Андрей Ангелов - Безумные сказки Андрея Ангелова

Отработав свою смену, доктор на автомате преодолел привычный путь от поликлиники к дому и постучал к соседям по коттеджу. Дверь открыла старушка.

— Добрый день, Елена Сергеевна.

— Здравствуй, Андрюша, — поклонилась бабушка. — Проходи.

Андрей прошёл в гостиную, сел в мягкое кресло, бабулька примостилась на стуле.

Врач молчал.

— У тебя что-то случилось? — не выдержала соседка.

— Нет… то есть, да… не знаю… — невнятно ответил Бутербродов, он поднял голову и выпалил:

— Елена Сергеевна, помните, вы рассказывали про женщину, которая лечит, снимает порчу, заговаривает?

— Помню, конечно. Ты тогда ещё посмеялся над старухой.

— Беру свой смех назад. Мне необходим её адрес.

— Ты захворал? — проявила заботу Юлькина бабка. — Вид у тебя, прямо скажу, нездоровый.

— Всё в порядке, — торопливо заверил Бутербродов. — Просто мне надо проконсультироваться по одному вопросу.

— Темнишь, парень, — не поверила старушка. — Влюбился, поди, — она встала, стала рыться в буфете.

— Вы угадали, влюбился, — Андрей постарался сделать томное лицо.

— Вот её адрес, — бабушка протянула клочок бумажки. — Доедешь до конечной остановки девятого автобуса, там спросишь.

— Спасибо, Елена Сергеевна, — гинеколог поднялся. — А она дорого берёт?

— Кто сколько даст. С каждого по возможности.

— Кысь-кысь-кысь, — позвал врач, заглядывая под кровать. — Куда он пропал?

Раздался дверной звонок. Бутербродов поднялся с колен. Пошёл открывать. На пороге стояла Юлька.

— Добрый вечер, Андрей Васильевич, — впорхнула соседка.

На сей раз, она была в плаще поверх розового халатика. В руке держала зонтик — шёл дождь. Юлька, скинув босоножки, не церемонясь, прошла в гостиную, врач следом.

— Мне надо поговорить с Вами, как женщине с мужчиной! — заявила девица.

— Может, в другой раз? — робко предложил Андрей. — Мне надо уходить.

— Ничего, несколько минут погоды не сделают, — возразила соседка. — Итак, — она сложила руки на груди. — Меня интересуют несколько вещей.

— Спрашивай, — обречённо сказал Бутербродов, прислоняясь к дверному косяку. — Только побыстрее.

— Где Вы вчера были целый день?

— То есть как где? Дома.

— С кем?

— Один.

— А почему тогда не открывали? Я звонила-звонила утром. И вечером приходила. — Юлька, в своей манере, строго глядела сквозь очки.

— Нездоровилось, валялся целый день в постели, — соврал Бутербродов.

— Имейте в виду, Андрей Васильевич, по планете гуляет СПИД, в нашем городе уже есть случаи. Кроме того, врать нехорошо.

— При чём здесь СПИД? — удивился врач.

Другой бы на его месте давно выгнал прилипчивую девчонку, но Бутербродов не мог, мешало воспитание. И ещё — он был добрый.

— При том! Говорят, Вы влюбились.

— Кто говорит? — вскинулся врач, но тут же пробормотал, ухмыльнувшись:

— Елена Сергеевна… Юлька, ты, никак, ревнуешь? — продолжил он насмешливым тоном.

— Отнюдь! — девица гордо вскинула голову. — Просто охраняю своё будущее семейное счастье.

— Поохраняй его пока у себя дома, — гинеколог взглянул на наручные часы. — Я ухожу. — Он взял с кресла зонтик. — Кстати, ты Кысю не видела? Второй день не появляется.

Девица поджала губы, смерила Андрея уничтожающим взглядом, ничего не сказала и вышла с гордо поднятой головой.

— Юлька, ты что, обиделась? — крикнул вслед Бутербродов. — Я тебя не выгоняю, просто спешу. Ай! — он махнул рукой.

Надел поверх джинсовой рубахи ветровку; вставил, с помощью ложки, ноги в туфли, подхватил зонтик и вышел на крыльцо. Снова безуспешно позвал:

— Кысь-кысь-кысь.

Закрыл дверь на английский замок, спустился по ступенькам крыльца и поспешил на автобусную остановку.

7. Бомж и очкарик

Гинеколог дремал, покачиваясь на мягком сиденье автобуса № 9. Вечерело, но было всё ещё светло.

— Молодой человек, конечная остановка, — тронула его за плечо какая-то бабка в тёмном платке и оранжевом пальтишке.

— А! — врач открыл глаза, бабка уже спускалась по ступенькам на землю.

Бутербродов вышел из транспортного средства, огляделся.

Прямо — автобусная остановка, слева — магазин, справа лепились небольшие домишки. В их сторону удалялась бабка из автобуса, больше на улице не наблюдалось никого. Андрей приметил в глубине остановки человеческую фигуру, достал из кармана бумажку с адресом, подошёл. На лавке сидел мужичок в затрапезной одежде и сизым носом, лицо прикрывала кепка.

— Похоже, местный алкаш, — пробормотал врач.

— Скажи, друг, — начал он. — Я приехал из Центра, мне нужно узнать, где находится улица… — доктор заглянул в бумажку.

— Мужик, добавь червонец, — перебил алкаш сиплым голосом. — Тогда скажу.

Врач вновь осмотрелся. Не заметив никого поблизости, достал из бумажника десятку. Бродяга встал, взял купюру и побрёл к магазину, бросив:

— Тётка Агафья здесь не живёт.

Андрей Васильевич изумлённо посмотрел вслед:

— Эй, как ты узнал, что я её ищу? — крикнул он вдогонку.

Алкаш молча удалялся.

Бутербродов пожал плечами, спрятал адрес, закурил, повернулся. Вздрогнул. Прямо перед ним стоял длинный мужчина в очках и шляпе, с меланхоличным лицом.

— Тётка Агафья живёт сразу за магазином, второй дом слева, — грустным голосом сказал очкарик.

— Может, объясните, с чего вы все взяли, что я приехал к ней? — поинтересовался Бутербродов. — У меня что, на лице написано?

— Я догадался, — просто ответил мужчина, отходя.

— Ну, спасибо, — Андрей помотал головой.

— Туда, — местный житель показал направление, хотя магазин прекрасно просматривался с остановки.

8. Тётка Агафья

Дождь, противно моросивший весь день, наконец, иссяк. Бутербродов сложил зонт и обходя лужи, поспешил к небольшому зелёному домику, осмотрелся:

— Кажется, здесь.

Толкнул калитку, висящую на одной петле, прошёл через заросший сухостойным бурьяном двор, постучал в некрашеную дверь.

Дверь почти тотчас открылась, Андрееву взору предстала невысокая женщина лет 55-ти. Каштановые волосы были завёрнуты на голове тугим жгутом, над верхней губой торчала огромная родинка. Фигуру обтягивало синее платье, на шее болталось ожерелье из красных камней. Женщина рассматривала Бутербродова чёрными живыми глазами.

Врач пробормотал, смущаясь:

— Мне нужна тётка Агафья. По важному делу.

— Проходи, — посторонилась женщина. Голос был не лишён приятности.

Андрей встряхнул зонтик, вошёл в тёмные сени. Остановился.

— Проходи, проходи… — подбодрила женщина, указывая рукой на обтянутую рваной мешковиной дверь. Андрей послушно потянул за ручку, оказался в кухне с русской печью. Тётка Агафья (конечно, это была она) вошла следом.

— Садись, — указала на стул возле кухонного стола.

Бутербродов опустился на табурет, зонтик положил на колени.

Хозяйка пристроилась напротив.

— Слушаю, — молвила ворожея. Она смотрела на гинеколога с лёгким любопытством.

— Я хотел у вас кое-что узнать… скажите, если… человек… займётся чёрной магией — это опасно?

— Опасно, — серьёзно отозвалась ведунья, — очень опасно.

Бутербродов чуть помедлил:

— А в чём выражается опасность?

— Во всём, — женщина не спускала с врача чёрных глаз. — С дьяволом шутки плохи. Мой тебе совет, выкинь эту идею из головы.

— Но вы же сами колдуете, — возразил гинеколог.

— Я не колдую, молодой человек, а помогаю людям. Это совершенно разные вещи. — Женщина говорила напористо и уверенно. — Кроме того, в каждом занятии есть свой навык, требуются сноровка и знания. Нужно прежде учиться, чем заниматься каким-либо делом.

— Так вы учились? — удивился Андрей. — Разве существует такая специальность — ведунья?

Тётка Агафья отрицательно покачала головой:

— Подобные знания нельзя получить в институте. Мне они достались от матери, её обучала бабушка.

— Неплохо, — Бутербродов восхищённо присвистнул, он немного осмелел, — династия целая. Скажите… а если у тебя на руках тексты заклинаний, можно попробовать? Ничего ведь сложного. Прочитал слова, исполнил особый обряд… а?

Колдунья неожиданно улыбнулась:

— Если ты купил в киоске книгу с заклинаниями или вычитал заговор в газете, то можешь не пытаться. Ко мне время от времени заходят… в основном, молодые девчонки, с просьбой проконсультировать по поводу приворота из бульварного журнала. Я всегда говорю — у вас ничего не выйдет.

— Почему?

— Я ж говорю, магами не становятся, ими рождаются. Непосвящённый не сможет заставить работать заклинание. К тому же, большая часть из издаваемого ныне подобного чтива обычная лажа, туфта, выражаясь языком молодёжи.