Возьми меня на поруки (СИ) - Трифоненко Елена

Возьми меня на поруки

Елена Трифоненко

1

Ровно в четыре часа, как и договаривались, я пришла к подруге. Открыл мне ее муж Антон, открыл и сразу уставился на меня как на партизана, вызвавшегося броситься с гранатой под танк.

— Ты прямо как часы, Ксюша, — Антон украдкой смахнул со лба испарину и нервно сглотнул. — Я боялся, ты передумаешь.

— С чего это вдруг? — я отодвинула мужчину в сторону и протиснулась в квартиру. — Где мои любимые птенчики?

— Подожди! — Антон оббежал меня и преградил путь из прихожей. — Сначала проведем ряд тестов.

— Каких тестов?

Он тотчас же сгреб со столика небольшой фонарик и навис надо мной:

— Открой рот.

— Зачем?

— Так надо!

— Антон, у вас все в порядке?

— Открой рот и высунь язык! — строго приказал муж подруги, и хоть я не понимала, смысл этого действия, все равно подчинилась.

— А-а-а!

— Отлично! — обрадовался Антон, посветив мне в рот фонариком. — Горло не красное.

— А какое же оно? Зеленое?

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я сделала смешную рожицу, но муж подруги ее проигнорировал. Он с крайне серьезным видом приложил два пальца к моей шее. Я слегка вздрогнула, но отодвинуться побоялась.

— Пульс в норме! — весело констатировал Антон и выудил откуда-то тонометр. — Теперь померяем давление. Садись на пуф и вытяни руку.

Обреченно вздохнув, я села и вытянула даже две руки:

— Может, объяснишь, что все это значит?

— Разговаривать нельзя! — буркнул Антон, натягивая на мою правую руку манжету. — И постарайся расслабиться.

— Ага, расслабишься тут с вами… — пробормотала я и тут же прикусила язык, встретив рассерженный взгляд.

Тонометр тихо загудел, накачивая в манжету воздух.

— Сто десять на семьдесят, — встревожено отметил Антон, когда на дисплее появились заветные циферки. — Низковато.

— Нормально! — заверила я. — У меня давление всегда такое.

— Может, все же выпьешь кофе?

— О! От приличного эспрессо я никогда не откажусь, — мои губы изобразили вежливую улыбку. — Может, все же объяснишь, что все это было?

Но Антон не ответил, убежал на кухню.

В прихожую вплыла Алина — моя лучшая и, чего уж скрывать, самая любимая подруга.

— Привет, Ксю. Отлично выглядишь!

У меня невольно вырвался смешок. Если уж кто и выглядел отлично, то точно не я. К подруге я явилась в растянутой майке и спортивных штанах. Жили мы с Алиной на одной лестничной клетке, а если идти недалеко — зачем наряжаться? Я торопливо поправила кривой пучок на голове и покосилась на подругу.

Алина, как обычно, напоминала девушку с обложки. Короткое синее платье подчеркивало ее умопомрачительные ноги, а высокая прическа открывала не менее умопомрачительную шею. Мне даже на минутку стало стыдно за себя. Вот есть же девушки! Все успевают: и двойню растить, и за собой ухаживать. А я тут до парикмахерской третий месяц дойти не могу.

Подруга неторопливо оглядела себя в зеркале, после чего с кошачьей грацией впорхнула в туфли на десятисантиметровом каблуке, накинула легкий пиджак. Я, как мать-наседка, заботливо отряхнула с ее подола белую нитку. Алина вдруг заметила лежащую у зеркала инструкцию и с удивлением зачитала ее мне:

— Кашу приготовь рисовую, пюре открой яблочное. Но сразу как проснутся, не корми, дай девчонкам нагулять аппетит. Воду наливай в поильник только из чайника. Не забывай присыпку…

— Вот! — Антон явился из кухни с полулитровой кружкой кофе. — Пей.

— Прямо все? — испугалась я.

— Конечно! — для пущей убедительности он сурово пошевелил бровями.

— Ребят, вы сегодня прям какие-то странные, — пробубнила я, но содержимое бокала в себя таки втиснула.

Чудовищные морщины, залегшие на лбу Антона с моим приходом, медленно разгладились.

— Теперь мои дети в надежных руках, — сказал он, забирая у меня кружку. — Теперь я могу быть спокоен.

— Ну кого ты обманываешь? — ухмыльнулась Алина. — Все равно ты будешь названивать Ксюше каждые двадцать минут.

Подруга поправила цепочку на шее, а потом посмотрела на меня:

— Ксю, не принимай его закидоны близко к сердцу. Дело не в тебе. Дело в том, что кое-кто у нас слишком нервный.

В этот момент из детской донеслось кряхтение. Алинка дернулась, чтобы бежать к своим девочкам, но я ее остановила:

— Все в порядке. Я о них позабочусь. Отправляйтесь уже в кино, пока не опоздали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На лице Антона отразилась мучительная дилемма. Сегодняшний выход в свет он обещал жене еще три недели назад, но с необходимостью доверить своих детей чужим людям так и не примирился.

— Все будет хорошо! — заверила я и быстрей юркнула в детскую, пока кряхтение не переросло в стихийное бедствие.

Сашуля еще спала, а Даша таращилась из кроватки как совенок.

— Привет! — улыбнулась я и взяла девочку на руки. — Как дела?

Малышка доверчиво прижалась ко мне и что-то пролопотала.

— Давай дадим сестренке еще немного поспать, а сами погуляем, — серьезно предложила я, выуживая из кровати крохотного плюшевого зайца.

Неожиданно сзади, прямо как в фильме ужасов, раздался сдавленный шепот:

— Я забыла тебе кое-что сказать!

Я даже слегка подпрыгнула, сантиметров на тридцать. А когда обернулась, автоматически изобразила вредную училку:

— Алина, почему ты все еще здесь?

— Должен заехать Глеб! — прошептала подруга, внимательно изучая мое лицо.

— Куда заехать? — не поняла я.

— Сюда. В половине восьмого. Мы еще не успеем вернуться, так что тебе придется самой напоить его чаем.

Внутри меня все обмерло. Глеб — это двоюродный брат Алины и моя эротическая мечта по совместительству. Мечта, сбыться которой совершенно не грозит.

— Просто он хотел заехать к нам по дороге с работы, — поспешила пояснить подруга. — Чего ему мотаться по пробкам туда-сюда, да? Пусть подождет нас тут. Поиграет с двойняшками.

— Конечно, — кивнула я, изо всех сил стараясь не покраснеть.

— Можете брать все, что найдете в холодильнике: конфеты, пирожные, печенье с вареньем, борщ, — протараторила Алинка и, поцеловав Дашу в висок, быстро вышла.

А я секунд на десять прислонилась к стене, чтобы прийти в себя. Меньше всего на свете я хотела когда-либо еще встретиться с братом своей подруги.

2

Познакомились мы с Глебом довольно давно. На Алинином дне рождения. Парень мне сразу понравился, вот только он был с девушкой. С красивой такой блондинкой. Впрочем, на следующий день варенья сестры Глеб привел уже брюнетку, но тоже красивую. Потом было подряд две рыженьких, после — снова блондинка (новая, даже краше первой), и лишь в том году на день рожденья сестры Глеб пришел один. И вдруг позвал меня танцевать.

Лучше бы я не ходила! Лучше бы меня накануне сразила какая-нибудь дифтерия со скарлатиной. Дело в том, что как только Глеб обнял меня за талию и притянул к себе, мой организм вдруг чокнулся. Голова у меня закружилась, сердце задергалось в миксе из аритмии и тахикардии, а спина покрылась гусиной кожей. Нет, я и раньше влюблялась, но такого, чтобы сразу захотелось сорвать с бедного парня одежду и оттащить его к дивану, со мной не случалось.

Тот танец я дотанцевала в полуобмороке, а потом сразу ушла домой, сославшись на то, что голова разболелась. Вообще я подумала, что это какая-то ошибка, и за влечение мой мозг принял пузырьки шампанского в крови и усталость. Но наша очередная встреча с Глебом показала, что я жестоко ошибалась.

В следующий раз мы пересеклись на рождественских посиделках у Алины. Пока Антон развлекал двойняшек и нескольких друзей, я с подругой делала салат с крабовыми палочками. И бутерброды. И, кажется, жаркое. В прихожей тренькнул звонок, но мы с подругой, о чем-то оживленно болтая, не обратили на него внимания, а уже через минуту в кухню ввалился Глеб в костюме Деда Мороза: