Артур Гафуров - Пока не проснулись сомнамбулы

Игорь меж тем нагнал первую группу «скалолазов» и взял Севу под локоть, принимая его из ослабевших рук Вали.

— Как у вас дела?

— Плохо, — отозвалась моя умница жена. — здесь очень твердый участок, нужно аккуратнее ступать. Ноги скользят.

— Да, кирка не помешала бы, — согласился Игорь и, вынув из чехла складной нож, протянул ей. — Держи, с ним будет проще. У кого еще есть ножи?

Оказалось, только у Дена. Он передал его брату, который, обливаясь потом, отчаянно штурмовал уступ за уступом. Но ему было сложнее всех: плохо слушалась нога, да и общая слабость после той дряни, которой его пичкали, давала о себе знать. Он практически выдохся.

— Я помогу, — Ден обогнул Веру и перенял у нее непростую вахту. — Филипп, прикрой нас.

— Постараюсь, — ответил я, прекрасно понимая бесполезность данного обещания. — Вера, Валя, Маша — все живо наверх! Нас не ждите.

Но ни Валя, ни Вера не могли ускориться: обе слишком вымотались, помогая Всеволоду. Зато Маша без лишних разговоров опередила нас. Легкая и изящная, она цеплялась за малейшие неровности, словно кошка. Казалось, страх высоты был ей неведом. Не прошло и двух минут, как девушка скрылась за уступом, пролегавшим примерно на середине подъема — тем самым, который я заприметил еще с земли.

— Тут дорога! — радостно закричала она. — Дорога наверх! Ребята, давайте, осталось немного! Я сейчас поищу…

Но каким долгим оказалось это «немного»!

Следующие несколько минут расплылись в моем сознании, потеряв цельность и четкость. Помню, я обернулся и увидел, что враги совсем близко. Их было трое. Они рассчитывали перехватить нас на полпути к вершине, захватить живыми. Однако нас было больше, и нам было что терять. Каждая неровность, каждая выемка была нашим союзником. Каждый следующий метр казался вдвое сложнее предыдущего. Но, помогая друг другу, мы поднимались все выше и выше. Можно было сорваться в любой момент — но никто не сорвался, никто не отставал. Мы почти ускользнули от них!

И тогда эти ужасные люди открыли огонь.

Первая пуля взбила пыльный фонтанчик недалеко от моего плеча. Вторая ушла в небеса. А третья попала в Дена. Неверящими глазами посмотрел он на свою беспомощно повисшую руку, в самый ответственный момент отказавшуюся служить своему хозяину. Настала моя очередь поддерживать его. Они кричали, чтобы мы спускались. В ответ я начал стрелять и попал: последний заряд на излете угодил в одного из преследователей. Последний заряд. Перехватив бесполезный теперь пистолет, я начал использовать его, как кирку. Я молотил сухую породу, выдалбливая в ней ступеньки наверх, к спасению. И Вера, моя маленькая Вера — она была рядом со мной. Я пытался оттеснить ее с линии огня, хоть как-нибудь укрыть, уберечь…

Еще выстрелы снизу, пуля ожгла ногу, но я ее чувствую, а значит, ничего страшного. Снова выстрел, затем еще один. Слева кто-то вскрикнул. Игорь? Сева? Я не видел, кто. Подъем прекратится: не было сил ползти под обстрелом, одновременно поддерживая раненых. Мы беспомощно распластались на наклонной белой стене, готовясь к неизбежному.

И вдруг сверху посыпались камни. Нет, не посыпались — полетели. Огромные белые камни, они проносились над нашими головами, падали на склон и катились вниз, прямо на наших преследователей. Теперь кричали они, и крики эти были наполнены ужасом. Подняв голову, я увидел густое облако пыли, в котором проступали очертания заветного уступа. Он был совсем близко! А на уступе — я не мог поверить своим глазам! — стояла Маша, тоненькая Маша, и с остервенением кидала вниз большие белые камни.

Они катились и катились… И крики стали удаляться, а им на смену пришел шорох. Сначала тихий, он становился все громче и отчетливее — словно где-то недалеко из огромного элеватора высыпали зерно. Я почувствовал, как подо мной завибрировала порода: крупный пласт, отделившись от склона Белой горы, сползал вниз, унося с собой Митяя и двух его подручных.

— Маша!

Она протянула руку, помогла мне забраться. Лицо ее все было в белой, похожей на известку пыли, но по щекам пролегали две чистые дорожки — следы от слез. Едва я оказался на ровной поверхности, она тут же отвернулась и бросилась к Денису. Я втянул наверх Веру и помог Севе.

— Игорь ранен, — только и смог он сказать.

Игорь еле держался. В него попали дважды: в ногу и по касательной в спину. Он не сорвался лишь потому, что до последней минуты его поддерживала Валя. Серая, невзрачная офисная мышка Валя, которая, как я полагал, уже не раз успела пожалеть, что увязалась вслед за нами. Но сейчас, сидя на склоне рядом с раненым Игорем, изо всех сил вцепившись в него и не позволяя сорваться, скатиться вниз следом за нашими преследователями — она была прекрасна. И еще один лучик света проник в темное царство моего разума. Не ко мне на помощь рвалась Валентина Евгеньевна — она хотела быть рядом с Игорем. С Игорем, который и дня не пропускал, чтобы не отколоть в ее адрес очередную остроумную шуточку. Она не понимала его шуток, как не понимала шуток вообще. Она видела в нем вечного насмешника, злилась, обижалась… А вот теперь пошла за ним в огонь и в воду.

И он справился только благодаря ей. Ну, и я немного помог. На последнем этапе подъема.

— Нужно их перевязать.

— Сейчас, сейчас… — Маша принялась спешно рвать подол своего платья. Подол был сырой и весь заляпанный белым, но ее это мало беспокоило. Главное — остановить кровотечение.

— Где твой коллега? — Вера набросилась на Севу. — Где он, черт побери?!

— Я не знаю… — Сева беспомощно огляделся по сторонам. Широкая дорога делала виток и уходила наверх, теряясь в темноте. Перед нами был еще один склон, точно такой же, как и только что преодоленный. Не могло быть и речи о том, чтобы пытаться взобраться наверх. — Но кому-то придется…

— Я готова, — тут же отозвалась Маша.

И вдруг сверху ударил свет: небо над нами прорезал тонкий луч прожектора. И прожектор этот был прикреплен к чему-то большому и белому. Белому, как гора, на которой мы чуть не погибли. Мы все замерли, как при явлении чуда, даже Валя на секунду отвлеклась от перетягивания раны на ноге Игоря. Окрестности огласил незнакомый мне голос с ярко выраженным иностранным акцентом:

— Эй, внизу! С вами все в порядке?

— Томас! — Сева замахал руками и заорал, как умалишенный. — Томас, спускайся! Мы здесь!

— Сейчас, сейчас, — спокойно отозвался Томас. — Это дело небыстрое. Я вижу вас. Поберегитесь!

Прямо нам на головы садился огромный белоснежный дирижабль.

— Светочка, привет.

— Филипп! Куда вы пропали? Я вас потеряла… Три дня ни слуху, ни духу! Агат беспокойный очень был, я уж думала, не случилось ли чего…

— Нет, все в порядке, мы все живы и… Конечно, не все здоровы, но, надеюсь, обойдется.

— Где вы?

— Мы в Твери и пробудем тут еще, как минимум, неделю. Посидишь еще с Агатом?

— Конечно, конечно! Главное, что вы нашлись! Не пугайте меня так больше!

— Хорошо, дорогая.

— Слушай, тут такое дело… Вчера звонил Миша.

— Миша?! Миша Панкратов? Так он выжии… дал?

— Чего он выжидал? Я тебя не понимаю. У вас точно все в порядке?

— Точно, точно. Просто я немного… удивлен. Так чего он хотел?

— Я не поняла толком, он очень неразборчиво говорил… Связь плохая была. Мне показалось, что он плакал. Говорил что-то про тебя и про тот случай с погоней. Еще он просил прощения.

— Просил прощения… Ну-ну…

— Филипп?

— Да, Света?

— Все ведь уже закончилось?

— Я надеюсь.

Глава XXXVI: Последняя?

— А дирижабль и вправду был огромный?

— Ну, поначалу мне показалось, что он размером чуть ли не с «Гинденбург». Но потом я понял, что нет, не такой уж и большой. Просто я раньше дирижаблей не видел. Не с чем было сравнивать.

— А, вот оно что. Я уж подумал, и вправду огромный. Не страшно было в небесах-то? Ты ведь, кажется, не очень высоту жалуешь.

— После всего, что случилось на этой чертовой горе? Шутишь? Да я бы в космос на полетел на этом дирижабле, если бы мне сказали, что что там безопасно!

— Жаль, меня с вами не было…

— Признаться, я часто о тебе вспоминал… Но может, оно и к лучшему. Видишь, как все в итоге повернулось.

— Главное, что повернулось к вам лицом, а не другой частью тела!

— Это ты в саму точку, братан…

Андрей долил себе пива в бокал и откупорил новую банку. Отпил, поморщился — уже выдохлось, невкусное. Он приехал вчера и уже успел не на шутку разбушеваться по поводу того, что в трудную минуту мы не обратились к нему за помощью. Как же так, приключение — и без него! Странный, блин. Зато за мной теперь окончательно закрепилась репутация человека, который, даже сидя ровно на пятой точке, умудряется насобирать себе на голову ненужных проблем. Сейчас мой брат уже успокоился и с удовольствием вникал в подробности этой невероятной истории. Мы с ним сидели на балконе, развалившись в раскладных креслах, и наслаждались свежим ветерком и мягким теплом заходящего августовского солнца. Наверное, со стороны смотрелось не очень эстетично, но зато очень по-русски. И вообще, в тот момент мне было наплевать. Я отдыхал — впервые по-настоящему отдыхал за все это лето.