Борис Кудрявцев - Невоспитанный трамвай
— Далеко я не мог уйти. Нашла бы!
— Тебя найдешь. Совсем новые норки, уцененные, дырочка посередине.
— Это пустяки. Заделаем. Много их было?
— Теперь-то чего переживать? Поезд ушел.
— Не ушел! — сказал я. — Иди и спи. В случае чего, дай знать. Я деньги приготовлю.
Жена улеглась и мигом уснула. Через какое-то время заметалась, вскрикнула. Я сунул ей двести рублей в руки, крикнул:
— Бери на все!
Но она открыла глаза:
— Чего орешь, лопух? Там трамвайными абонементами торгуют.
— Не имеют права! — возмутился я. — Мы пока что дома, а не в трамвае. И вообще, ходи пешком, когда спишь, не вводи в расход.
Она повернулась на другой бок и опять уснула. Через четверть часа застонала, стала рукой шарить, будто искала чего. Но я денег ей не давал, пока не выясню.
— Что, почем, Люба?
Она только мычала. Проснулась в холодном поту.
— Очередь заняла, а магазин на учет закрыли! Ревизия как будто…
Жена попробовала еще уснуть — не может. Выспалась на месяц вперед. Я затосковал.
— Закрой глаза! — приказываю. — Считай…
Она закрыла и забылась. Лежит и видит вместо норок всякую дрянь: будто схватил я ее за горло, дышать не даю, кричу: «Считай до ста!»
После этого она вообще закрывать глаза боялась.
— Даю тебе полчаса, — предупредил я, — если не уснешь, я к Наде Девятовой уйду: она не то что дома, на работе спит!
— Сам виноват, — возмутилась жена, — если бы тогда не ушел с деньгами…
Повел я ее к доктору.
— Не может спать, — говорю, — в тот самый момент, когда шкурки задарма дают! Пять рублей штука.
— Где? — доктор вскочил и стал снимать халат. — Когда?
— Если б знать! — чуть не плачет жена.
— А, ну тогда не надо, — понял врач, — забудьте! Думайте о чем-нибудь другом: о книгах, музыке, кино… Вы любите стихи? «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась…»
— Пока мы будем с ней думать о чепухе, другие будут наживаться?! — возмутился я.
— Ну хорошо, — вздохнул врач, — так и быть: пару норок я вам достану!
— Десять! — сказал я. — На куртку.
Он не спорил.
— У меня там блат! Рука, — шепнул доверительно, — продавец знакомый.
— Лысый? — вычислила жена. — В тапочках?
Врач кивнул и покраснел.
— В белых.
— И чтобы норка уцененная была, — предупредил я, — за пять рублей. Можно дешевле.
Доктор не возражал.
— Там, между прочим, ревизия, — вспомнил я, — вдруг застукают?
— В лапу дам! Ревизору. У меня знакомый в ОБХСС, с грыжей.
— А если в газету напишут?
— В газете Иван Иванович, — не моргнув, сказал доктор, — мой одноклассник.
И я сдался.
— Ну, доктор, вы нас просто воскресили! Где вы раньше были?!
— И можно спать спокойно? — радовалась жена.
— Как за каменной стеной! — кивнул доктор и выписал порошки, жене и мне.
И мы спим. Без всяких снов. Вот что значит «руку» иметь, где надо. Без нее разве поспишь спокойно?
А норки те кроликами оказались: жена покрепче уснула и все спокойно, без нервов разглядела. Спасибо доктору и его порошкам.
ЕЛИСЕЕВ И ФУНДАМЕНТ
Заспорили в проектном бюро. Что лучше: когда одно дело у многих людей или когда много дел у одного человека?
— Смотря каких дел, — раздумчиво сказал Чеховин, инженер по фундаментам. — Купить сигарет, продуть жиклер у «Жигулей» или полить цветы на балконе я могу один. Но заложить фундамент дома…
— Тоже сможешь, если захочешь! — сердито сказала Матильда Романовна, инженер по стенам.
Чеховин обиделся:
— У меня не десять рук!
— Подумаешь, фундамент! — ехидно хихикнул специалист по перекрытиям и кровле, Алебастров. — При современной-то технике! Раз плюнуть.
Чеховин перешел в атаку:
— С таким же успехом — «при современной технике» — можно в две руки поставить стены и вообще закрыть контур здания!
Специалисты возмущенно загомонили, не соглашаясь. Потом решили: надо провести эксперимент! Мысль сама по себе очень интересная, оригинальная. Не пропадать же ей даром! Может быть, откроется какая-то перспектива, наметится путь…
Короче, пусть новый дом строит один человек. От фундамента до крыши. Дел у него будет много. Тогда и решится, что лучше: когда одно дело у многих или когда много дел у одного.
Тут же составили проект. Фундамент выбрали самый перспективный — свайный, стены — сборные, кровлю — из панелей с утеплителем. Этажей — девять. Согласовали исполнителя — бригадир Елисеев. Мастер на все руки — плотник, арматурщик, бетонщик, сварщик, стропальщик, газорезчик, монтажник.
Диспетчер поклялся взять эксперимент под контроль, снабжать материалами в первую очередь. Без задержки. Елисееву решили пока не говорить, что он обречен на одиночество. Чтобы не волновать. Сам потом поймет, в процессе.
Позвонили социологам, психологам. Те разволновались, заохали. Мировой эксперимент. Будут тесты…
Елисеев с утра пораньше принялся забивать сваи. Дело привычное. К обеду забеспокоился — никого нет! Проспали? Пошел искать мастера — не нашел. Позвонил прорабу. Не откликается. Подумал и опять начал загонять в землю сваи. Благо, они под рукой. Целая гора.
«Может, так и лучше, — подумал он. — Никто не отвлекает».
С фундаментом управился в срок. Начал стеновые панели прилаживать. Одну к другой. Глядь, депешу несут, распоряжение: отрядить представителя для подписания договора на соревнование СУ со СМУ. Немедля! Срочно!
Побежал Елисеев в контору. Подписал. Обещал бороться за победу по всем показателям, экономить каждую минуту. Летит обратно к своему фундаменту. А там комиссия. Ждет, негодует. Требует, не откладывая, провести по стройке, показать, как складируются стройматериалы, как используются механизмы и техника безопасности. Пришли из постройкома, записали в художественную самодеятельность, вручили билеты в театр и путевки на базу отдыха. Приказали все срочно распространить. «Обратно не примем!»
Приехала на такси бригада из филармонии. Певица в шелковом платье и два гитариста. Ее внуки. Потребовали собрать зрителей. Уехали разобиженные. Пригрозили — будут жаловаться.
Репортер — практикант из многотиражки — два часа выпытывал про прогульщиков. Обещал изменить фамилии, не соглашался менять только цифры: сколько потеряно человеко-дней, кто ночевал в вытрезвителе. Слушал, недоверчиво улыбаясь. За сваи прятался с фотоаппаратом, с разных сторон подкрадывался. Под конец вздрагивать стал, пугаться. С непривычки. Ужас, какой порядок! Все в прогуле.
Газета сообщила, что на стройке у бригадира Елисеева развалилась дисциплина, дело дошло до того, что бригадир один строит дом. Редкий случай. Работает он «с огоньком», соревнуясь со СМУ, записался в пять кружков художественной самодеятельности и скупил все билеты в театр для себя и за товарищей. Он крепко сдружился с творческой бригадой из филармонии…
После этого Елисеева срочно затребовали в постройком и предложили поделиться опытом воспитательной работы.
Елисеев день опытом делится, другой сидит на собраниях, на третий — к своему фундаменту на крыльях летит.
Но вот беда — в августе потребовалось выделить половину людей на свеклу. Выделил. Половину. Стал появляться на фундаменте через день.
В сентябре прикинули в конторе:
— У тебя, Елисеев, стройка не пусковая! Нет ее в титуле. Значит, не горит. Горит в других местах. Вторую половину рабочей силы переведи туда, где горит…
Перевел. Руки-ноги на пусковой стройке, а мыслями — к осиротевшему фундаменту возвращается. Душа болит. Как там?
А никак. Зарастает травкой, птички на сваях гнезда вьют из подручного материала.
И грянул гром! Общественность смотрела, смотрела и возмутилась. До каких пор! Потащили Елисеева на ковер объясняться, потом поволокли по инстанциям. Стружку сняли: за нарушение графика строительства, за простой механизмов, за текучесть кадров и развал воспитательной работы.
— Не создал ты условий, не обеспечил. Вот и остался бобылем. Надо было дойти до каждого, узнать, чем дышит. Как теперь один выкрутишься! Людей не жди! Нет их у нас. Самим не хватает.
В проектном бюро тем временем опять заспорили, что лучше: когда одно дело у многих или когда много дел у одного?
Чеховин сказал раздумчиво:
— Смотря каких дел. Фундамент, как мы убедились, может заложить один человек. Но главная трудность в другом…
Тут его перебила сердитая Матильда Романовна:
— Кстати, от нашего проектного бюро половина состава завтра сдает в бассейне нормы в зачет летней спартакиады «Ромашка», вторая половина будет работать за двоих. Потом поменяемся: мы — работать, вы — плавать. Кто не обучен — может идти после обеда учиться в школу плавания. Спортсменам приступить к тренировкам по олимпийской программе. Кроме того, всем записаться в хор по случаю районного смотра художественной самодеятельности. Спевки — в кабинете у начальника. А послезавтра всем составом выезжаем… выезжаем к соседям подводить итоги соревнования.
