Льюис Кэрролл - Льюис Кэрролл: Досуги математические и не только (ЛП)
Два голоса
Был глас сквозь мыслей круговерть:«Со скорбью, смертный, топчешь твердь!Не лучше ль сразу встретить смерть?»
«Да отдалится этот брег, —В ответ я молвил, — где навекДля нас, прекрасных, свет померк».
На это голос вновь изрёк:«Летал тут утром мотылёк,Покинув тёмный уголок.
Вовне направленный порыв,Скорлупку кокона разбив,Явил прекрасное из див —
Как белизны комок живойОно взметнулось над травой,Травой росистой, огневой».
Сказал я: «Мир наш, завертясь,Прошёл чрез пять природных фаз;Теперь, в шестой, он лепит нас.
Даёт нам разуму с лихвой,Не то что живности какой,И сердце вкупе с головой».
Но слышен глас, простой шумок:«Гордиться нечего, дружок.Ты в высь взгляни, как мир широк.
В мозгах тот факт прикинь и взвесь:Миров вокруг не перечесть,Похуже и получше есть.
И для страстей, надежд и верПоярче ты найдёшь примерВ тех сотнях миллионов сфер.
Хотя себя ты разбросал, —Мне голос мысленный сказал, —Таких полно, велик и мал».
Но я ответствовал: «Так что ж?Уж этот шарик тем хорош,Что на другие не похож».
И тут же голос в свой черёдОтвет насмешливый даёт:«Но кто оплачет твой уход?
И чей поникнет колосокНа поле смысла, коль песокТвой личный занесёт росток?»
А я: «Но знать тебе ль дано,Чем сердце жаркое полно,Как трудится внутри оно?»
«Но сердцу, — голос гнёт своё, —Столь грозно муки остриё,Что лучше впрямь небытиё.
С душевной мукой не уснутьИ мыслям связность не вернуть,Не истребить страданий суть».
«Снесём, — сказал я, — муки гнёт,Коль вид унылый наперёдСчастливый случай не спугнёт.
Ещё наступит перелом».А он: «Ну да! Бьёт жизнь ключом,И вдруг — разбит параличом».
Вздохнул я: «Смерть не так страшна,Коль знаешь: снова семенаВокруг повысадит весна.
И в сферы высшие войдутЖрецы наук, продолжив труд,Хотя меня не будет тут».
А голос вновь: «Но хмурый срокРассветов серых недалёк,И ляжет седины снежок.
Не меньше будет род людскойВзирать со сладкою тоскойВ простор небесный и морской;
Не меньше понастроят сотТрудяги-пчёлы в каждый год,Не меньше примул расцветёт».
Но я ответил: «ЧередойПора минует за порой,Преобразуя мир земной...» и проч.
Представляет интерес окончание этого стихотворения, поскольку третью строку предпоследней строфы цитирует Артур Форрестер, герой «Сильвии и Бруно» (см. примечание к соответствующему месту восьмой главы второй части романа). Спор заканчивается нравственной победой авторского «я» над «голосом», после чего
Я вдаль пошёл. В груди моейТолчки рождала зыбь полей,Надежду делая смелей.
О щедрость праздничных часов!Да был ли зимний день суров?Траву покрыл узор цветов!
И лес запел, листвой одет,Хоть чуден ранний тот привет:«Неправоте здесь места нет!»
Крепка опора — круг земной.Какой несом я был волнойВ пучину думы столь дурной?
Сказал мне глас «взгляни ты ввысь».К тому ты присоединись,Кто так сказал: «Возвеселись!»
Итак, Кэрролловы «Три голоса» являются, скорее, перепевом Теннисонова стихотворения, то есть стихотворением той же формы, на схожую тему, но с иной творческой задачей. И всё-таки в «Трёх голосах» едва ли не пародийно обыгрываются некоторые пункты из рассуждений «Двух голосов». Например, в первом стихотворении мы встречаем реплику «Но мир широк — прискорбный факт» вопреки оптимистическому восклицанию из второго «Ты в высь взгляни, как мир широк!». Имеются и другие совпадения, создающие антитезу. Вносит Кэрролл в своё стихотворение и элементы столь любимой им языковой игры, прямо с Теннисоном не связанной (и тогда главный герой, в уста которого вложена такая игра, получает нагоняй от своей суровой собеседницы).
Данная тематика, занимала и других поэтов. Из известных у нас стоит упомянуть Роберта Сервиса, написавшего стихотворение с таким же названием, «Три голоса», и место действия там тоже морской берег.
53
А вот это не переосмысление ли также и следующих строк поэмы Мильтона «Потерянный Рай» (книга 5):
«...Но знай, у насГнездится в душах много низших сил,Подвластных Разуму; за ним, в ряду,Воображенье следует; оноПриемля впечатление о внешнихПредметах, от пяти бессонных чувств,Из восприятий образы творитВоздушные; связует Разум ихИ разделяет. Всё, что мы вольныОтвергнуть в мыслях или утвердить,Что знаньем и сужденьем мы зовём, —Отсюда возникает. Но когдаПрирода спит, и Разум на покойВ укромный удаляется тайник,Воображенье бодрствует, стремясь,Пока он отлучился, подражатьЕму; однако, образы связавБез толку, представленья создаётНелепые...»
(Это Адам рассказывает Еве. И дальше:)
«...Перейдём к трудамПриятным нашим, — в рощах, у ручьёвСреди цветов, струящих ароматИз чашечек открытых, где всю ночьОни его копили для тебя!»Адам утешил милую супругу,Но две слезинки на её глазахВ молчанье проступили, и онаОтёрлась волосами...
(Пер. Арк. Штейнберга.)
У Кэррола всё наоборот — глаголет женщина, и она отнюдь не утешает; пускает слёзы, соответственно, мужчина.
54
Стихотворение посвящено Флоренс Найтингейл (1820—1910) — знаменитой английской сестре милосердия, прославившейся организацией санитарной помощи союзникам во время Крымской войны. Это стихотворение впервые было подписано именем «Льюис Кэрролл».
Фрагмент от слов «Внизу, вдали, насколько видит глаз» и до слов «Покинув строй, бегут, за жизнь борясь...», также как и терцины из первой части стихотворения, описывают атаку британской лёгкой кавалерии под Балаклавой. Несмотря на бравурное изображение, атака закончилась катастрофой: почти вся кавалерия полегла на подступах к хорошо укреплённым русским позициям. Теннисон посвятил этому эпизоду войны знаменитое стихотворение «Атака лёгкой кавалерийской бригады», которое Кэрролл знал наизусть. Приведём его здесь.
Всего пол-лиги, всего, Пол-лиги скакать вперёд.Через долину смерти Будут мчаться шестьсот.«Вперёд, бригада, вперёд!На пушки! Победа ждёт!»С ходу в долину смерти Вступят шестьсот.
Видят в лицо врагов.Каждый из них готовБиться сейчас и впредь — Кто же тут повернёт!И не отводят глаз;Ясен бойцам приказ,Ясен и смерти час —Сделать и умереть Скачут шестьсот.
Справа пушка палит,Слева пушка палит,Спереди бьёт по ним, Огненный воздух жжёт.Смертью на них летятПуля, ядро, снаряд,Прямо в кромешный адЧерез огонь и дым Скачут шестьсот.
Сабля над головой,Страшен взмах круговой —Пусть ни один живойНе убежит пушкарь. Мир, поражён, замрёт.Дым застилает бой.Врезались прямо в строй.Русские и казакиВертятся тут юлой,Чтоб не достал удар. Полно, отход!Многих, многих уж нет Из шестисот.
Справа пушка палит,Слева пушка палит,Сзади картечи град, Огненный воздух жжёт.Битвы жестока власть —Смерть попирует всласть:Нынче героям пасть.Через долину смертиКаждый уйти спешит;Горстку выпустит ад Из шестисот.
Этот ли бой — бравада?Слава в веках — награда. Мир пред ними встаёт.Вышедшая из адаДоблестная бригада — Славьтесь, шестьсот!
В 1968 году кинокомпания «Юнайтед Артистс» выпустила очередной фильм с аналогичным названием «Атака лёгкой кавалерийской бригады» (режиссёр Тони Ричардсон, в главных ролях Ванесса Редгрейв, Тревор Хауард и Джон Гилгуд). Фильм с изрядной долей иронии воспроизводит действия союзников и в целом осуждает войну. Персонажа по имени Флоренс Найтингейл в фильме нет.
