Мне его подарили! Дом-портал 2 (СИ) - Риш Мартиша
- Проявите сочувствие к обоим. И к Серёженьке, и к Денисочке. Я – ужасная мать. И жена, даром, что бывшая. Завтра жду Дениса дома сразу же после школы. Шаг вправо, шаг влево, прыжок вверх – и он остаётся у вас без всякого моего содержания. Покажите класс по воспитанию отрока, у вас все получится, я в этом даже ни секунды не сомневаюсь.
- Но...
Я повесила трубку. Посмотрим, до чего додумается Денис к завтрашнему дню, может, поумнеет немного? Чувствую, сегодня я обеспечила чудесный вечер Сереже и сыну. Антонину только чуточку жалко, все же она переживает за нас с сыном, заботится в силу своей неуемной фантазии.
Я прошлась по квартире. Спать не хочу, разговаривать с кем-либо – тем более. Ярость, обида, злость на себя и на всех так и кипят в душе. Сергея хочется просто убить! Желательно с особой жестокостью. Не понимаю только одного, какую игру он затеял, зачем так упорно ставит мне палки в колеса? Сын ему точно не нужен. Ну какой здравомыслящий отец так подставит своего ребенка?
Вспомнился Эстон со своими манерами наследного принца, он и вправду ухаживал за мной словно за любимой невестой. Решил все проблемы, запись с камер добыл, усадил в такси, и руку везде подавал. Ему-то что от меня нужно? И какую дань я должна внести Верховной дроу в своем "родном" мире? Знать бы еще, как выглядит мир дроу! Отчего-то мне туда даже нос совать вовсе не хочется.
Нет, нужно как-то себя успокоить. Может, плюнуть на всё и устроить девичник? Но для этого придётся звонить подруге, а как я ей объясню свой срочный побег замуж? Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы мне удалось соврать. Да и девичник весной в Питере – это такая морока. Туфли непременно промокнут, тащить с собой в пакетике сменную обувь просто смешно. Сидеть в баре в кроссовках глупо. Нет, не хочу я такого удовольствия. А чего хочу? Хочу почувствовать себя беззаботной. Пусть хоть в эту последнюю добрачную ночь, но насладиться всей прелестью жизни! Столько лет я ничего лишнего себе не позволяла, зато сегодня буду сверкать. А завтра – будь, что будет. Я достала пакет с теми платьям, которые мне подарила Аделаида. Безошибочно выбрала черное, переливающееся, чья ткань похожа структурой на струи воды, смело обтекающие тело. Красивое белье, потрясающее платье, туфли на каблуке, волосы я распустила по плечам.
Подошла к зеркалу и обомлела. Пугающая, абсолютная красота. Высокие скулы, зеленые глаза просто невероятных размеров, они еще и сверкают, а на донышке зрачков, моих зрачков, кружатся серебряные вихри. Губы налились, стали большими, немного припухшими, словно этот вечер я провела не одна, и цветом теперь они похожи на спелую вишню. Волосы побелели, стали густыми, то здесь, то там по ним пробегаются мелкие искорки. Моя бледная кожа приобрела удивительный цвет, не совсем черный, скорее просто очень смуглый, красивый, перетекающий оттенками. Я с большим удивлением отложила в сторону помаду и тушь для ресниц. Мне просто нечем дополнить этот образ, нечего подрисовать. Неужели же это я? Я вдела в уши длинные серьги, из них наружу полился свет, нанизала на пальцы сразу несколько колец. Звери на них ожили, пантера приоткрыла свою пасть, облизнулась и тронула меня серебряной щечкой.
Внезапно я почувствовала себя совершенно свободной. Денис уже вырос, способен сам решать, как ему жить. Нет, ему конечно нужна поддержка родителей, но навязываться? Терпеть капризы? Вздыхать на пороге его комнаты, глядя на бардак? Ну уж нет. Это мой дом, моя жизнь, и жить мы теперь будем по моим правилам.
И с Эстоном я тоже справлюсь. Очень похоже на то, что я ему нужна гораздо больше, чем он мне. Да и потом, иметь рядом с собой красивого и богатого мужчину – это вдвойне приятно. Никто и не говорит, что брак будет настоящим, а не фиктивным. Впрочем? Почему бы и нет. Может быть, я соглашусь на что-то большее, чем оставить свой автограф в ЗАГСе в обмен на услугу. Но решать, как жить, теперь буду только я сама.
Альер правильно сказал – эльтем справедливы, но невероятно жестоки. Что ж, так и есть. Я тронула ручку портала, перенеслась в особняк и едва не нос к носу столкнулась с Альером. Узкие бёдра прикрывало лишь полотенце, из одежды на нем больше не было ничего. Чуть влажная прядка волос свесилась со лба вниз. Черная полоса ошейника плотно облепила горло.
- Простите, Диинаэ, я не знал, что вы сегодня вернетесь. Не стал надевать одежду.
- Я должна была предупредить о визите заранее? Злость на Дениса и Сергея так и хлестала наружу, а досталось Альеру. Нет, похоже, не слишком-то я справедлива.
- Простите, эльтем, этого больше не повторится, - щеки Альера покраснели от стыда. И почему так выходит, что я уже второй раз сталкиваюсь с ним то полураздетым после душа, то и вовсе раздетым под струями воды. Может, он специально меня соблазняет? Хм, почему бы и нет
- Гномы еще здесь?
- Нет, они впрягли камнезуба в свою кибитку и уехали около часа назад. Точнее, камнезуб сам занял место коренника. Гномы несколько возражали.
- Главное, чтоб не взлетел.
- Пожалуй, что так, - кивнул мужчина и внезапно поднял на меня совершенно растерянный взгляд зеленущих глаз.
Я рискнула проверить, что же он думает обо мне на самом деле. Действительно ли соблазняет, а если да, то зачем? Вспомнилось, как он поцеловал мою руку, когда я дала ему разрешение отправить письмо домой. Безумная благодарность в глазах, горячие губы, сегодняшнее бережное прикосновение к запястью. Так да или нет? Эта ночь может стать нашей, особенной и волшебной.
- Не туго? Может быть, снять? И клеймо тоже, на одну ночь, до утра. Это же можно сделать? Покажешь мне как?
Я провела рукой по полоске ошейника, чуть коснулась щеки, буквально кончиком пальца. Альер резко вздохнул и отвернулся от моих пальцев, словно от удара.
- Мне очень удобно, эльтем Диинаэ, моя госпожа.
- Вот и хорошо.
Выходит, мне показалось, - я чуть прикусила губу, чтоб не взвыть в голос. Как-то так получается, что сама по себе я никому не нужна. Никто не испытывает ко мне никаких чувств, только выгоду ищут. Стало так обидно и больно, пожалуй, как никогда. Даже собственный сын и тот предал, предпочел отца. Как же мне больно.
- В этом городе есть какое-нибудь особенно злачное место? Клуб, бар, я не знаю? Мужской стриптиз?! Хочу сегодня развлечься! Знаешь, чем единственным прекрасен бордель?
- Чем же? - в глазах Альера полыхнула ярость, почти такая же, как у меня.
- Тем, что заранее знаешь, какую плату возьмут за иллюзию любви или страсти. Так где в этом городе бар? Ресторан? Чтоб музыка была и дрессированный медведь с подносом в лапах!
- Здесь недалеко, вас проводить? - Альер смотрел на меня прямо и, кажется, хотел своим взглядом испепелить.
- Найди извозчика, если это не сложно.
- Как пожелаете, - зло бросил он и, как был, вылетел во двор. Нет, полотенчико ему безусловно идет, но босиком-то зачем?
Альер вернулся в особняк через секунду, весь бледный, даже губы посинели немного.
- Карета вас ждет, госпожа.
- Замерз? Оденься, а то на тебя смотреть холодно.
- Как пожелаете. Я вышла в темную, южную ночь, полную соблазнительных запахов.
Карета стояла прямо напротив особняка, черная, украшенная позолотой. Кучер ловко спрыгнул с козел, открыл мне дверцу, подал ладонь, обтянутую тонкой перчаткой, чтобы удобнее было подняться. Спиной я чувствовала злой взгляд Альера. Будто я и на такую мелочь, как сходить вечером в ресторан, не имею права, будто бы он – мой ревнивец-муж.
*** Мать сплавила меня на такси к бабушке. Видеть она не меня не хочет! Будто я в ее жизни лишний! И папаша тоже хорош – так подставить! Не бойся, сынок, тебе ничего не угрожает, ты же несовершеннолетний! А меня за драку точно посадят. Ну-ну!
Оперуполномоченный думал немного иначе. Да что там немного?! Меня чуть в колонию не упекли. Из-за этого недоумка.
Эстон тоже молодец – смотрел на меня, как на дебила. Нет, он, конечно, прав в чем-то, ну, немного. Но его я всё-таки ненавижу. Выходит так, что маму он у меня просто забрал. Прихапал ее себе, а я остался каким-то крайним и ненужным. Словно щенок, который публично наделал лужу и теперь всем противен. Ну, кроме бабушки, само собой. Хотя чую, от нее мне тоже влетит. И за дело! Свалил в клуб, наврал, в историю влип. И отец тут ни при чем. Я-то взрослый, сам должен был головой думать. В этом Эстон до омерзения прав.
