Льюис Кэрролл - Охота на Снарка
ОХ четвертый
Охота
Вскипел, словно суп, капитан Билли-Белл,Насупился, проще сказать,Бурлил он и булькал: «Да как ты посмелОт нас эту тайну скрывать?
Попасть в НИКУДА и пропасть без следа —Какая ужасная участь!Неужто, дружок, ты открыться не мог,Все выложить честно, не мучась?
Да как ты посмел эту тайну скрывать?Тайну! От нас! И такую!»Взмолился Бисквит: «Ну опять двадцать пять!Я только об этом толкую!
Ругайте за совесть меня и за страх,Казните, что бурю устроил в стакане,Меня обвините во многих грехах,Но только не в гнусном обмане!
Твердил я об этом на всех языках —На финском, арабском, валлийском,Меня понимал и монах, и феллах…Но я позабыл об английском!»
— Понятно! — вмешался опять Билли-Белл,Хотя и не понял ни слова, —Согласен — ужасен Бисквита удел,И наша судьбина сурова.
Но все же негоже теперь отступать,И трусить героям негоже.Мы просто обязаны Снарка поймать,Если не раньше, то позже.
Ловить его будем на то, чего нет,Смелей подходить, но с опаской,Манить и Законом, и звоном монет,Бутылкой, и вилкой, и лаской, и таской.
Охота на Снарка нудна и трудна.Едой запасись и терпеньем.Для Снарка особая хитрость нужна —Его не возьмешь ни умом, ни уменьем.
Но Англия смотрит с надеждой на вас.Оставьте любые сомненьяИ прихватите с собой про запасНемного ума и уменья!
Банкир серебро за подкладку подшил —Он славился с детства смекалкой.Бисквит бакенбарды взбивалкой пушилИ брюки отглаживал скалкой.
Точил, нет, тачал башмаки Бэби-Бой,А Брокер вострил язычок.Бобер в стороне толковал сам с собой,А с остальными — молчок.
Болтун-Бормотун ворчал, что молчунПлетет в тишине свои сети:— Опасен Бобер, который, как вор,Все помыслы держит в секрете.
Беспечный Берет под задумчивый свистБыл занят пошивочным делом.Намеливал лысину Билли-ардист,Заметьте, не мылом, а мелом.
Козлиный жакет на желточный жилетНапялил с трудом Бука-Бяка,Вдобавок закутался в клетчатый плед.Билли-Белл возмутился: «Кривляка!»
А Бука змеей зашипел: «Не дразнись!Жакет тесноват и, пожалуй, заужен,Но мог бы и Снарку по вкусу прийтись…»— С тобою в придачу на ужин!
Ах, как скакатал, брыкоблучивал вспрыг,Хихикал злорадно Бобер!Бисквит показал Буке-Бяке язык,Но встрять не посмел в разговор.
Команду свою Билли-Белл огляделИ брякнул: «Не в этом вопрос!Вот будет беда и прибавится дел,Коль встретится нам… ЖУТКОНОС!»
ОХ пятый
Урок Бобру
…Ловить его надо на то, чего нет,Смелей подходить, но с опаской,Манить и Законом, и звоном монет,Бутылкой, и вилкой, и лаской, и таской…
Не знал капитан, что таинственный планСозрел в голове у Бисквита —Он к цели заветной тропой неприметнойОдин зашагал деловито.
Уйти в одиночку решил и БоберИ тоже в дорогу собрался.С другой стороны обойдя косогор,Он той же тропой пробирался.
Неслышно шагая всего в двух шагах,Шептал он: «Подайте мне Снарка!»Но Снарк — это СНАРК, а не заяц в кустахИли глупая птица цесарка.
Тропинка в ущелье вела смельчаков.Скалистые горы сужались.Храбрецы, не пройдя и десятка шагов,Боязливо боками прижались.
Вдруг над их головой устрашающий войС оглушительным визгом смешался.Обмер бедный Бобер и рванул за бугор,А Бисквит задрожал, зашатался.
И напомнил ему этот визг, этот скрипЗвуки мерзкие школьного мела —Он в тоске у доски, понимая, что влип,Закорючки выводит несмело.
— Это вой Жутконоса! — затрясся БисквитПо прозванью Огарок Свечной. —— Нам несчастьем, погибелью верной грозитЭтот вопль ужасный ночной!
— Это визг Жутконоса! По счету второй!Неужели за нами охота?Третий крик Жутконоса для нас роковой.Постарайся не сбиться со счета.
И Бобер, сам не свой, слушал бешеный вой,Потрясавший вокруг всю округу.А когда в третий раз вой всю душу потряс,Он вздрохнул и ахрюкнул с испугу.
Он делил, отнимал, умножал, прибавлял.Тяжела оказалась работа.И опять, и опять начинал он считать,Но со страху сбивался со счета.
— К двум прибавить один, — заикался Бобер,От старанья бедняга вспотел.А когда-то проделывать это на спорБез ошибки в уме он умел.
— Сосчитаем, — вмешался Бисквит, — как-нибудь.Нужно только набраться отваги.Четвертинку чернил поскорей раздобудь,Не забудь четвертушку бумаги.
Вмиг бумагу, перо и бутылку чернилПредоставил Бисквиту Бобер.А за ними следил и без голоса вылЦелый хор из расселин и нор.
Но Бисквит не слыхал безголосых певцов,Он в работу ушел с головойИ твердил, что в отличье от всяких бобров,Мол, такое ему не впервой.
— Три, — сказал он, — сначала прибавим к семи,К этой сумме добавим десятку.Все умножим на тысячу, но без восьми,А потом обратимся к остатку.
Делим смело на тысячу, но без восьми,А затем вычитаем семнадцать.И ответ, как на блюдечке. Вот он, возьми,А за правильность можно ручаться.
Арифметика — это наука наук,Даже больше — основа основ.Тайну цифр, мой друг, постигают не вдруг,Да и то если хватит мозгов.
Но науку попроще при слабых мозгахТы, пожалуй, постигнешь скорей.А ее величают в ученых кругах«Поведение диких зверей».
И Бисквит приступил к изложению дел,Не спеша, презирая опасность.Он во многих науках весьма преуспел,Уважая порядок и ясность.
— Разберем наш вопрос за вопросом вопрос —Внешний вид, вес, и вкус, и породу:Неопрятен, немыт и одет ЖутконосНе по моде в любую погоду.
«Не имей сто друзей, но имей сто рублей, —Он повсюду твердит постоянно, —Если деньги нужны, то тяни из казны,Доставай из чужого кармана».
Жутконос жутковат, но его ароматПробирает до самой печенки.Аромат в закупоренной банке хранятИли в крепком смоленом бочонке.
Если хочешь отведать котлет де-воляй,Обмотай его тонкой тесемкой,Клеем смажь и в опилках бока обваляй,Жарь и парь, но не жми и не комкай.
Мог толковый Бисквит толковать до утраИ рецептами сыпать без счету,Только вспомнил, что в путь отправляться пораИ продолжить лихую охоту.
А Бобер со слезами к Бисквиту приник,Благодарный за свет и совет.Он такое постиг, что и в тысяче книгНе отыщешь за тысячу лет.
И в обнимку, любовью друг к другу горя,Возвратились они в свой предел.— Нет, не зря мы, друзья, бороздили моря, —Умиленно сопел Билли-Белл.
А Бисквита с Бобром не растащишь багром,Ходят рядышком оба матроса.Только ночью и днем мнится им за бугромУжасающий вой Жутконоса.
ОХ шестой
Сон Болтуна
…Ловить его надо на то, чего нет,Смелей подходить, но с опаской,Манить и Законом, и звоном монет,Бутылкой, и вилкой, и лаской, и таской…
Утомился в дороге Болтун-Бормотун,И, найдя подходящий газон,Он прилег на бочок за лобастый валунИ смотрел удивительный сон.
Он в Суде оказался Свиной Отбивной,Выдающей себя за Поджарку.Шесть Присяжных ножами стучат за спиной,А защита поручена Снарку.
В белоснежном и пышном своем парикеСнарк невинен и тих, как овечка.Только вилка двузубая в левой руке,Только в правой — тарелка и свечка.
Вызывает Свидетеля строгий СудьяИ Законы листает сурово.На весах Правосудья от А и до ЯБудет взвешено каждое слово.
И Свидетель, икая и брызжа слюной,Говорит увлеченно и ярко,Что в сравненье с отличной Свиной ОтбивнойНе идет никакая Поджарка.
А Судья горячо осуждает подлог,И в его Обвинительной речиУбедителен каждый союз и предлог,Россыпь слов пострашнее картечи.
На скамейке Присяжных поднялся галдеж:Нет сомненья — готово решенье.И у каждого острый, сверкающий нож,А в горящих глазах нетерпенье.
Но защитника Снарка черед настает.Гневным взором окинув собранье,Три часа говорит он, как будто поет,В тихом голосе слышно рычанье.
— Неужели, — урчит он, — Свиной ОтбивнойНе дозволено зваться Поджаркой?Если курицу кормят отборной крупой,То слывет она славной Пуляркой.
Возмутился Судья: «Но любая винаПо Закону всегда наказанья причина.— Да, — хохочет Защитник, — не вижу вина!Без вина Отбивная Свиная невинна».
От такого ответа Судья онемелИ на Снарка глядел бестолково.Ни один из Присяжных вздохнуть не посмелИ не вымолвил больше ни слова.
И Дворец Правосудья звенит тишиной.Только — ззумм! — пролетающей мухи.Слышно даже, как ветер молчит за стеной,Как урчит у Защитника в брюхе.
А Защитник остался в едином лице —Он Свидетель, Судья и Присяжный —И творит Правосудье в притихшем ДворцеБеспощадный, суровый и важный.
— Теперь огласим Обвинительный акт, —Поднялся Защитник с ухмылкой.Он громко читал и постукивал в тактПо тарелке двузубою вилкой.
— Поджарку, которой, как видите, нет,Помиловать надо, откинув сомненья.Зато Отбивная пусть держит ответ.Есть мненье — злодейка достойна съеденья.
Присяжные подняли горестный вой:— Куда подевалась Поджарка?Судья, как болванчик, кивал головой,С опаскою глядя на Снарка.
— Молчать! — ужасающе Снарк заревел,И грохнулась на пол тарелка…Проснулся Болтун, а над ним Билли-БеллТрясет колокольчиком мелко.
ОХ седьмой
