Артур Гафуров - Учитель Истории
— Разумеется.
— План составили?
— Почти. Сегодня будет готов.
— Это хорошо… А моим делом вы уже занимались?
— Увы, нет. Вчера я весь день и вечер посвятил школьным вопросам. Но сегодня засяду за жилищный кодекс.
— Надеюсь, что-нибудь найдется…
— Елена, — я демонстративно постучал пальцем по парте, привлекая ее внимание. — Мы все это еще вчера обсудили. Теперь по второму кругу. Вы думаете, я с первого раза не запомнил?
— А? — она изобразила непонимание. — Нет, конечно же я так не думаю! Просто хотелось поговорить…
— Может, о реакции ваших коллег на мое появление?
— Да, может, и о них… Как вам преподавательский состав?
— Как вы могли заметить, не очень… И, кажется, это взаимно. У вас тут все в порядке?
— В каком смысле, в порядке? — женщина бросила поспешный взгляд на закрытую дверь. — У нас все, как всегда.
— Заметно.
— Не думай, что ты им не понравился, вовсе нет! Заметь, после того, как ты сказал про банкет, они очень даже оживились! Просто люди после праздников, второй рабочий день. Не все еще влились в струю. Да и вчера небольшое происшествие было…
— Происшествие?
— Двоих учеников в полицию забрали. Пытались ночью вскрыть школьный гараж.
— Вот оно что…
— Теперь они в СИЗО, полиция завела дело, выясняют обстоятельства. Боюсь, их будут судить. Самое странное, что ребята не из тех, на кого можно было бы подумать. Раньше ни в чем подобном их не уличали, да и семьи у всех хорошие… Что им могло понадобиться в гараже… Там даже машины сейчас нет, она в ремонте.
Елена выглядела очень расстроенной, и я решил уточнить.
— Такое ведь не часто происходит?
— Увы, чаще, чем хотелось бы, — она сняла со спинки стула шаль и закуталась в нее. — Но этих детей жалко. Я почти уверена, что они не сами, их кто-то надоумил. Но едва ли мы узнаем, кто.
— Почему?
— Они не скажут. Боятся. Есть тут у нас личности, которые любят устраивать себе развлечение — подставлять невиновных.
— Что за личности?
— Школьники. Везде есть дети, которые считают себя лучше других. У нас тоже такие были, когда я училась.
— И у меня, — согласился я, поневоле поежившись. — Но это же не повод, чтобы бросать ребят в беде! Тем более, когда известно, кто зачинщик.
— В том-то и дело, — печально улыбнулась Елена. — Зачинщиков у нас, увы, много, но кто из них поучаствовал именно в этой истории — неизвестно. И дети не признаются, ведь их запугали. Не бери в голову, Филипп. Мы сделаем для них все, что можно. Это же наши дети, детей мы не бросим, пусть даже сейчас не самое простое время. Но давай лучше поговорим насчет твоего плана…
Покинув класс, я решил немного прогуляться по школе. До конца урока еще пятнадцать минут, в коридорах тишина — лучшей возможности для изучения локации трудно даже представить. Вообще, как я уже говорил, здание производило хорошее впечатление: все опрятно и чисто. Двери в классы плотно закрыты, везде идут занятия. Полы на третьем этаже блестят влагой, здесь уже успели прибраться, хотя день только начался. Из расположенного неподалеку кабинета музыки доносится приглушенная мелодия пианино, разбавленная нестройным хором учеников. На подоконниках — цветы в горшках, на стенах — добрые мотивирующие плакаты. Прогулялся — как будто снова в детство попал! Даже неловко стало на секунду, словно прогуливаю урок. Может, мне все это снится?
Стоило зайти в туалет, как в нос ударил резкий запах сигаретного дыма. Знакомо, знакомо, прям как у нас когда-то. Эй, да там кто-то прячется!
— Мужик, тебе чего?
В одну из двух кабинок забилось сразу три старшеклассника. У одного в руках потушенная недокуренная сигарета.
— Да так, ничего… — я с интересом вгляделся в незнакомые лица: будь я сам школьником, наверное, испугался бы подобной встречи (блин, откуда вдруг полезли эти давно уже позабытые школьные страхи?!). — Просто гуляю. А вы чего тут так уплотнились?
— Не твое дело. Иди, гуляй дальше. А то Данилу позовем.
Данилой звали местного охранника. Безобидный дедушка, тем не менее, полный решимости защищать вверенную ему территорию.
— А ты вообще кто такой? — поинтересовался второй старшеклассник.
— Да так… Будущее место работы осматриваю, — ответил я, про себя думая, не щелкнуть ли ребятишек на камеру мобильного телефона? А что, фотка вышла бы классная, пацаны в кабинке — просто наглядная иллюстрация московского метро в утренний час пик. Даже пахнет очень похоже.
— В туалете, что ли, будешь работать? — хохотнул было один, но третий, который и был с сигаретой, ткнул его в плечо.
— Погодь. Ты новый учитель?
Мне почудилось или он испугался?
— Что-то вроде того.
— Ну блиин…
— Что здесь происходит? — прозвучал за спиной знакомый голос.
В дверях стоял тот самый молодой человек в светло-сером костюме, который так обрадовался мне при первой встрече в учительской. Сизов, кажется. Сейчас он, впрочем, не улыбался.
— Евгений Валерьевич! — запричитал один из учеников, тут же выбросив недокуренную улику в канализацию и нажав на смыв. — Тут нас какой-то мужик прессует!
— Прессует? — Евгений Валерьевич втянул воздух, закашлялся. — Филипп Анатольевич, это вы здесь курите?
— Чего? — опешил я. — Это ваши… подопечные тут смолят! Прямо в кабинке.
— Мои? — теперь уже в голосе Евгения проскользнуло удивление. — Это не мои ученики. У меня сейчас седьмой класс, а эти — девятый.
— Чудненько. Седьмой, девятый — мне все равно, я здесь пока еще только гость. Разбирайтесь с ними сами. А я умываю руки.
Я прошел мимо учителя истории и направился к лестнице, когда вдогонку мне долетели слова:
— Вы меня не услышали? Я ведь сказал: это не мои ученики.
— Значит, пусть идут к себе в класс, — не оборачиваясь, буркнул я.
— Нет уж, — он нагнал меня и схватил за плечо. — Вы сами должны решить, что с этим делать.
Вглядевшись в его лицо, я подумал, что парень немного не в себе. Зрачки расширены, на лбу испарина. Тут же в голове всплыли слова Елены: «Он безобидный, конечно, но странный. По-настоящему странный». Интересно, насколько определение «странный» в данном случае коррелирует с определением «нездоровый»? И чего он пристал ко мне?
— Хорошо, — сдался я, помятуя, что с подобными людьми лучше не спорить. — Если вы объясните, что от меня требуется, я постараюсь помочь.
— Понимаете, — Евгений наклонился к моему уху и зашептал. — Курить в школе запрещено. Если про это узнает директор, ребят должны будут исключить. Ну, или поставить на учет в соответствующей инстанции. А я этого не хочу. Я хочу, чтобы меня здесь не было, и я ничего этого не видел. Но так уж получилось, что мое желание в данный момент неисполнимо…
— Евгений Валерьевич? — тихонько позвали его ученики. Они тоже вышли из туалета и сейчас опасливо жались к стене, оглядываясь по сторонам: понимали, мерзавцы, что решается их судьба. — Можно мы пойдем в класс?
— Стойте здесь, — бросил им учитель и снова обратился ко мне. — Так вот, я к чему. Мне нельзя вести их к директору. Но и сделать вид, что ничего не было, я тоже не могу. Поэтому давайте вы сами решите, как поступить? Вам будет проще, вы их даже не знаете: не знаете, кто и как учится, у кого какие родители, кто из них исправим, а кто — нет. Вам проще. А я буду спокоен, что вверил их под вашу ответственность, а не просто прошел мимо. Хорошо?
— Оу… Даже не знаю…
— Вы согласны, что это единственный вариант, который устроит всех?
Несмотря на изначальный скепсис, я вынужден был признать, что в предложении учителя присутствует здравое зерно. Исключение из школы едва ли положительно повлияет на этих ребят, а они, вроде бы, не такие уж отморозки, какими изначально представились: вон как преданно смотрят. Правда, если слухи о моем либерализме дойдут до руководства… Ай, все равно я здесь ненадолго, так чего бояться?
— Ладно, вы меня убедили. Я сам с ними разберусь.
— Спасибо! — он буквально расцвел, как бутон. — Я так вам благодарен! Вы действительно хороший человек! Ну, все, мне пора. Класс ждет, сами понимаете…
И он просто ушел. Оставив меня наедине с тремя охламонами.
— Ну что, охламоны? — подбодрил я их. — Перед смертью не накуришься? Какой урок прогуливаем?
— Физику… — мрачно отозвались те.
Похоже, мое общество не внушало им особого оптимизма.
— Физика гадость, согласен… Ваши фамилии? — они переглянулись, и я на всякий случай уточнил. — Врать бесполезно, я ведь все равно потом уточню у Евгения Валерьевича.
— Лапин, — нехотя назвался один.
— Сомов, — вздохнув, сказал, второй.
— Горовец, — засунув руки в карманы, представился третитй.
— Вот и славно, Лапин, Сомов, Горовец, — резюмировал я. — В качестве наказания будете ходить на мой факультатив. Заодно обеспечите мне хоть какую-нибудь посещаемость. Придете на все четыре занятия — забудем про нашу неприятную встречу. Поняли?
