Роман Трахтенберг - Рома едет в Кремль
— Ну что, все целы? — спросил я. — Не постреляли вас китайцы?
Рогалик, поморщившись, сказала:
— Мне кажется, в меня чем-то попали, очень бок болит.
Дугушев расстегнул ей бронежилет и, сняв с нашей воительницы куртку и футболку, стал осматривать левый бок, на котором уже расплывался здоровенный синяк. Несмотря на серьезность ситуации, я про себя отметил, что Рогалик очень эротично выглядит в своем камуфляжном лифчике, украшенном кружевами, явно пришитыми Верой Григорьевной. А еще я увидел, что новообращенный Жорик смотрит на эту картину почти как завороженный…
— Ничего, до свадьбы заживет, — подытожил осмотр подполковник, ковырявшийся ножом в поврежденном бронежилете. — Ссейчас мы обезболивающим кремом смажем, и все будет нормально. Даже ребра целы. Все-таки слабенькие штуки эти «узи». Хотя сантиметров пять левее, попали бы в незащищенное место, и тогда, пожалуй, было бы нас минус один, точнее, минус одна. — Вот тебе, Рогаличек, кстати, и пулька из твоего броника на память…
В это время снаружи раздалась стрельба, и мы увидели, как на стальной двери одна за другой появляются вмятины. Это отошедшие от шока китайцы (как пояснил нам Цан, скорее всего, это были вычислившие его бойцы «Триады») начали стрелять по двери, с тем чтобы каким-то образом попытаться прорваться внутрь.
— Я тумаю, — неторопливо сказал Тыну, — что этта тверь протерржиттся минут десять, если у них нет гранат. Токтта меньше. Нато что-то телать!
Тут мне в голову, как это часто бывает в экстремальных ситуациях, пришла гениальная идея: а что, если мы откроем громадный сейф и используем его толстую стальную дверь как последний рубеж обороны? Забросаем ворвавшихся в комнату китайцев гранатами, к примеру?
Наиболее опытный в боевых вопросах Рамиль, правда, мою идею воспринял без особого энтузиазма, сообщив мне, что в замкнутом помещении осколки оставшихся у нас оборонительных гранат Ф-1, которые разлетаются метров на двести, поубивают не только китайцев, но и нас поскольку будут рикошетировать от стен. Но с идеей открыть сейф тем не менее согласился.
По моему приказанию Цан достал свой ноутбук, дрель, щупы, другие гаджеты и начал колдовать над сейфовой дверью. Рамиль разложил оставшиеся гранаты на столе. Их было шесть штук: четыре — Ф-1 и две с «Черемухой». Еще у него в ранце оставался НЗ — полкилограмма пластичной взрывчатки и детонаторы. Бывший гей-француз с восторгом помогал Рогалику одеться и застегнуть бронежилет. Тыну щелкал затвором своего МР-40, выкидывая патроны из магазина, чтобы пересчитать их, я же пытался более основательно продумать путь к спасению.
Мои мысли прервал подполковник:
— Слышь, Роман Львович, они стрелять перестали. Скорее всего, за взрывчаткой пошли. Если они не идиоты, а в «Триаде» я что-то идиотов не встречал, они нас первые забросают гранатами, да и все. И никакой сейф не поможет. Так что остается нам запеть: «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“…»
Положение казалось абсолютно безвыходным, и тут Цан, в быстром темпе щелкавший клавиатурой своего ноутбука, выкрикнул:
— Есть! Поймал код!
Вслед за этим мы увидели, как дверь, толщиной сантиметров в десять, открывается. А за дверью был облицованный стальными плитами проход, шириной в полтора метра и высотой около двух. Путь к спасению, похоже, был найден.
— Так, — сказал я, — диспозиция меняется. Мы заходим внутрь и закрываем за собой дверь. Не думаю, что у китайцев есть такой же мастер, как наш Иван Васильевич, так что пока они с сейфом провозятся, мы уже будем далеко. Если этот ход только не оканчивается тупиком.
— Погоди-ка, Роман Львович, — сказал подполковник. — А что же мы этих вражин без подарка-то отпускать будем? Давай-ка я им сюрприз оставлю! Только сначала мы должны себя немного обезопасить. Надевайте-ка противогазы, и все в сейф!
С этими словами Рамиль быстро собрал гранаты и оттащил их подальше внутрь стального тоннеля. Затем, когда мы, надев противогазы, отошли туда же, выдернул чеку из гранаты с «Черемухой» и бросил ее в кабинет, с трудом успев закрыть до взрыва тяжеленную дверь сейфа. Любопытно, но самого взрыва мы почти не слышали, все-таки броня была очень толстой и, похоже, имела слой звукоизоляции. Затем Дугушев снова открыл дверь и вместе с Шуриком вышел в кабинет. Я выглянул из нашего убежища и увидел, что Шурик готовится открыть входную дверь, а Рамиль держит в руках еще одну гранату со слезоточивым коктейлем. Секунда, и он бросил ее в открытую дверь. Шурик мгновенно вернул ее на место и закрыл тяжелый засов. В это время из коридора раздался взрыв.
Подполковник знаками показал нам отходить в глубь тоннеля, а сам взял приличный шматок взрывчатки, обложил его тремя гранатами и воткнул в середину этого устройства детонатор. Поставил на входную дверь магнитный датчик-прерыватель, который при ее открытии должен был подать сигнал на детонатор. Затем привел детонатор в боевое положение и установил замедлитель, чтобы тот сработал через десять секунд после сигнала. Все это устройство аккуратно поставил в мусорную корзину под столом, прикрыв сверху взятыми на столе бумагами. Проделав эти манипуляции, он еще раз оглядел помещение и присоединился к нам. В это время Цан колдовал над своим компьютером, закрывая прерванные им цепи электронных замков сейфа. Наконец дверь чуть шевельнулась, встала на место и щелкнула, а китаец жестом показал нам, что можно двигаться дальше.
Стальной коридор оказался длиной метров пятьдесят и вывел нас к герметичной двери, которая открывалась изнутри обычным поворотным механизмом. Шурик и Тыну стали вращать штурвал, и вскоре мы уже выбрались из металлического убежища в помещение, напоминавшее комнату отдыха при кабинете крупного руководителя. Закрыв дверь обычным нажатием кнопки рядом с ней, я начал осматриваться, а Цан, контролировавший по приборам состав воздуха, подал всем пример, первым сняв свой противогаз.
Скорее всего, дверь, через которую мы вошли, была чем-то вроде эвакуационного выхода из помещения, которое было явно не предназначено для работы. В нем, похоже, ничего не менялось лет пятьдесят — шестьдесят. Большой стол с дюжиной стульев вокруг него, два дивана, оттоманка у стены, стоявшая между диванами, а перед ними — столик с антикварным телевизором — огромным кубом из ценных пород дерева с маленьким экраном, сантиметров десять по диагонали. Перед экраном была укреплена линза, наполненная водой, которая несколько увеличивала изображение. Я подошел к древнему прибору и повернул ручку на передней панели, поставив ее в положение «Вкл.». Некоторое время ничего не происходило, но через пару минут стала постепенно появляться черно-белая картинка. Отрегулировав другой рукояткой звук, я понял, что мы смотрим новости по РТР. «…Этим специальным подразделением была окончательно разгромлена так называемая „Многогранная“ ОПГ, длительное время скрывавшаяся в подземных коммуникациях, в свое время построенных на случай ядерной войны. Рассказывает командир спецназа ГРУ полковник Колобагин (на экране появился наш старый приятель с „Фрунзенской-2“): „Когда мы прибыли на захваченный бандитами объект, то обнаружили, что основная часть ОПГ уже уничтожена работавшим там спецподразделением. Сама же группа потеряла одного бойца, которого мы с ранением средней степени тяжести эвакуировали в военный госпиталь. Через некоторое время мы обнаружили убитого главаря „Многогранных“ так называемого Шейха Джамшуда. Далее, продвигаясь по маршруту работы спецподразделения, мы столкнулись с остатками так называемой „зомбийской“ ОПГ, которые были настолько деморализованы, что сдались без боя“. Круглое румяное лицо Колобагина исчезло с экрана, а дикторша продолжала читать текст: „Командир спецподразделения сообщил лично министру внутренних дел о том, что его группой в громадном хранилище под дном Москвы-реки был обнаружен так называемый „общемосковский общак“. И действительно, подразделениями МВД под командованием лично министра в числившемся затопленным хранилище были найдены огромные ценности. По некоторым оценкам, общая сумма их составляет более двух миллиардов долларов. А героическое спецподразделение продолжает выполнять свою задачу по очистке подземной Москвы от всякой нечисти. И о погоде. Через несколько минут о том, что ожидает жителей столичного региона сегодня днем, вам расскажет директор Гидрометцентра Роман Вильфанд“.
„Да, — подумал я, — знал бы мой тезка Вильфанд, что ожидает жителей Московского региона, особенно центральной его части, в ближайшие часы…“
Совершенно справедливо рассудив, что война войной, а прием пищи всегда должен быть по расписанию, я дал приказ личному составу разместиться за столом и достать остатки наших продуктов. Пока Рогалик и Жорик накрывали завтрак, я бегло осмотрел стоявший в углу комнаты довольно обширный буфет. Нижняя часть его была заставлена бутылками, на которых я увидел забытые уже этикетки „Киндзмараули“, „Хванчкара“, „Оджалеши“, „Цоликаури“… Никаких тебе акцизных марок и контрэтикеток, просто надписи „Самтрест“ и „Тбилвино“, а под названием напитка номера: № 22, № 23 и т. д. На всякий случай я попросил Шурика открыть одну бутылку, и тут нас постигло разочарование: вино было безнадежно испорчено и напоминало что-то типа вязкого гранатового соуса. Зато найденный нами коньяк „Тбилиси“, на этикетке которого не было даже даты, оказался превосходным. Выпив по рюмочке в целях поднятия аппетита, мы закусили деликатесный напиток тушенкой с немецким консервированным хлебом. А потом, проглотив по капсуле фенамина, мы запили его абсолютно не испортившейся за десятилетия водой боржоми. Вот только на дне у нее был небольшой осадок, что, впрочем, на вкусовых качествах не сказывалось…
