Валерий Хаит - Одесский юмор. XXI век
В разгар придуманного нами боевика он вдруг стал воплощаться в жизнь. Вот вертолет снижается над нашим драндулетом. Прожекторы бьют нам прямо в глаза. Воют полицейские сирены. Двадцать (а может, двести) револьверов нацелены на нас.
По здешним обычаям, в таких случаях нельзя выбегать навстречу патрульным с криком: «Начальник, да ты шо! Знаешь, кем я в России был?!» Рыться в пиджаке в поисках водительских прав и газетных вырезок тоже не стоит. Во-первых, права здесь носят в заднем кармане. Во-вторых, если ваш вид внушает подозрение (а уж наш-то как внушал!), бдительный коп может запросто всадить в вас пулю. И никто ему за это даже на вид не поставит. Закон-с!
Нам оставалось положить руки на руль и ждать, пока ситуация прояснится. Вот сейчас, сейчас нас отпустят с извинениями, которые мы, возможно, примем. Полицейские – тоже люди, не будем же раздувать международный скан…
Несмотря на мои смутные представления об английском языке, я с ужасом понял: ни у меня, ни у Жени нет даже временных водительских удостоверений; документы на машину тоже остались дома; и, наконец, самое ужасное – все это время я гнал бедного старого «шеви» по встречной полосе скоростной автомагистрали! Любая машина, выскочившая из-за угла, могла вмиг расплющить нашу! Или мы – ее. Видимо, полиция приняла нас за наркобаронов всеамериканской категории. Под вой сирен и сверкание мигалок нас отконвоировали домой. Пока я трясущимися руками искал документы, а бледная жена собирала мне арестантский набор, полицейские оцепили весь район.
И тут случилось чудо. Ведь мы находились так близко от Голливуда! Рация что-то рявкнула. Женя утверждает: патрульным сообщили о нападении на банк. Я услышал про высадку инопланетян. Короче, полицейские машины и вертолет куда-то умчались. Со всеми своими кричалками, моргалками и стрелялками. Больше мы их никогда не видели.
Еще недели две я таскал при себе торбу с документами, включая похвальную грамоту за активную общественную работу (десятый класс). А потом плюнул и пошел сдавать экзамен на права. В какой-то момент (кажется, я пытался запарковаться задним ходом на перекрестке) мой инструктор чуть было не выпрыгнул в окно. Я одарил его усталой улыбкой экс-наркобарона и сказал: «О’кей?» – «Рашен – вэри гуд!» – неуверенно ответил он и убежал, не оглядываясь. С тех пор я веду себя на дороге очень чинно. (Про те пять случаев сейчас не будем, ладно?)
И все-таки я не могу считать себя везунчиком номер один с большой дороги. Настоящие рекордсмены – это наши друзья, купившие машину чуть раньше. Они долго тренировались и, наконец, рискнули поехать в центр города. Все шло нормально. Но на радостях они перепутали педали тормоза и газа. И на полном ходу влетели в витрину роскошного ювелирного магазина! Треск, хруст, крики, осколки, обломки…
– Мы возместим ущерб… – лепетали бедняги. – Мы только недавно из России…
Хозяин магазина выслушал их, улыбнулся и похлопал по плечам:
– Это не вы мне должны, а я вам!
Оказывается, он давно задумал реконструкцию своего магазина. Но за демонтаж центральной витрины, сработанной еще чуть ли не племенами майя, строители заломили бешеную цену. Дешевле было вымостить пол сапфирами. Поэтому старый ювелир решил отложить дело до лучших времен.
– Тут появляетесь вы и со снайперской точностью вышибаете эту проклятую витрину! – закончил он и расхохотался.
– А драгоценности? – заикнулись было «снайперы».
Хозяин отмахнулся:
– Ну кто же станет держать в витрине настоящие караты? Это муляжи!..
… Мало-помалу мы обзавелись работой. Нам всем нужно было ездить в разные концы города. Бензин все дорожал, ремонт не дешевел… Пришлось вывесить на ветровом стекле старого «Шевроле» табличку: «For Sale», то бишь «Продается». И хотя мы запросили весьма скромную сумму, покупателей не было. Шалые таксисты предлагали забрать нашего красавца задаром. И то, если мы его предварительно покрасим, отрихтуем, сменим колеса и… Наш ответ был: «Невермор!» – «Никогда!» Бабушка иногда добавляла: «Но пасаран!»
Мы снова напряглись и взяли в рассрочку «Алтиму». Почти новую и почти японскую. У нее была круглая попка, элегантные бока и мягкий бежевый ворс. «Алтиму» хотелось гладить по шерстке, чтобы она замурлыкала и стала источать статическое электричество. (Забегая вперед, скажу: она прослужила нам шестнадцать лет. И все была как новенькая. Ну крыло погнулось, двигатель пришлось менять. С кем не бывает…)
А бедняга «шеви» все стоял на улице и никак не продавался. Но однажды (вот он, Голливуд-то!) нам позвонил какой-то парень и попросил разрешения осмотреть машину изнутри. Нас уже предупреждали, что за такими доходягами часто охотятся угонщики. Они погружают их в фургон и быстро перегоняют в соседнюю Мексику. За полчаса, которые занимает дорога, старую машину мигом разбирают на запчасти. Теперь за нее можно выручить больше, чем за новую.
Но парень не был похож на жулика. Мы честно сказали ему про огромный пробег, про полог, все время норовящий упасть на глаза, про… Он сделал круг вместе со мной и сказал, что берет «шеви», если мы скинем сотню-другую. Как прожженный делец, я настаивал на сотне. Жена готова была избавиться от «шеви» и от меня, доплатив двести.
Парень объяснил, что он из Швейцарии, работает механиком и за день приведет «шеви» в порядок. Мотор у него отличный, а все остальное чепуха. Потом со своей невестой-словенкой он отправится в свадебное путешествие через всю Америку. А перед возвращением в Европу продаст машину вдвое дороже, чем она нам обошлась.
Я потрясенно молчал. Вдруг стало так жалко расставаться со старым верным «шеви». Может, этот умелец все-таки переделает его в складной велосипед, а?
Но лимит чудес был уже исчерпан. «Шевроле» прощально взревел мотором и взял курс на восток. Крупными корявыми буквами на сизом облаке было написано: «Гуд бай!»
Как мы со Шварценеггером пожар тушили
И вот я опять не стал миллионером!
А ведь стоило только руку протянуть. Поставить во дворе пустое ведро. Нет, не мог я, видите ли, оторваться от телевизора!
Там пожар показывали. Очень большой. Горел чуть не весь наш Сан-Диего. Можно было, конечно, просто глянуть в окно. Но по телевизору все время давали карту города и бегущей строкой шли адреса здесь полыхает, там еще нет… И мы с женой, сложив вещи в машины, сидели, мучимые извечным вопросом: ехать или не ехать? Каминских уже эвакуировали, Фавелюкисов тоже, а мы третьи сутки сидим и никак не можем решиться. Дом жалко – так всем жалко. А жальче всего рояль и пианино. У кого жена преподает музыку, те поймут. Вывезти инструменты сейчас, в разгар пожара, никто не берется, мол, перезвоните через недельку. А может, через час от нас только дым останется! И на флейту переучиваться уже поздно…
Пока мы предавались этим интеллигентским терзаниям, один американец смекнул: раз такая катастрофа, что ее круглосуточно показывают на весь мир, люди захотят иметь сувениры. Это как булыжник из Помпеев накануне их последнего дня. Он поставил на интернетском аукционе рекламу: «Натуральный пепел из Сан-Диего. Всего $9.30 за унцию!» А что бы нам стоило подсуетиться хоть на минуту раньше? Вот он, пепел, тучами летает! Бери лопату, греби! Это на новый дом, это на десять «Стейнвеев»…
Но тут в нашу сторону снова полыхнуло, и мы решили: надо удирать. Позвонили друзьям, которые обещали нас приютить, – мол, встречайте. И вдруг звонок в дверь: наши родичи. Их дом оказался чуть не в самом центре пожара, и они кинулись к нам. Тем более что ветер от нас вдруг повернул в другую сторону. Жуткий такой ветрище из соседней пустыни, называется Сантана. В Сан-Диего и так в октябре теплынь, а с этим ветром сразу под сорок по Цельсию, сушь полная, скажи «Спички!» – все и запылает. Особенно эти домики из досок и сухой штукатурки, окруженные эвкалиптами и прочими рододендронами.
Еще весной на склонах возле жилья стали пасти коз, чтобы те подъели траву и горючие кустарники. Не помогло. Сейчас прибегли уже к последнему средству: выпустили из тюрьмы часть заключенных. Ну, не убийц, а так – хулиганов, мошенников. Если помогут тушить, им скостят часть срока. Кстати, за все годы ни один зэк еще не сбежал во время пожара. Вот она, огневая солидарность…
Когда потом стали разбираться с причинами, сразу появилась версия про террористов. Хотя тут, в Калифорнии, каждые несколько лет бушуют пожары. Но какой спрос с Сантаны? А если поискать, можно и поджигателей войны найти, и убийц в белых халатах, и прочих врагов народа. Надо показывать работу: сюда прибыл сам лично Арнольд Шварценеггер, тогдашний губернатор Калифорнии,
Начальство такого ранга обычно прилетает поближе к выборам. Скажет зажигательную речь, откушает среди соратников и, по-быстрому собрав пожертвования, катит дальше. А здесь, в Сан-Диего, и так обстановка накаленная. И тут наш Арнольд показывает, что он и впрямь народный артист. Лезет в самое пекло, братается с погорельцами, женщинам – цветы, детям – мороженое. Все уже забыли про пожар, фотографируются на память, автографы берут… И даже члены профсоюза пожарных, которые губернатора на дух не переносят (он им что-то когда-то обещал, но не все дал), – они теперь за Шварценеггера готовы не только в огонь, но и в воду! Арнольд тоже взволнован, лицевые бицепсы ходят ходуном, чуть ли не всхлипывает вместе с какой-то старушкой… Люди, которым он сейчас пожал руку, еще долго будут горделиво показывать ее соседям. А уж фотки-то, где кинозвезда снята в обнимку с дядей Томом на пепелище его хижины…
