Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 29. Семен Альтов - Семен Теодорович Альтов

Через секунду личный состав был за бортом.

Боцман Бочка, невзирая на пузо, с места подпрыгнул, на мачте повис. А матрос Квычко прирос к палубе, сожалея, что мамкину колбасу при жизни доесть не успел.

Тут выходит на палубу капитан и видит под ногами гранату.

Думая, что учебная, он берет ее в руки…

Квычко зажмурился, прикидывая, сколько добавят за смерть капитана. Взрыва нет! Левая граната попалась, слава тебе господи!

Капитан говорит:

— А давайте-ка, матрос, потренируемся боевыми! — И другой боевой гранатой из ящика угощает.

Боцмана вместе с реей свело судорогой.

Квычко дрожащей левой рукой чеку дергает кидает на палубу и, как учили, правой красиво гранату швыряет за борт. Забыв, что там личный состав после первой попытки барахтается.

Граната еще воды не коснулась, а матросы шеренгой на палубе. Как взвились на три метра, подобно дельфинам, — одному богу известно!

Капитан от этого трюка порозовел.

— С такими орлами никто нам не страшен!

Кто-то из орлов прошептал:

— Кроме нас самих!

Все что могли

По платформе они шли втроем плечом к плечу.

Мукин, Букин и между ними Дукин. Голова Дукина болталась как маятник. Да и весь он был какой-то вялый.

Проводница сказала: «Ваш товарищ, я вижу, хорош!»

Она была не права. Дукин был плох. Настолько плох, что был сильно умерши. Час назад, отмечая конец командировки, весело выпивали. И вдруг Дукин дернулся и затих. Сердце не стукало, хотя простукали со всех сторон.

За час до отъезда в чужом городе оформить факт смерти — проще умереть самим.

Мукин сказал:

— Не вовремя Колька это затеял. Выход один: сядем в поезд, довезем, а дома похороним по-человечески.

В купе покойника уложили на нижнюю полку, накрыли простыней и загрустили. Начали вспоминать о мертвом только хорошее, но без водки выходило как-то неискренне.

Поезд тронулся. Заботливо накрыли покойника с головой, чтобы свет не беспокоил, и пошли друзья по несчастью в вагон-ресторан, помянуть товарища. С каждым тостом отчетливей понимая, какого человека они потеряли.

А в это время на станции Вязино в траурное купе вошел сержант Штукин.

Когда он, насвистывая, прилаживал наверх чемодан с металлическими уголками, поезд качнуло, чемодан спикировал углом в лоб спящего внизу человека. Для живого это бы было смертельной травмой, а покойник даже не шелохнулся.

— Гражданин!

У Дукина с белого лица сползла простыня и театрально откинулась ручка.

— Вышел на гражданку, чтобы убить человека! Кранты!

Человек в отчаянии принимает нестандартные решетя.

«Двум смертям не бывать!» — бормотал Штукин, выкидывая мертвое тело в распахнутое окно.

Сержант закрыл окно и сел с чувством выполненного долга.

Из ресторана в приподнятом мрачном настроении вернулись друзья по несчастью.

— О, нашего полку прибыло!.. А где то, что слева лежало… в смысле — товарищ отсюдова?

— Вышел! Меня зовут Сашей, а вас?

— Очень приятно. Позвольте, Саша, куда вышел?!

— В коридор. Ну не в окно же! — улыбнулся как мог Штукин. — Давайте за знакомство! — Сержант достал из треклятого чемодана литровую бутыль спирта и палку колбасы.

Пили молча, пока спирт не снял напряжение.

— А какие были его последние слова, когда выходил? — поинтересовался Мукин.

— Счас вспомню… Ага. Он так сказал: «Чего-то жить надоело. Пойду покурю». Берите колбаску.

— А Петя вроде бы не курил?

— Он так и сказал: «Я не курю… но тут, пожалуй, зазришь». Он весь белый был. Что у вас с ним произошло, если не секрет?

— А что у нас с ним могло произойти? Может вы его чем-то задели?

— Аккуратно чемоданчик закинул наверх, чтоб его не задеть. Давайте третий тост, за тех, кто сейчас курит! Не чокаясь!

Все трое встали, перекрестились, молча выпили

Сержант сказал:

— У меня был товарищ. На учениях ногу сломал. Так я его на себе пять километров. Он просил: «Пристрели меня, пристрели!» Как это пристрелить друга, когда боевые патроны не выдали?! А получилось, спас человека. Выпьем за дружбу.

— А чего Петр одну сигарету все курит и курит? — хитро спросил Букин.

— А бывает… окурок такой прилипучий… ты его выкидываешь… и по инерции сам вместе с ним…

Тут распахнулась дверь… и вошел живой Дукин.

Вид у него был такой, будто им растапливали паровозную топку.

Все трое были уверены, что Дукин мертвый. Спьяну сообразив, что встретились с ним на том свете, без сознания попадали на пол.

Дукин вызвал проводника, всех привели в чувство, забинтовали.

Пассажиры смотрели с ужасом. Со стороны казалось: только одно их купе сошло с рельсов.

Слава богу, спирт еще был.

Дукин рассказывал:

— У меня это третий раз в жизни. Когда самогон закусываю чесноком с горчицей и хреном, какой-то тромб образуется. Теряю сознание на два часа. Будто умер. Один раз родня с горя чуть не закопала! Спасает только сильная встряска организма. Спасибо, что из поезда выкинули.

— Все, что могли, друг!

Цунамочка

Сам в журнале прочел: в Японии в продажу поступили роботы для работы по дому.

Мне лично не по карману. Тут из ломбарда фамильную ложечку из серебра не выкупить!

Пишут: робот готовит убирает, стирает, по телефону говорит: «Извините, меня нету дома, а что мне передать?»

И с ним можно разговаривать. Душу выкладываешь, а из отверстий его слезы капают, изнутри вздыхает.

Не знаешь, какое принять решение, — робот тыщу вариантов переберет и наиумнейший выложит. Практически дома жена мозговитая на полупроводниках. Робот и внешне симпатичная. Его под женщину округляют. Не робот а роботяга получается. Назвали «цунамочка».

Со всеми делами. Можно заказать в виде блондинки, шатенки, брюнетки.

Я вам говорю: все дела! Хоть как у Елены Константиновны!

Кнопочку на затылке нажал — она ножку показывает, глазки строит.

Я вам говорю: «все дела, все! Причем ты лежишь, кнопочки, как на баяне, перебираешь, а все происходит.

Такая в доме роботяга, тебе абсолютно ничего делать не надо. Лежи пластом японским, в потолок плюй!

Кнопку нажал, и она за тебя плюет в потолок.

Японки живые забастовали — на них спрос резко уменьшился. А кому охота с живой бабой связываться, когда за те же деньги все удовольствия беспрекословно и в момент!

Но через месяц японские мужики застрочили на фирму жалобы.

Мол, им жить не хочется вообще и с этой роботягой в частности.

А там программа заложена: против тебя никогда! Рявкнешь — молчит! Послал — ушла! Бьешь — не бьется! То есть взаимностью