Павел Мешков - Черный корректор
– Возьму! – пообещал я рабочее место. – Но я хотел сказать не об атаках на яхты олигархов… Если тебе так уж требуется интеллект перед сном ворошить, то для этого сама газета не нужна. Достаточно название вспомнить. «Волга», «Комсомолец Каспия»… Или вот «Аргументы и факты». – Я постучал пальцем по листу, на котором дядя Олег разбирал рыбу на «хорошее» и «плохое». – Ты вдумайся в название! Казалось бы, всем нам известны все факты в совокупности, но если я приведу отдельный, бесспорный факт, то ты, оперируя несколькими, даже сомнительными аргументами, можешь низвести мой факт до простого аргумента, а то и просто до фака… То есть, для того чтобы развивать интеллект, совсем не обязательно изучать всю газету. Расстройство одно для желудка. Вспоминай названия! А если копнуть глубже? В философском смысле? Уловил течение моей мысли?
Дядя Олег, успевший сложить перед собой достаточно большую кучу кусков пожирнее и даже продегустировать их, по-вампирски причмокнул губами и мечтательно сказал:
– Когда-нибудь, потом, позже, я куплю диктофон!
– Чего? – обиделся я. – Я тут распинаюсь перед ним!.. А он пребывает в грубом вещизме!
– Да я не о том! – начал оправдываться дядя Олег, одновременно наливая в стаканы на два пальца водки. – Я хотел записывать тебя, чтобы потом прослушивать и изучать в первоисточнике… На досуге.
Было в словах дяди Олега что-то такое… Подозрительное! Но он не дал мне проанализировать это возникшее чувство, сунул в руку стакан, приподнял свой и провозгласил:
– Ну, с праздником! И пусть вот так – как можно чаще, а мы к вам – как можно реже!
Но выпить за этот замечательный тост мы не успели…
Вообще-то в Ямане люди попривыкли уже ко всему. Ну, в смысле мало что такое-эдакое может напугать сильно или удивить до икоты. Хотя… Ясен пень! Если ты козу за рога держишь, а какой-нибудь дурак из кустов гавкнет… Тут уж поневоле удивишься! Но дураки у нас на острове появляются редко и, слава богу, не задерживаются. Хочу отметить, что и негров, побывавших на острове, можно по пальцам пересчитать. Лично мне довелось здесь видеть только одного, а вот Борода рад бы с ними повидаться, да не выходит ничего. И это притом, что у него научный интерес имеется: хочет Борода узнать у негров – загорают они на солнце или нет и как пристает загар.
Но мне все это по барабану! В смысле негр ты, дракон или китаец – все едино. Как говорит один знакомый людоед: «Лишь бы человек был хороший и вел себя прилично!» Я бы добавил: «Тишину не нарушал и в мои дела не лез». А этот негр появился прямо на веранде! Раньше такого не бывало! В смысле нечисть всякая в границах дома просто так не появлялась, пока сам ее не призовешь…
Негр был красивый! Я таким красивым последний раз был лет эдак в двадцать – двадцать пять. Не негром, правда, и ростом пониже, но… Сразу оговорюсь: ориентация у меня чисто традиционная, без вывертов всяких там… Но негр все равно был великолепен! Он стоял посреди веранды, упираясь в потолок курчавой головой, и был так красив, что дядя Олег поставил на стол бутылку, которую до этого схватил за горлышко, намереваясь угостить пришельца. А как тут угостишь, если он головой потолок подпирает? Да и я отпустил рукоятку топора под столом. Разве на такую красоту кидаться с топором можно? Он же все здесь переломает! Сначала его надо под каким-нибудь предлогом на улицу вывести…
Негр, большой, черный и красивый, стоял, безвольно опустив руки, и смотрел на нас пустыми печальными глазами. Причину его печали в тот момент лично я усмотрел в большой, сантиметров пятнадцати, кости, пронзившей поперек широкий нос. А может быть, причина заключалась в зажигалке «Ронсон» в мочке левого уха или была обусловлена большим медным компасом в правом? Не хотелось думать, что вселенская печаль негра могла быть вызвана симпатичной густой татуировкой лица и ракушками, приклеенными там и сям на лоснящихся щеках. Рубль советской чеканки, свисающий с нижней губы, я, в плане причины печали нашего гостя, отбросил сразу.
Многочисленные разноцветные бусы опутывали могучую шею и почти полностью скрывали широкую мускулистую грудь. Негр был босой, но ступни ног таились в густых травяных юбочках. Такая же юбочка, размером побольше, изготовленная из пальмовых листьев, болталась на поясе, прикрывая все, что следует. Вообще, весь негр выглядел ухоженным и чистым: юбочки свежие, кость в носу обглодана до белизны, а большие ладони сильных рук отмыты до розового цвета.
Российский народ любит негров изначально. Какое эмоциональное потрясение пережили все мы, когда узнали, что какие-то… то есть нехорошие дяди и тети «ай-ай-яй!!! убили негра!!!». Не спас положения даже тот факт, что «негр встал и пошел» и «играл в баскетбол»… Многие тогда пили валерьянку! Я помню…
Трудно сказать также, с чем связано это глобальное для россиян явление: то ли с этническими корнями Александра Сергеевича Пушкина и тем генетическим следом в России, который он оставил параллельно своему творчеству, то ли правы современные ученые и все мы имеем корни, исходящие из центра Африки. Не знаю! Но девицы наши тают как свечки при виде выходцев с Черного континента.
Такая любовь без особого труда породила интересную цветовую гамму на нашей территории, но все усилия негров в этом направлении пока не привели к появлению ни нового А. С. Пушкина, ни его славного предка, арапа царя Петра Великого. Хотя, если быть честным, есть в этом деле некоторые подвижки. Пусть даже в лице народного любимца, заслуженного негра «Аншлага»: «пошел-на-фиг-с-Новым-годом!» и всяких там «шоколадных зайцев-мерзавцев».
Их-то любовь – в смысле любовь народов Африки к россиянам – вполне понятна и легко объяснима. Во-первых, половина из них получила высшее образование в наших университетах, а во-вторых, в государственном масштабе, можно очень долго улыбаться и не отдавать нам долги, что никак не влияет на наше расположение и любовь к неграм…
И еще наш негр беззвучно плакал…
Если плачет мужчина, значит, в мире произошла огромная несправедливость, которую никак невозможно подправить хуком справа или, скажем, броском через бедро. А когда плачет большой и сильный мужчина… Такой феномен может означать лишь то, что вселенская катастрофа уже произошла, но еще не докатилась до нас и только потому еще не ощущается.
Мы с дядей Олегом прониклись моментально. Ну, может быть, дядя Олег опередил меня на долю секунды и проникся чуть раньше.
– Ты чего, чувак? Обидел кто? – сочувственно спросил он.
– Эта… Кто тебя… – попытался я поддержать дядю Олега, но нужных, идущих из души слов не нашел и решил помолчать.
Да и наш черный гость, похоже, был склонен больше доверять не мне. Он всхлипнул, вытер ладонью нос, от чего кость мотнулась до самого уха, звякнув о зажигалку, протянул руку к столу и схватил стакан дяди Олега. Такой прыти мы от расстроенного негра не ожидали, да и его дальнейшие действия повергли нас в легкий шок.
Негр влил в себя содержимое стакана, молодецки крякнул и взвыл, как групорг на демонстрации:
– Рюсский водка! Хорошо! Дрюжба! Слява КПСС!
В словах негра, собственно, ничего особенного и не было. В современном мире мало найдется людей, не способных довольно внятно сказать несколько слов по-русски про водку и икру. Но то, что наш черный друг вдруг неожиданно вспомнил о КПСС, да еще с таким энтузиазмом, и к ночи…
Пока мы с дядей Олегом, раскрыв рты от удивления, переживали этот пламенный привет из прошлого, старый друг нашей партии успел ухватить со стола дольку огурца и закусить. Он хрустел огурцом, а мы медленно приходили в себя. Дядя Олег тряхнул головой и с подозрением спросил:
– Где язык выучил? А?! В спецшколе?
Может быть, дядя Олег и заподозрил в негре шпиона, только тот на удочку не попался, вывернулся:
– Папа научиля! Папа били… Биля… Биля в у… уни…
– Университете? – попытался я вывести негра из затруднения.
Негр благодарно кивнул, но не успокоился:
– Пар… Парти… Патри…
– Патриса Лумумбы! – вновь блеснул я интеллектом и принялся печально размышлять о том, что абсолютно все, кого заносило на фазенду – будь то индус, негр или дракон, – выказывали знание русского языка, а я, хоть убей, ни слова не знаю по-негритянски!
Процесс моего самобичевания был прерван восклицанием дяди Олега:
– Понятно! Твой папа-негр учился у нас в университете имени славного Патриса Лумумбы, научил тебя говорить по-русски и партию любить. Так?
Негр отрицать очевидного не стал и подтвердил слова дяди Олега страстным возгласом:
– Слява КПСС! Ленина жиля, Ленина живя…
– Стоп! – прервал я реанимацию социализма на вверенной мне фазенде. – К нам-то ты за каким пожаловал? Учиться, что ли?
