Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть
А я уже практически – да что практически! полностью! – сдалась на волю победителя. Уже сама, по своей воле подняла руки, обхватывая сильные бугристые плечи. Меня вело желание.
Когда я, уже предчувствуя то самое, была немного приподнята и вот-вот должно было начаться самое приятное и интересное, вдалеке раздался грохот.
Никос отстранился, поднял голову и замер, прислушиваясь и не обращая ни малейшего внимания на мои копошения над (скорее – под) ним. Когда мне перестало хватать воздуха, раздались крики и послышался топот.
Ник вылетел из воды в мгновение ока и выловил меня. Когда к нам подлетел запыхавшийся Георгиос, я была туго завернута, как мумия, в полотенце и никакими частями тела не отсвечивала. Кстати, сам хозяин одеться не успел и сейчас всем активно демонстрировал свое роскошное хозяйство.
Эсбэшник, старательно отводя взгляд от нас обоих, встревоженно сообщил:
– Рухнул летний домик!
– Почему? – Никос, явно хорошо натренированный на подобное действие, уместил меня под мышкой и пошел за еще одним полотенцем.
Я начала злиться. Жара, неудовлетворенное желание и опасения, что разгребать «сокровища» заставят меня, сделали свое дело. Мне пришлось применить все оставшиеся силы и вывинтиться из захвата.
Казидис сражаться со мной не стал и отпустил на волю с миром. Хех, но он же еще не знал, кто виновник переполоха!
Просто посмотрел на меня жгучими глазищами и спросил:
– Ты что-то хочешь, дорогая?
– ДА! – рыкнула я. – Снайперскую винтовку для Георгиоса и мачете для тебя!
– Почему такая дискриминация? – Черная бровь изогнулась, пока он натягивал джинсы.
Начальник охраны просто замер и старался не реагировать нервно на мои замечания. Вот это выучка!
– Потому что я его просто пристрелю! – вызверилась я, плотнее запахивая полотенце, которое немножко размоталось. – А тебя – кастрирую!
– Злишься? – Он попытался ко мне подойти, но Йоргос удержал за локоть, что-то нашептывая на ухо.
Естественно… Предупреждал, что я могу и отгрызть, если ножика не дадут! Могу, конечно, но кто ж сказал, что хочу? Оторвать гораздо легче!
Ну что за день! Никакого блаженства! И я ушла спать на чердак! Правда, с удовольствием послушала, как вернувшийся с раскопок Никос сначала долго вспоминал родственников по женской линии, а потом носился по дому, выманивая меня, чтобы показать, где греческие раки гоняют понты. Но мне это было неинтересно…
Глава 8
Не жалею. Не зову. Не плачу. Некогда. Работаю. Ишачу.
NN– Рабство отменено еще два века назад! – гордо заявила я, когда мне предъявили улики и вежливо, но очень настойчиво попросили восстановить разрушенное. В педагогических целях…
– То есть ты не хочешь?.. – прищурился злой Ник, рассматривая меня сверху. Он, похоже, до сих пор так и не ложился и теперь щеголял грязными «ливайсами» плюс исцарапанным о любимые розы обнаженным торсом. Изгвазданная футболка полетела на пол только что. Видимо, ее владелец решил: вещь восстановлению не подлежит.
Зато у него было преимущество – он стоял, а меня посадили!
На стул. И деликатно четырьмя руками придерживали, потому что я норовила отвертеться от предложенной чести. И сбежать. Но меня упорно отсекали от возлюбленной пальмы.
– Нет! – замотала я головой. – И вообще, это ты виноват!
– Что-о? – изумился он. – Не припомню, чтобы я просил тебя развалить мой летний домик.
– А кто передал мне «Остров сокровищ»? – нахмурилась я, злобно сверкая глазами на застывших охранников, двух чернявых «шкафов» с отмороженными физиономиями.
Они потому и «стыли», что чуяли копчиком, как им это отрыгнется. Фруктами.
– При чем тут Стивенсон? – не понял Никос, засовывая руки в карманы джинсов и привлекая мое внимание к тому, что я еще никогда не изучала.
– При том! – парировала я. Недюжинной силой воли отвлеклась от обоюдных пререканий, глядя ясным взором на похитителя. – Георгиос передал и сказал изучать как пособие. А я от теории всегда перехожу к практике!
Казидис метнул о-очень выразительный взгляд на родственника и выдал:
– Ну что, братец, доигрался? – Ядовито передразнил: – «Пусть поразвлекается – детство вспомнит!»
– Так это ты-ы! – обрадовалась я. – Значит, так – ты строишь, я руковожу!
– Кто ж знал, что девочка так увлечется? – пробормотал эсбэшник и медленно покачал головой. – Мне казалось, так лучше… Не дарить же ей было Жюля Верна. Кто ведает, что бы она тут изобрела?
– А хотите, я попробую воспроизвести формулу пороха? – загорелась я внезапной идеей.
– НЕТ! – в один голос рявкнули оба, вздрагивая. – Иди лучше… в бассейн!
– С ребятами? – Я с намеком улыбнулась, потому что те меня так и не отпустили, а следовательно, – это теперь мое и я могу пользоваться с чистой совестью.
– Извините, босс, – сказал один из парней, поспешно убирая от меня свои граблеобразные лапищи. – Она, конечно, красотка, но я рисковать не буду! Хоть увольняйте.
У второго на щетинистой роже нарисовалась такая же умная мысль.
– Идите, – махнул рукой Казидис, и я вихрем сорвалась с места, пока не спохватились. Но меня успели остановить приказом: – А ты останься, Джул!
– А почему сразу я? – задала я риторический вопрос, горестно мечтая о ближайшей пальме.
– Потому, что все беды от тебя, – нагло заявил он мне, отпуская начальника охраны. Последний собрался уходить просто осчастливленным!
Я не могла такое подлому вооруженному змею спустить и высказалась достаточно определенно:
– Не радуйся! Ты мне теперь по гроб жизни будешь должен за Стивенсона!
– Похоже, этот гроб не за горами, – обреченно сказал Георгиос и пошел искать пятый угол.
Я повернулась к Никосу и спросила:
– И что ты имеешь против меня?
Его ответ был довольно неожиданным:
– Если бы мне сказали, что это ты предложила яблоко Адаму, я бы поверил!
– Зря! – скривила я губы. – Скорей всего, змий с Адамом раздавили шкалик на двоих и закусили яблочком, а с похмелюги свалили все на бедную Еву! Благо их было двое, а она одна! Второй идет свидетелем!
– Круто! – восхитился моими доводами полуголый Никос. – Но мы сейчас не об этом…
– Естественно! – далеким от доброжелательности тоном высказалась жертва произвола. – Если кто-то начинает ущемлять мужское достоинство, то сразу «мы не об этом»!
– Джул, – перебил он меня. – Ты перешла все границы…
– Серьезно? – не осталась я в долгу. – Где пограничный столб и таможня? Почему отсутствует визовый контроль?
– Ты перешла все границы!!! – повторил он, сверля меня взглядом и делая мне щекотно. – И должна будешь понести наказание!
– Депортацию? – наивно предположила я, широко раскрывая невинные глаза и подпуская во взгляд неземное сияние.
Сияние не оценили.
– Трудовую повинность! – припечатал он.
Мне такая постановка вопроса откровенно не понравилась.
– В чем эта повинность заключается? – осторожно поинтересовалась, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая ангелочков. Коллеги по заключению как-никак.
– У тебя есть два пути…
– Есть – это хорошо! – Я мечтательно зажмурилась.
Но Никос так громко продолжил свою мысль, что пришлось прикинуться третьим ангелом:
– Или ты работаешь по дому, или занимаешь место в моей кровати!
– А что я там буду делать? – Должна же я была уточнить детали.
– Ты там будешь спать! – рявкнул Казидис.
– А где будешь спать ты? – Все же детали иногда играют существенную роль в нашей жизни.
– Рядом! – Он уже рычал, как обозленный питбуль. И зубки тоже почти такие демонстрировал.
– А-а-а, – поняла я. – У тебя острый дефицит кроватей и ты решил сэкономить?
– У меня нет никакого дефицита!!! – заорал он.
Я подняла брови в удивлении:
– Значит, ты жлоб?
– ЧТО?!!
– Мысли вслух, – пошла на попятный.
Он как-то неестественно быстро успокоился и побуравил меня зенками на предмет совести. Месторождение не обнаружилось.
– Ты будешь спать со мной в одной кровати столько, сколько я сочту нужным, – ласково, как ягуар на выпасе, сообщил он с холодной, жестокой улыбкой.
Да-да… Губа уже отвисла ниже коленок… и слюни капают… ядовитые.
Я крикнула: «Ты ничего не получишь!» – и злобно расхохоталась. Мысленно.
А Никоса понесло…
– Мы будем заниматься сексом ТОГДА И СТОЛЬКО, сколько я сочту нужным. Ты будешь принадлежать мне вся, душой и телом…
М-дя… белены, что ль, нанюхался? Или грибочков особенных нализался? Так они вроде тут не растут… Может, вертолетом завозят?
– Не обольщайся! – Я подобралась, как кобра, от злости на такое самомнение. – Этого не будет!
– Будет, Джул, – оскалился он, по-кошачьи потягиваясь всем телом. – Ты уже млела в моих объятиях…
Ой, что-то мне нехорошо! Магнитные бури, вредные аспекты планет… Уходить надо. По-хорошему. Прибью ведь, и на этом мстя вся кончится! Низзя!
