Борис Кудрявцев - Невоспитанный трамвай
Пришлось Блажевину сесть за стол и работать, не солоно хлебавши. А мы весь понедельник смеялись до колик. Хоть и тяжелый день, да не у нас. Ждем его с нетерпением. Но надо, конечно, очередность блюсти. В этом весь секрет.
КТО ПЕРВЫЙ?
Конкурс клубной самодеятельности назначили на апрель, когда сойдет снег. Снег сошел, остались лужи. Через них к месту смотра приполз на брюхе голубенький автобус из деревни Митрохино. Остальные «сели» у околицы в колее. Артистов принесли «смотреть» на руках.
— Милости просим! — сказали хозяева и натянули ленточку. — Берегите головы. В клубе два года ремонт.
Света не было. Лампочки догадались привезти с собой только митрохинцы. Остальные готовились выступать в темноте. К столу жюри доставили с машинно-тракторного двора бочку с соляркой и фитиль.
— Зачем динамит? — шептались, не поняв, в жюри. — Уберите спички.
— Споемте, друзья! — бодро сказал ведущий. — Конкурс открыт!
Засиженно скрипнули кресла. Их было больше, чем зрителей, и выстроились они по случаю ремонта боком к артистам.
— Вас приветствует Заозерный колхоз! — сказал голос со сцены и пропал. Микрофон передали в жюри.
— Заозерцы, ау-у?! Сколько можно ждать? — крикнуло в микрофон жюри и вернуло микрофон на сцену.
— Мы уже спели и сплясали! — сказали со сцены и передали микрофон в жюри.
— Так дальше не пойдет! — сказало жюри. — Надо еще один микрофон!
— Ему медведь на ухо наступил, то есть не слышит…
— Впаяйте ему! — сказало жюри, посовещавшись.
Паяльник был у митрохинцев. Они впаяли.
На сцене выстроился и запел хор. Вдоль него со спичкой прошелся дирижер.
«Пустим вперед митрохинцев, — совещались в жюри, — они с лампочкой!»
— Причем тут лампочка? — обиделись хозяева. — Если вымыть окна, в клубе станет светло!
Объявили перерыв. Митрохинцы привезли с собой лестницы, ведра и тряпки. Стали мыть.
Посветлело. Хор запел соловьями. Митрохинцы ввернули лампочки. Смотр засиял.
* * *— Чем богаты, тем и рады! — сказали, оправдываясь, хозяева на итоговом банкете. Выставили пиво, водку и соленые огурцы. Жюри перевело изголодавшийся взгляд на митрохинцев. Те сбегали к автобусу и выставили ящик шампанского, пирог с рыбой, отбивные с гречкой, пельмени со сметаной, квас с хреном…
— Кто первый? — жевало жюри.
— Таланты у нас есть, — оправдывались хозяева, — вот только в клубе ремонт, конца не видать.
— А у нас хор! — говорили заозерцы. — Знаменитый! Вот только микрофону бы впаять да лампочки ввернуть…
— А у нас танцуют и поют — загляденье! — кричали все. — Вот только к клубу не пройти, в грязи утонешь.
А митрохинцы? Жюри вышло на крылечко. Светило солнце. Просохли лужи. Митрохинцы привезли с собой насос и откачали из них воду на капустные грядки. Катком пригладили дорогу, выложили асфальтом.
— Скатертью дорога!
— Приезжайте к нам еще! — говорили хозяева.
Митрохинцы сели в голубенький автобус, прихватив с собой дипломы и призы. Жюри ехало следом, вздыхало:
— Опять митрохинцы вместо артистов прислали ремонтную бригаду! Ни петь, ни плясать они не могут, но и смотр без них не состоялся бы, учитывая положение с клубами в нашем районе.
— Без них никак!
Так хитрые митрохинцы стали в очередной раз лауреатами смотра сельской художественной самодеятельности.
ДЕД ПО ИМЕНИ МОРОЗ
Рассказывают, было такое под Новый год.
В специализированной фирме добрых услуг «Елочка» проводился традиционный конкурс Дедов Морозов. Жюри заседало в кабинете генерального директора добрых услуг. Деды Морозы толпились в приемной.
— Нам не нужны случайные люди, — убеждал членов жюри глава фирмы. — Дедом Морозом надо родиться. Долой пошлятину и примитивизм! Дети чувствуют малейшую фальшь в этом деле, и наша с вами почетная задача — не дать им разочароваться. Я за настоящего Деда Мороза! Единственного в своем роде, неподражаемого!
Началось знакомство с кандидатами на этот пост. Деда Мороза номер один забраковали по возрасту. Посланец фирмы добрых услуг, учитывая растущую этажность микрорайонов, должен быть резвее лани, а первый кандидат оказался стариком. У второго претендента была привязная борода цвета пакли. Ему сурово сказали: «Проходит только натуральная».
Деда Мороза под номером три забраковали из-за натурального красного носа. Четвертый Дед Мороз боялся сквозняков, пятый — щекотки, шестой не верил сказкам, седьмой не получил высшего театрального образования, восьмой жил в лесу и плохо знал город…
До поры, до времени члены жюри не обращали внимания на странного посетителя, скорбно застывшего на пороге кабинета.
— Вы чем-то недовольны, товарищ? — спросил, наконец, глава фирмы добрых услуг.
— Я натуральный Дед Мороз!
Жюри дружно запротестовало:
— Этого не может быть!
И впрямь — самозванец был без бороды и без шубы, в кримпленовом костюме и «платформах».
— Я Дед Мороз от рождения! Разве вы не меня ищете?
— Вас… Но только нужны доказательства, что вы тот, за кого себя выдаете!
Незнакомец дунул… и в авторучке директора замерзли чернила.
— Обман зрения! — уличил кто-то из членов жюри. — Фокусы!
Гость подошел к окну и вмиг расписал его со стороны улицы свежими узорами, хотя и не открывал створок.
— Подумаешь, невидаль! — не сдавались члены жюри.
Глава фирмы заволновался, налил из графина воды в стакан, хотел выпить, но вода замерзла под ледяным взглядом незнакомца.
— Как ваша фамилия, товарищ, откуда вы взялись? — поинтересовался секретарь, ведущий протокол.
— Меня зовут Дед Мороз!
— Попрошу серьезнее!
На листках под руками секретаря вдруг закружилась мини-вьюга, перо заскользило по ледяной дорожке, игриво выводя вязью слова: «Дед Мороз — Красный Нос».
— А ведь в нем что-то есть такое, неподражаемое! — почти сдался глава фирмы. И на всякий случай накинул пальто. — Наверное, можно оформить его… Для пробы. Как считаете, товарищи?
Жюри не стало возражать, и Дед Мороз отправился по указанным адресам.
В первой же квартире он вытащил из-за пазухи три снеговых шара, слепил снеговика, потом снегурочку, заставил их петь и кружиться, загадывать загадки. Детвора была в восторге.
В следующей квартире Дед Мороз в одно мгновение наморозил из сливок и брусничного варенья сливочные пломбиры и эскимо на палочке, «заморозил» больной зуб у бабушки, развесил хрустальные «висюльки» на люстре, так что она засверкала радугой…
А в четвертой квартире Дедом Морозом заинтересовался хозяин, увел его в свой кабинет и закрылся там вместе с гостем.
— Слышал, слышал о твоих чудесах, дед! Мне позвонили соседи… Даже не верится. Неужто натуральный дед по имени Мороз?!
— Вы сомневаетесь? — обиделся дед и дунул на бокал с шампанским — стекло заиндевело.
— Не будем размениваться на мелочи, дедуля! — замахал руками хозяин. — Я верю. Больше того — мы с тобой коллеги! Я — Чижиков, не слыхал? Ремонтирую холодильники. «Юрюзани», «Северы», «Полюсы».
— А что, слабо морозят? — забеспокоился Дед Мороз.
— Да нет, неплохо. Но все же случается — барахлят. То агрегат подведет, то реле — не вечные ведь! Вот я и думаю заручиться твоей поддержкой! Не даром, конечно! В обиде не будешь. Как говорится, тебе половину и мне пополам! По рукам? Пойдешь ко мне в напарники? Всех переплюнем! Клиенты гурьбой повалят, и все — к нам с тобой.
Дед Мороз вздохнул:
— Нет, не могу. Ты уж как-нибудь сам. У меня работы невпроворот!
— Что за работа?
— Речки заморозить, поля снегом укрыть, детишкам горки для катания наладить…
— А кто заплатит-то?
— Никто.
— Ну ты, дед, даешь! — поразился Чижиков. — До старости дожил, а ума не нажил! Кто же даром трудится?
Но Дед Мороз поспешил к детям.
— Здравствуй, Дед Мороз! — пискнули хором они.
Все опять пошло как по маслу…
Выйдя от Чижиковых на улицу, Дед Мороз подрумянил щеки встретившимся девчатам, ущипнул за нос задиру-мальчишку, отполировал лед под коньками дворовой хоккейной дружины.
— Гражданин Мороз, идите сюда, — строго окликнула его какая-то женщина в лисьей дохе. — Мне звонил Чижиков и все про вас рассказал!
Дед Мороз струхнул.
— Прошу следовать за мной, — твердо пригласила дама.
Пришли на кухню. Пахло вареньем и пирогами. Женщина повязала фартук:
— Извините, что я так, без церемоний. Но я совсем потеряла голову, когда услышала про ваши чудеса! Помогите, спасите от позора.
Дед Мороз усиленно заморгал:
— Услужу, не сомневайтесь…
Женщина подтолкнула его к печи. Печь дышала жаром, Дед Мороз морщился, потел, но крепился изо всех сил.
