдать тебя замуж, — холодно сказала мама. — Жизнь такова, что либо ты решаешь сама, либо за тебя решают другие.
— Он просто не позволит мне уйти, — запротестовала я, глубоко уязвленная мамиными словами.
— А мы не будем спрашивать его позволения.
В ее словах звучала сила и уверенность. То, чего так не хватало мне. Я чувствовала себя полуоторвавшимся лепестком под порывами злого ветра — еще немного, и сорвет меня с так хорошо обжитого места и унесет. Но куда?
Глава 2
Эвальд
Разговор с Эрикой, как ни странно, привел меня в хорошее расположение духа. Те дружеские отношения, которые установились между нами в последнее время, меня вполне устраивали. Жених ее меня совсем не смущал, ведь помолвки отнюдь не всегда заканчиваются браками, особенно в случае неприязни между семействами. А она явно была. Хоть и тщательно скрываемая с обеих сторон, все равно должна была принести свои плоды раньше или позже. Пока девочка счастлива, но будет ли она такой через год? Посмотрим. Мне не хотелось что-то менять, да и не видел я среди студенток Магической академии другой девушки, с которой мне хотелось бы пойти в храм. Деда, короля Лауфа, это несколько удивляло — он все вспоминал мою решимость после свадьбы брата немедленно жениться и посмеивался по этому поводу. Но я собирался все же немного подождать и пока не связывать свою жизнь с кем-то другим. Мне нравилась Эрика. Общение с ней напоминало немного охоту из засады и забавляло меня даже больше, чем я думал. Главное — выбрать правильный момент для нападения, если уж в первый раз промахнулся…
Инор Лангеберг, наш придворный маг, высказал интересное предположение. Чтение большого количества книг, посвященных оборотням, навело его на мысль, что пара где-то есть у каждого, подобного мне, но природа подстраховалась на случай гибели предназначенной мне женщины и вывела для нее замену. Этой заменой и была Эрика. И наша общая симпатия вполне может стать чем-то большим, если та, кто мне предназначена, умрет. Подтвердить или опровергнуть его теорию было нельзя — в книгах, что он мне давал, были лишь смутные намеки, которые могли трактоваться двояко. Да и вообще ничего не говорило о том, что такая девушка где-то есть.
Но мысли об Эрике вскоре были выброшены из головы, ибо предстояла мне весьма серьезная поездка — первое посещение орков. Вождь, к которому мы ехали, был совсем не единственным в Степи, но ему удалось подмять под себя довольно много племен. Начато это было еще его отцом, смерть которого не повлияла на стремление орков объединиться. Самое интересное, что этот вождь, Шуграт, уже успел подписать договор с Тураном, хотя Степь даже близко не граничит с этим государством, а вот Лория, как и мы, только собиралась отправить туда своих представителей. Орки нам обещали безопасность проезда до их столицы и назад, дед решил показать значимость этого договора для Гарма и отправлял с посольством меня. Но до конца он никому не доверял — хоть с нами ехал и придворный маг, на меня нацепили огромное количество артефактов и потребовали, чтобы я никогда и ни при каких условиях их не снимал, прислушивался к разговорам вокруг (а слух у оборотней даже в человеческой ипостаси значительно превышает орочий) и, в случае опасности, пусть даже и кажущейся, немедленно обращался и уходил оттуда. Возможности пользоваться телепортами в Степи не было — шаманы об этом позаботились, установив свои, только им понятные, приспособления, искажавшие телепорт так сильно, что нельзя было предсказать не только точку выхода, но даже доберешься ли ты туда живым.
Инор Лангеберг был весьма недоволен предстоящим путешествием верхом на лошади, он бы предпочел карету с мягкими подушками внутри, если уж порталом пользоваться нельзя. Но, увы, дорог в степи пока не было, так что карета вполне могла не выдержать всего пути и развалиться в самом начале. Радовало только то, что ехать нужно было недалеко — селиться орки стремились подальше от руин человеческих городов, уверенные в том, что в тех местах живут злые духи, приносящие несчастье, вот и получилось, что единственный орочий город был довольно близок к границе с нами. Скорее всего, за пару дней доберемся.
Дед давал последние инструкции, я его почти и не слушал — он твердил одно и то же с тех самых пор, как решил, что мне придется ехать. Видно, думал, что от постоянного повторения у меня в голове все уложится правильно и при необходимости сразу всплывет. Но все осложнялось тем, что мы почти совсем ничего не знали про нравы и обычаи орков — только то, что выяснили из расспросов торговцев, а им тоже многие тонкости были неизвестны. Туранцы рассказывать ничего не хотели и предложили вести дела через них. Для этой страны такое положение дел было бы весьма выгодным, но дед посчитал, что раз уж у них все получилось, то мы тоже не должны оплошать. И вовсе не я, а пара опытных дипломатов, что с нами ехала, являлась залогом нашего успеха. Свита моя была не слишком большая, чтобы не обидеть принимающую сторону недоверием, но состояла наполовину из сильнейших боевых магов, наполовину — из лучших бойцов Гарма, что делало мою персону практически неуязвимой для возможных атак.
