Джонатан Линн - Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Хамфри, видно, никогда, не рассматривал такие поистине ужасные последствия. А следовало бы! Честно говоря, мне все равно, что случится с ним лично. Им вполне можно пожертвовать, чего я не стал от него скрывать. Ему это, конечно же, очень не понравилось, однако, увы, так оно и есть.

И, тем не менее, хотя потеря самого Хамфри – отнюдь не самая большая потеря, мы не можем допустить, чтобы политики считали, будто высших государственных служащих можно вот так просто снимать с должности за некомпетентность! Тогда нам всем придется ходить по тонкому льду. Мы можем потерять десятки наших парней. Возможно, сотни. Даже тысячи!

Поэтому я посоветовал Эплби постараться, хорошо постараться и в ближайшие же несколько дней сделать себя настолько ценным в глазах премьер-министра, чтобы тому никак не захотелось бы с ним расставаться. Затем мы обсудили, что сейчас является для ПМ главным, и пришли к единодушному выводу: конечно же, популярность, что для наших политиков является главным всегда и в любое время.

Самая свежая и актуальная, на наш взгляд, тема сейчас – это спасение собаки, заблудившейся на артиллерийском полигоне в районе Солсбери. Я посоветовал Хамфри максимально эффективно использовать представившуюся возможность».

(В личном дневнике сэра Хамфри содержится лишь краткая ссылка на содержание вышеприведенной беседы. Возможно, ему просто не хотелось лишний раз афишировать тот факт, что сэр Арнольд считал его «расходным материалом». Это, возможно, задевало сэра Хамфри куда больше, чем предположение, что он мог быть шпионом. Зато он значительно более подробно отразил свою встречу с постоянным заместителем МО сэром Норманом Копытом, во время которой сделал предложение, явно основанное на совете сэра Арнольда Робинсона. – Ред.)

«Вчера встречался с Арнольдом в нашем клубе „Атенеум“. Он дал мне пару довольно ценных советов, как помочь ПМ повысить его рейтинг до конца этой недели.

По мнению Арнольда, единственное, что ему следовало бы сделать в этом отношении, – это заняться спасением той самой заблудившейся собаки, о которой сейчас взахлеб пишет вся наша пресса. Неужели он считает, что мне следует посоветовать премьер-министру проползти по артиллерийскому полигону с миноискателем в одной руке и пакетом „Чаппи“ в другой?

Сегодня ко мне заскочил Норман Копит. Ему очень хотелось узнать, как его министр выкручивался на заседании Кабинета.

(Являясь секретарем Кабинета, сэр Хамфри Эплби присутствовал на всех его заседаниях, в то время как все остальные постоянные заместители – только если их специально для этого приглашали. – Ред.)

Я передал ему, что, несмотря на недовольство членов Кабинета, его министр все-таки отказался пойти на сокращение оборонных расходов. Норман был очень доволен.

Взамен я попросил его оказать мне небольшую услугу в одном очень деликатном вопросе. Он предположил, что речь пойдет о крылатых ракетах или химическом оружии, поэтому весьма удивился, узнав, что меня интересует всего лишь судьба собаки, заблудившейся на артиллерийском полигоне в Солсбери.

Норман уверен, с этим не будет никаких проблем, поскольку все под контролем: собака сдохнет с голода где-то к концу недели, и армия устроит ей трогательные похороны сразу же за воротами полигона. У него даже готов сценарий, включая фотосъемку часовых, почетного караула и командира полигона, утешающего плачущую девочку-сироту. Корреспонденты будут просто в восторге, и уже на следующий день эти снимки появятся во всех воскресных газетах.

Внимательно выслушав его, я предложил попытаться спасти собаку.

Реакция Нормана была более чем бурной – он чуть не свалился со стула. Затем, чуть успокоившись, заявил, что это было бы слишком опасно и потребовало бы по меньшей мере:

(а) роту саперов с миноискателями;

(б) отделение военных ветеринаров с усыпляющими дротиками;

(в) вертолет (или, возможно, два вертолета) со специальным подъемным оборудованием;

(г) счет на сотни тысяч долларов.

И все это ради собаки, подобную которой за пятерку можно приобрести в местном зоомагазине?!

Поскольку мне все это было хорошо известно и без него, я продолжал настаивать на своей просьбе. Спросил Нормана, есть ли какие-либо шансы спасти собаку. Хотя бы теоретические. Ответ Нормана не заставил себя ждать – теоретически можно сделать все, что угодно. Если есть деньги! Но… в данном случае, это практически невозможно – его министр никогда не согласится выбросить сотни тысяч долларов на спасение какой-то собаки… Да еще на виду у всей мировой прессы!

Но Норман видел только саму проблему. Я же перевернул ее и предложил ему реальную возможность: а что если премьер-министр лично санкционирует эту операцию по спасению? По своей собственной инициативе. Тогда ведь ему будет куда труднее настаивать на сокращении оборонных расходов, разве нет?

Норман немного помолчал, видимо, обдумывая услышанное, затем широко улыбнулся. Да, похоже, мой план полностью удался. Я кратко перечислил ему требуемые условия:

1. Хэкер не должен знать реальной стоимости операции до того, как она будет успешно закончена.

2. Подготовку к операции следует начать немедленно и максимально скрытно.

3. Вся заслуга за нее должна принадлежать Номеру 10 и лично ПМ.

Полное и безоговорочное согласие Нормана не заставило себя ждать».

Сегодня, впервые после своей отставки, к нам в Номер 10 вернулся сэр Арнольд Робинсон. Хотел конфиденциально побеседовать со мной о Хамфри. Очевидно, он уже побывал в «МИ-5», потому что сразу же сказал мне, что считает это дело весьма неудачным. Я пошел еще дальше и назвал его катастрофическим. Впрочем, Арнольд тут же назвал это сильным преувеличением.

– Все что угодно, только не катастрофическое, господин премьер-министр. Поскольку оно никогда не выйдет наружу.

– Вы хотите сказать, что некоторые вещи становятся катастрофическими, только если о них становится известно? – поинтересовался я.

– Естественно.

Возможно, он и прав. Когда дело не становится известным, оно считается просто затруднительным, а не катастрофическим. (Если бы секретарь Кабинета оказался шпионом, это считалось бы весьма затруднительным политическим делом. – Ред.)

К счастью, оно на самом деле оказалось не катастрофическим, так как появились новые убедительные свидетельства. Совершенно кстати сэр Арнольд захватил с собой одно из конкретных доказательств того, что сэр Хамфри не был шпионом.

– В «МИ-5» буквально только что обнаружили вот этот документ. Среди личных бумаг Хальстеда.

Он протянул мне листок. Я прочитал его со смешанными чувствами, которые трудно вот так сразу объяснить: облегчение, радость и, может быть даже, веселье.

«28 октября

Очередная встреча с этим самодовольным тупицей Эплби. Снова обвел его вокруг пальца. Он даже не догадался. И не задавал по-настоящему серьезных вопросов. Судя по всему, не удосужился даже прочитать отчет „МИ-5“. У него в голове столько опилок, что пустить ему пыль в глаза – просто детская игра».

Большего удовольствия мне пока еще не доставляло чтение никакого иного документа.

Логично предполагая, что мое искреннее удовольствие было вызвано самим фактом оправдания секретаря Кабинета, Арнольд хотел забрать у меня свой листок, но я настоятельно попросил его подождать. Тогда Арнольд, пожав плечами, предложил считать дело закрытым, поскольку, по его мнению, расследовать, собственно, больше было нечего. Хотя, по моему мнению, вопрос о некомпетентности все еще оставался.

– Господин премьер-министр, мы все совершаем ошибки, – не совсем уверенно пробормотал он.

– Да, но не такого масштаба! – решительно возразил я. – Вам не кажется, что мне стоит его уволить?

Такую возможность Арнольд не счел нужным даже обсуждать.

– Вряд ли, господин премьер-министр, – коротко заметил он.

– Почему вряд ли? – поинтересовался я. – Хотите сказать, что госслужащих нельзя увольнять? Никогда и ни при каких обстоятельствах?

Бывший секретарь Кабинета ненадолго задумался. Затем осторожно ответил:

– Если они заслуживают этого, то да, безусловно можно. Иногда даже нужно! В принципе. Но… не на практике.

А почему это, интересно, в принципе можно и даже нужно, а на практике нельзя? Он охотно объяснил, что прежде чем Хамфри уволить, необходимо провести внутреннее расследование. А все расследования о некомпетентности государственных служащих неизбежно возвращают нас к ошибкам, совершенным в прошлом самими министрами. Впрочем, если мне так этого хочется, он готов лично возглавить соответствующую беспристрастную комиссию.