Льюис Кэрролл - Придирки оксфордского прохожего
— Эстетичен, дорогая, эстетичен! — возразил Джон.
— Ладно-ладно, любовь моя, — сказала добрая леди, — для меня-то все эти сложные медицинские термины звучат одинаково. И ведут они к одному — к рождественским счетам, и значат одно: «Плати, как и раньше!» Что тут скажешь! Все они прекрасные мальчуганы; один только у них недостаток... Но я утомляю вас своей болтовнёй о ребятишках. Что вы думаете об этом нашем соглашении?
Я так и сяк вертел в руках означенную бумагу, совершенно не представляя, что ответить по поводу этой странной программы.
— Правильно ли я вас понял? — проговорил я. — Не хотите же вы сказать, что переложили решение вопроса на вашу горничную?
— Но именно это я и хочу сказать, — ответила леди немного раздражённо. — Она весьма благоразумная молодая особа, уверяю вас. И теперь, куда Сьюзан нам укажет, туда мы и поедем! («И поедем, и поедем», — унылым эхом отозвался её муж, отрешённо раскачиваясь в своём кресле.) Вы и не представляете, как приятно сознавать, что всё дело — в руках нашей Сьюзан.
— Иди, куда Сьюзан ведёт, — отозвался я со смутной мыслью, что цитирую старую песню. — Что ж, Сьюзан, вне сомнения, имеет хороший вкус... Но всё же, позвольте заметить, следует быть начеку...
— Вот — то самое слово! — воскликнула моя приятельница, всплеснув руками. — Она у нас уже на чеку, правда, Джон? («Правда, она у нас уже...» — эхом отозвался Джон.) Этим самым утром я заставила его подписать для неё чистый чек, чтобы она могла взять любую сумму, какую захочет. Это так удобно, говорю вам, — решить вопрос и сбыть его с рук! Джон-то до сих пор всё ворчит, но раз теперь я могу сказать ему, что и вы так советуете...
— Но, мадам, — неуверенно начал я, — я имел в виду «начеку», а не «на чеке» — вернее, «с чеком»!
— ...вы так советуете, — повторила миссис Ниверс, не замечая моей поправки, — теперь и он увидит всю разумность этого шага — с его-то здравомыслием! — Тут она ободряюще взглянула на мужа, который попытался улыбнуться «неспешной мудрою улыбкой», как Теннисонов «богатый мельник» [172], но, боюсь, его улыбка больше подражала мельниковой неспешности, чем мудрости.
Я понял, что обсуждать предмет дальше было бы пустой тратой слов, поэтому я откланялся, и до отъезда моих друзей на морской курорт уже не виделся с ними. Я прочту следующее место из письма, которое получил вчера от миссис Ниверс:
«Маргейт, 1 апреля.
Дорогой друг!
Знаком вам старый анекдот о некоем обществе, собравшемся за обедом, где не было ничего горячего, кроме мороженого, и ничего холодного, кроме супа? Так я могу Вас уверить, что теремок, в котором нас поселили, оказался ни низок ни высок, ни крепок ни слаб, поскольку высоки в нём только цены и лестницы, а низки только море и компания, крепок только хлеб, а слаб только чай!»
Из общего тона её письма я заключил, что удовольствия они не получают.
М О Р А Л Ь
Да не в шутку ли предложили нам — в Оксфордском университете и на исходе XIX столетия (которое ни один историк ещё не причислял к разряду Тёмных Веков) — подписать Чистый Чек на расходы по возведению Новых Школ, не дожидаясь хотя бы самой приблизительной оценки таких расходов, не дожидаясь предъявления Университету хоть какого-нибудь проекта, на основании которого можно было бы произвести такую оценку, не дожидаясь появления хоть какого-нибудь архитектора, способного разработать такой проект, и не дожидаясь утверждения избирателями хоть какого-нибудь Комитета, ответственного за поиски такого архитектора? [173]
ДОПОЛНЕНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ ПРОФЕССОРА ГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА
В Поправках На Выбор, намедни предложенных в заметке, озаглавленной точно как выше [174], вниманию Членов Конвокации почтительно преподносят следующий пассаж.
Вслед за предложением учредить обособленную должность Профессора Греческого Языка мы читаем следующие слова: «Но чтобы „Корпус“ как фактор был опущен, а Королевский Профессор Греческого заменен Профессором Латыни».
Здесь у нас два предложения; они поразительны по своей новизне и требуют рассмотрения серьёзного и по отдельности.
Первое, — «чтобы „Корпус“ как фактор был опущен», — есть условие, ранее никогда не прилагаемое к профессорской должности; оно яснее ясного обозначает то широкое влияние, которое так называемые «спиритуалистические» взгляды приобрели как в Америке, так и в этой стране.
Можно, можно пожелать, чтобы всякий Профессор был свободен от мелочных забот и отвлекающих влияний, которые неотрывны от нашего заключения в собственном корпусе; тем не менее, поскольку, кажется, никому как члену Всех Душ возможно удовлетворить жёстким требованиям, здесь выдвинутым, то Членам Конвокации почтительно напоминают, что сдерживать данное отдельное продвижение столь тесными рамками будет проявлением нетерпимости, а то и несправедливости по отношению к прочим Колледжам.
Второй отдел процитированной выше клаузулы есть такая же новость, но столь желательное новшество, что не может быть слишком широко известным или слишком сердечно поддержанным Членами Конвокации. Нет сомнений, что замена мистера Джоветта на мистера Конингтона [175] избавит от одного из самых сильных факторов разногласия в этом vexata quaestio [176] и наверняка ускорит его разрешение миром. Вопрос о том, согласится ли на замену сам мистер Конингтон, — из тех, что несомненно приходят в голову предложившему настоящие Поправки и будут основательно им обдуманны.
22 ноября 1861 г.
НОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ОБ ЭКЗАМЕНАХ
Любезный мистер Вице-Канцлер [177]!
Меня весьма огорчает необходимость, — а я чувствую, что поставлен перед нею новым Положением об Экзаменах, — оставить свою нынешнюю должность официального Экзаменатора по Математике. Предпринимая этот шаг, правильно будет изложить перед Вами и перед Университетом те причины, которые меня к этому подвели [178].
Не мне останавливаться на главном возражении, которое может возбудить новое Положение в той части, которая касается изучения классических языков в наших краях; я имею в виду то возражение, что если позволить студентам совершенно забросить классические языки во вторую половину (и пусть бы только) своего беспременного пребывания в стенах колледжа, то выльется это в частичный отказ, и станет шагом к отказу полному, от того прежде нерушимого принципа, что изучение классических языков есть основная часть оксфордского образования. Несогласие с таким положением вещей гораздо сильнее ощутит и гораздо крепче выразит Тьютор по классической словесности; я же удовлетворюсь одним лишь упоминанием и перейду к соображениям, более затрагивающим моё направление в науке.
И в первую голову скажу, что я не в силах принять какое-либо участие в унижении Почётных Званий в Математике, которое, по моей мысли, это Положение готовит. Я всегда верил, что по существу Почётного Звания оно простым и недвусмысленным образом даётся «honoris causa» [179], — за выполнение заданий вдобавок к тем, что полагались для какого бы то ни было иного назначения. Когда же эти задания начинают эксплуатировать и делают орудием более мелкой цели получения степени бакалавра, то продолжать применять звание «почётный» ко всему сразу перечню Классов представляется просто насмешкой.
Во-вторых, в каждом случае, когда соискателю просто не удалось получить свой Третий Класс и чей срок пребывания позволяет ему попытаться вновь, мне видится делом обыкновенной справедливости «выдернуть» его и тем самым дать возможность вновь предложить себя в том же колледже, вместо того чтобы сунуть его в Четвёртый Класс и тем принудить вернуться к предметам, изучение которых он, возможно, давно оставил. Навязывать в таком случае Четвёртый Класс, по моему мнению, значит судить ошибочно и присудить наказание, приберегаемое ранее для безответственной праздности; я сильно опасаюсь, что такая политика фактически сведёт Четвёртый Класс на нет и тем много ослабит значимость также Третьего и Второго Классов.
В-третьих, я полагаю, дело идёт к существенному смягчению Заключительного Экзамена по Математике, к необходимости составить и опубликовать ясное заявление касательно наименьшего количества заданий, достаточных для получения Третьего Класса по Математике, коль скоро этот Класс задуман как подобающий критерий оценки навыков умственной деятельности, доселе разумеемых под степенью бакалавра в Оксфорде. В теории звучит правдоподобно, что будто бы тут не место для минимального стандарта: те, кто начали готовиться к Третьему Классу, будут побуждаемы метить выше и заниматься больше, чем это необходимо для их первоначального намерения; я же совершенно уверен, что на практике придут к необходимости задать такой минимальный стандарт и удовлетворить тех, кто либо не метит выше, либо занимается не столь успешно, и что Третий Класс тогда станет не более и не менее чем новым Аттестатом, только отличным от старого большей трудностью и, в качестве прозрачной личины, иным названием. Эти доработки и этот стандарт могут быть приняты Экзаменаторами в рабочем порядке; я же, как человек, который категорически не приемлет самый принцип вносимой перемены, вряд ли подходящая персона для обсуждения такого вопроса.
