Возьми меня на поруки (СИ) - Трифоненко Елена

— Помогает?

— Еще как!

У меня уже немного ломило скулы от холода, потому я с радостью убрала фасоль обратно в морозилку и нашла майонез.

— И много нужно на себя намазать?

— Чем больше, тем лучше, — отозвалась мама. — Тебе бутерброд сделать?

— Давай!

Чтобы маска подействовала лучше, я решила завтракать прямо в ней. Правда, еда лезла в меня не особо охотно. Но я ведь упрямая! Я не хотела, чтобы мое общение с Глебом омрачилось урчанием в животе, потому таки запихала в себя два бутерброда с колбасой и сыром.

— Ну все, смывай! — забеспокоилась мама, когда я после нашего перекуса стерла со стола крошки и вымыла чашки.

— Уже бегу! — воскликнула я и зачем-то стала поливать цветы.

Мама занервничала:

— Ксюша, ты уже полкухни залила майонезом. И футболку свою, кстати, тоже.

— Мелочи жизни, — попыталась отмахнуться я, но тут же поскользнулась на майонезной кляксе и больно ударилась мизинцем о плиту.

Красноречивый взгляд мамы вернул меня на путь истинный — ну, в смысле, на тот, что вел в ванную. Я отставила лейку и с энтузиазмом заскользила навстречу будущей красоте и свежести.

Отмыть кожу после жирного майонеза оказалось еще тем испытанием, потому на кухню я вернулась только минут через десять. В душе трепыхались смешанные чувства.

— Мам, а как долго должна держаться краснота? — спросила я, быстро вытирая майонезные пятна на полу бумажным полотенцем.

— Какая краснота? — не поняла мама.

— Вот эта! — я встала перед ней и широко улыбнулась.

Любимая мамуля оторвалась от увлекшего ее в тот момент каталога «Пятерочки» и уставилась на меня с ужасом:

— Что это? Почему ты вся как помидор?

Смутная тревога сковала мое сердце, легкие и коленки.

— А что, так быть не должно?

— Конечно, не должно! Иди сюда, на свет, — она подтащила меня к окну и внимательно оглядела красные пятна, проступившие на моих щеках и лбу после маски. — Ты ничем не терла лицо?

— Нет!

Мама задумалась, а потом ее явно озарила важная догадка. Она кинулась к холодильнику, достала майонез и стала изучать упаковку.

— Что? — спросила я, чувствуя, что на меня накатывает легкая дурнота.

Встреча с Глебом должна была состояться через каких-то полтора часа, а я вдруг превратилась в иллюстрацию к какой-нибудь Алинкиной статье о скарлатине.

— Я поняла! — сказала мама, поднимая на меня виноватые глаза. — В этот раз я купила майонез с лимонным соком, а у тебя на него аллергия.

Кажется, я издала крик испуганной мартышки.

— Сейчас-сейчас! — заметалась по квартире мама. — Выпьешь антигистаминное, и намажем тебя мазью.

— У меня встреча, — выпалила я, без сил падая на стул.

— Свидание?

— Нет, — кажется, мои уши стали такими же красными, как и пострадавшие от майонеза щеки. — Просто встреча с другом.

— А чего же ты так разнервничалась? — спросила она, уже втирая мне в лоб какой-то крем. — Настоящие друзья не обращают внимания на внешность. Они всегда любят нас такими, какие мы есть.

Лекарство от аллергии я запивала отваром пустырника. Впрочем, минут через пятнадцать лицо немного посветлело. К тому же мама, чувствующая вину за происшедшее, щедро намазала меня своим тональным кремом.

— Надень что-нибудь ярко-красное, — посоветовала она, закручивая баночку с тоналкой.

— Зачем?

— На фоне яркой одежды ты будешь казаться не такой розовощекой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Но у меня нет ничего красного, — грустно сказала я, пытаясь дрожащими руками накрасить ресницы.

Мама ненадолго скрылась в своей комнате, а потом вернулась ко мне со своим старым бордовым свитером, расшитым стеклярусом.

— Посмотри, — она приложила его к моей груди. — Правда, здорово? Такое простое решение — и краснота уже не так заметна.

Я внимательно оглядела отражение:

— Наверное…

— Надевай!

Терять было нечего, и через минуту я стояла перед мамой в джинсах и свитере, переминалась с ноги на ногу:

— А тебе не кажется, что он как-то великоват?

— Ты что! — всплеснула руками мама. — Сейчас так даже модно. Оверсайз называется.

Я собрала в кулак собственную решимость и на негнущихся ногах подошла к зеркалу. Ну что же! Могло быть и хуже. Непонятно только: краснота и правда стала не так бросаться в глаза, или это я к ней просто привыкла?

Мой взгляд скользнул на часы. Ох, мне еще полчаса назад надо было выходить! Я выбежала в прихожую, обула кеды и кое-как натянула на красное нечто свою куртку. Мама показала мне большой палец:

— Класс! Прямо как со странички модного журнала сошла.

«Журнала восьмидесятых!» — мысленно добавила я, а вслух пожелала мамуле хорошего дня. Потом подхватила сумку и вприпрыжку понеслась на автобусную остановку.

11

Когда я вылезла из автобуса неподалеку от «Галактики», решимости во мне серьезно поубавилось. Что задумал Глеб? Вдруг меня уже сегодня ожидает кастинг на роль парня мечты? Последняя мысль заставила поежиться: настроения с кем-то знакомиться у меня не было совершенно.

С трудом поборов внутреннюю дрожь, я дотопала до торгового центра и вошла внутрь. Почти сразу меня сшиб с ног какой-то красавчик.

— Ах, извини! — пробормотал он, тут же помогая мне подняться. — Я такой невнимательный. Ты не ушиблась?

Я покосилась на него с подозрением. Красавчик сиял как начищенный таз, и это было странно.

— Может, я угощу тебя кофе? — спросил он, чуть прищурившись. — Хочется как-то загладить свою вину.

— Нет, спасибо, — пробормотала я и, обойдя незнакомца, продолжила путь к фудкорту.

Красавчик почти сразу догнал меня и, схватив за рукав, развернул к себе:

— Не торопись. Не хочешь кофе, давай съедим по мороженому.

— Но я не хочу мороженого.

— А как насчет круассана?

— Что? — мне даже не по себе стало от его настойчивости.

— Или, хочешь, леденец тебе куплю? На палочке.

Постойте, да ведь это… Я горько улыбнулась и покачала головой:

— Хитро! Действительно, зачем тратить время на то, чтобы выиграть пари, если можно просто попросить друга изобразить страстного поклонника?

— Что? — парень довольно убедительно сыграл удивление.

— А где Глеб? — я внимательно огляделась по сторонам. — В засаде?

— Какой еще Глеб?

— Ой, хватит придуриваться! — рассердилась я. — Слишком топорно работаешь. Надо было дольше дома репетировать.

Красавчик отцепился от моего рукава и немного попятился:

— В дурдоме день открытых дверей? Или это ты сейчас головой ударилась?

Я красноречиво вздохнула:

— Ладно, мальчики. Признайте уже, что ваш план провалился.

— Ах ты, гад! — завизжал кто-то позади нас. — Стоит только отвернуться, как ты, кобель, клеишь очередную девку.

За моей спиной послышался угрожающий цокот каблуков, а потом к красавчику подбежала симпатичная блондинка и стала бить его сумкой:

— Свинота! Козлина! Гусь неощипанный!

— Танечка, успокойся! — завопил красавчик, прикрывая голову. — Да это она сама ко мне пристала. Прямо как пиявка прицепилась.

Интуиция подсказала, что надо делать ноги. Я развернулась и помчалась к фудкорту бегом. Обычно в торговых центах у меня случается обострение пространственного кретинизма, но в этот раз оно меня почему-то миновало. Уже через минуту своего спринта я ловко увернулась от летящего на меня паровозика с зеваками и вылетела к столикам. Мой взгляд почти сразу выцарапал в толпе Глеба.

Тот выглядел сегодня невероятно довольным. Наверное, потому, что на коленях у него сидела красивая блондинка с ногами в полтора раза длиннее среднестатистических. Глеб оживленно шептал ей что-то на ухо, а она хохотала, как ненормальная, очень красиво откидывая голову назад. Так вот, оказывается, какой он мне приготовил сюрприз!

Я застыла и попыталась отдышаться. Смотреть на то, как Глеб милуется с незнакомой красоткой, было невыносимо, но и уйти совесть мне не позволяла. Впрочем, с последней я почти договорилась, но, к несчастью, Глеб тоже заметил меня и весело помахал рукой. Пришлось натянуть на губы вежливую улыбочку и топать к этой сладкой парочке.