Максим Малявин - Записки психиатра (сборник)
Геть от руля!
Учитывая культурные особенности родной страны, должен заметить, что перед психиатрами стоит очень важная задача: не допустить, чтобы одна российская беда водила автотранспорт по второй. Причем, наличие противопоказаний чаще всего только усиливает таксис[97] к водительскому сиденью, и убедить джигита, что ему светит лишь гужевой и педальный транспорт, бывает довольно сложно. И, поверьте, дело не в мелочных придирках, вроде несоответствия гордого профиля пациента тонкому чувству прекрасного у врача. Если уж отказал психиатр – значит, есть заслуги перед отечественной психиатрией, есть.
Один аксакал пришел на медкомиссию под руку с супругой. Как выяснилось в ходе расспроса, иначе бы потерялся: уж очень сдал за последний год. Текущее число, месяц и год называл уверенно, бойко. Правда, ошибся на сорок лет, три месяца и десять дней, но к чему придираться, едрен-афедрон! Доктор, правда, решил все же покопаться. Выяснилось, что дата – это цветочки. Дед на полном серьезе заявлял, что трудится в совхозе Ильича не скажу какой области Казахской ССР, исправно выходит на работу, и вообще – что за подозрения такие? Супруга подтвердила, что было дело, работал, но лет сорок назад. После событий тридцати-сорокалетней давности начиналась пустошь забвения, а уж о том, что происходило вчера или час назад, можно было даже не спрашивать. Своего адреса дедушка не знал, и как найти свой дом, не имел ни малейшего представления. Зачем? Жена подскажет. А сюда как приехал? За рулем. ЗА КАКИМ, НАФИГ, РУЛЕМ?! Вот странный врач, не знает, какой руль бывает – круглый такой, гладкий, посередине нажмешь – машина гудит. А, вспомнил, «Волга» называется. ЧТО, САМ?! Ну, не бабу же вместо себя сажать, доктор, вот вы скажете тоже! Жена закивала: дед ездит за рулем сам. Держится строго в правом ряду и смело жмет аж сорок – сорок пять в час. Шумахер в тандеме с Альцгеймером. А благоверная подсказывает, где куда свернуть. Нет, на красный он сам останавливается, помнит. Да и водит на уровне спинномозговых рефлексов. Так что вы, доктор, подписывайте уже скорее, а то нам еще по магазинам надо, да и на дачу бы заглянуть не мешало…
Другой товарищ ходил на медкомиссию лично, очно, без ансамбля. Очень был упорен, практически настырен. Дескать, рулить хочу – просто сил моих мужских нет, как хочу. То, что голоса в голове постоянно, – не беда, на скорость не влияет. А что из соседней галактики враждебное воздействие постоянно оказывают – так ведь я же не на звездолет права прошу, а на автомобиль. Как-нибудь разберусь, чем скорости в коробке передач от космических отличаются, я ведь шизофреник, а не дебил! Получив отказ по очереди у всех докторов, участвующих в медкомиссии, он решился на радикальный шаг. Рассудив, что в стране бумажка завсегда важнее человека, он пошел и сменил фамилию. И с новым паспортом явился на медкомиссию. Мол, я не Байрон, я другой. Ошибся он в одном: в диспансере его знали как родного. В итоге, чтобы исключить разночтения, доктор четким почерком вывел на бланке медкомиссии: «К управлению автотранспортом не годен. Годен к управлению рулем».
Третий клиент и вовсе потряс, причем не только воображение. Дело в том, что у него в свое время нашли эпилепсию. Естественно, ни о каких правах не могло идти и речи – разве что в какой-нибудь террористической организации потребуется смертник-доброволец. В идеале – водителем автобуса для сотрудников организации. Но человек старался, лечился, сумел свести эпилептические приступы на нет и решил: пора за руль. Как уж он прошел медкомиссию, вопрос другой. И ведь водил машину, причем долго – не месяц и не два. И жену катал, на почетном переднем месте. Что самое интересное, жена была не просто в курсе его болезни – она эти припадки видела собственными глазами. Но раз муж сказал, что выздоровел, – значит, руль в зубы – и на дачу; опять же водку пьянствовать, дисциплину хулиганить да бардак бедокурить ему эпилепсия никогда не мешала, а тут хоть какая-то, да польза. Так вот и катались, пока не дернула их нелегкая проехаться летним вечером по одному городскому шоссе.
Шоссе это в городе известно тем, что вдоль него стоят проститутки. Есть у него и еще одна особенность, не столь заметная на первый взгляд, но сыгравшая в этой истории более роковую роль, чем жрицы любви. Это тополя. Пирамидальные. Вдоль всего шоссе. И на закате появляется интересный эффект: огненный шар светит водителю и пассажирам в глаза сквозь стволы деревьев, мелькающие через равные (сажали аккуратно!) промежутки. Вот этот природный стробоскоп и сработал как хороший запальный механизм.
Дама даже удивилась: вот ведь только что ехал, глядел на бесстыдниц и еще имел наглость уверять, что просто следит за дорожной ситуацией – мол, мало ли, вдруг кто под колеса кинется! Ага, кто на кого кинется – это еще вопрос, в таком деле за мужиком глаз да глаз нужен. И вот – уже насмотрелся, бьется в припадке спонтанного оргазма, он бы так от жены возбуждался! Впрочем, то, что было расценено как оргазм, оказалось полноценным эпилептическим приступом, с судорогами, пеной изо рта и прокушенным языком. Хорошо, что нога соскользнула с педали газа, и до ночных бабочек машина доехала по инерции, мягко ткнувшись в высокий бордюр и заглохнув. Вид мужика, бьющегося в конвульсиях, им наверняка запомнился надолго – это ж надо было ТАК его впечатлить, чисто фамм-фаталь[98]! Три штуки. А что супруга другого мнения, так это от зависти, ревности и общего градуса стервозности.
Должен отметить, что, хотя результаты нашей работы еще весьма далеки от совершенства, но они есть, и приступов острого слабоумия, равно как и таранов по бредовым мотивам, на дорогах все же не в пример меньше, чем элементарной невнимательности, общей тормознутости и откровенного хамства. Кто б еще в ГИБДД открыл отдел нравов за рулем…
Кстати, по пути с работы как раз уворачивался от очередного талалихина. И ведь чуть ли не сам, скорее всего, подписывал медкомиссию. Нет, срочно нужна обратная процедура: сглупил или нахамил – погуляй пешком…
Дело о коварной соседке и лопоухом совете ветеранов
Когда Создатель, в безмерной доброте своей, наделил человека семейным очагом и добрыми друзьями, Лукавый долго размышлял над тем, как сотворить образ универсального врага, не выходя за рамки догм и конвенций. Так появились СОСЕДИ. И теперь положение человечества не спасет даже глобализация: границы между странами, нациями и культурами могут исчезнуть совсем, даже язык, как некогда, еще до строительства Вавилонского зиккурата, может снова стать всеобщим – но соседи-то останутся. И обязательно кто-нибудь будет слишком громко делать ремонт, слишком близко поставит дачный туалет, да и эта вечная мечта идиота в светлом облике жены соседа…
Лидия Васильевна (назовем ее так) успела разменять восьмой десяток, но в кабинет вошла бойко и сразу же четко обозначила цель визита. Ей нужна была справка о том, что она, Лидия Васильевна, находится в ясном разуме и твердой памяти, а совет ветеранов в полном составе отправляется в пешую прогулку вокруг майского шеста. Почему? А вот нечего на нее косо смотреть и заявлять человеку с двумя высшими образованиями, идейному вдохновителю и (местами и временами) стенобитному орудию этой богадельни, будто он выжил из ума – некоторые, между прочим, в него и не вживались особо, так на спинномозговых рефлексах и живут, собаки Павлова. Вот справочку принесу, пусть фистулы позатыкают.
А с чего все началось? Конечно же, с соседки, стервы-курвы-лярвы, чтоб ее бюджет не высовывался за бортики потребительской корзины! Повадилась проникать в квартиру и воровать вещи. Список похищенного включает уже три сотни предметов. В основном это одежда и белье. Одни розовые панталоны чего стоят, а ведь таких сейчас не шьют – все больше стринги норовят, но вы ведь понимаете, доктор, одним зрелищем моей жопы в стрингах можно сбивать ракеты вероятного противника еще на подлете к дальним рубежам Родины! И ведь явно не для себя их воровала, у самой-то жопа еще ширше, на нее разве что танковый чехол пойдет или десантно-транспортный парашют.
Для кого? Так у нее же родни – кроличья ферма отдыхает! И всем шмотки нужны. Вот и устраивает благотворительные балы с раздачей секонд-хэнда. За мой счет. Я уже пять замков сменила – этой медвежатнице широкого профиля все нипочем: отмыкает, лазит и ворует. Ага, и хахаля своего тоже приодела. Нет, не в панталоны, конечно: размерчик не тот, да и цветовая гамма подкачала. У меня от деда-покойника одежка кой-какая осталась, вот она своего недопердыша и облагодетельствовала.
И уж куда я ни жаловалась – и участковому, и старшей по дому – бесполезно. А всё она: пошушукалась с ними, а участкового, может, еще чем уговорила – и как отрезало. Еще и в психушку сдать грозятся. Даже на совет ветеранов она как-то сумела подействовать, отворотом каким, что ли, – те тоже стали на меня коситься да плохой памятью шпынять, а ведь это, мнится мне, вовсе неспроста. Видимо, не только медвежатница она, а еще и ведьма.
