Дмитрий Гайдук - Джа-Будда и его джатаки
Зверолов пошел за две горы, нашел широкую тропу и сделал все так, как ему сказала королева. Дождался белого брюха, ударил в черную точку, но сил у него не хватило, и поэтому он царя слонов не убил, а просто очень тяжело ранил. И сидит в яме ни жив ни мертв от страха, ждет, когда же его слоны обнаружат и на куски разорвут.
А царь слонов лежит на боку возле ямы и говорит своим слонам: отойдите. Кажется мне, что все это неспроста. Иначе как бы этот слабый и трусливый человек на такое дело решился? И спрашивает зверолова: эй, человек! Скажи-ка мне: ты ведь не по своей воле сюда пришел?
Зверолов говорит: верно. Не по своей воле. Меня королева сюда прислала и всё рассказала, как тебя убить. Тут слон говорит: а зовут эту королеву так-то и так-то, и живет она в королевстве за двумя горами — верно я говорю? Зверолов говорит: верно. Именно так ее и зовут, и именно там она и живет.
Тогда слон говорит: так я и думал. Все-таки она до меня добралась. И в чем-то она права: я и в самом деле ее не очень любил, потому что вредная была. Ну да ладно, что теперь. И снова обращается к зверолову: эй, человек, я ведь сейчас умру. Если что от меня надо — говори прямо сейчас, не бойся.
Зверолов побледнел и говорит: нужны мне твои золотые бивни. За ними я и пришел. А слон говорит: а пила у тебя есть? Ну, так давай ее сюда, я их отпилю и тебе отдам, потому что сам ты с ними три дня возиться будешь.
Взял он пилу и отпилил оба бивня по очереди. И говорит зверолову: бери и уходи. Дай мне умереть спокойно. А королеве скажи, что я на нее зла не держу. И пусть ей там повезет больше, чем со мной.
Зверолов бивни взял и ушел. И пока через лес шел, передумал о многом, и к королеве пришел уже совсем просветленным. Королева ему говорит: проси чего хочешь, король тебя наградит по-королевски. А он отвечает: чего уж тут просить? У меня ведь уже все есть: и что надо, и чего не надо. Вопрос в том, как бы от этого навсегда избавиться, чтобы его никогда больше не было. Сказал — и сломал свое копье как тростинку, а потом вернулся в лес, и уже больше оттуда не выходил.
Закончив эту историю, Джа-Будда сказал: в то время царем слонов был добрый западный учитель; хорошей слонихой была женщина, на которой он женится, когда вернется на Запад; завистливой слонихой был нехороший брахман, который фактически сдаст его тамошним ментам; звероловом был военный начальник, который приговорит его к смертной казни; а слонами были его ученики, которые отойдут в сторону и ничего не сделают. А все-таки стоило бы ему местной ганджи покурить, пока он здесь и все это почти на халяву. Потому что там у него такой возможности уже не будет.
Джатака о говне
Одна собачка любила есть говно. Увидит, съест, а потом и хозяйку оближет: вот, мол, какое вкусное! А хозяйка ее не понимала, кричала, матюкалась, поводком лупила, а однажды пожаловалась на нее большим собакам. И вот, собрались большие собаки и говорят: собачка, не ешь говна! А собачка говорит: ну, как же его не есть, если оно такое вкусное и пахнет приятно... А большие собаки говорят: фу! да ты извращенка! А собачка говорит: да вы, небось, и сами его едите, когда никто не видит! И тут большие собаки, до глубины души обиженные таким вот обвинением в говноедстве, да, обиделись большие собаки и каак зарррычат! А маленькая собачка испугалась и тут же торжественно пообещала, впредь говна не есть.
И вот она его не ест и не ест — а хочется! А она все равно не ест. А оно все равно хочется. Но маленькая собачка проявила большую силу воли, и не ела говна целый месяц... а может быть, и два... а может быть, и — короче, долго она говна не ела, и наконец хозяйка, восхитившись собачкиной выдержкой, купила ей в подарок большой кулек педигри. Это такой корм собачий, если кто не знает, — хотя, кто же педигри не знает? Педигри все знают, многие по телевизору видели, а многие даже пробовали (под пиво, например), и даже знают, какое оно на вкус. И собачка тоже его попробовала, и возрадовалась от всей души, поскольку оно и вкусом, и цветом, и запахом — ну да! Именно, именно! Вот, как раз такое, за что ее хозяйка поводком лупила, а большие собаки дружно рычали. И теперь его целый огромный кулек, и можно есть вполне законно, на совершенно легальных основаниях.
И стала собачка такой счастливой, что ее даже в рекламе сняли. Бежит она, короче, по полю, а там говно. Она его нюхает, кривится и дальше бежит. Подбегает к хозяйке, машет хвостиком и получает педигри. А за кадром голос хозяйки: раньше моя собачка любила есть говно, а теперь она ест только педигри. И потом рекламный слоган на весь экран: ПЕДИГРИ: ВКУС НАТУРАЛЬНОГО ГОВНА!
И стали эту рекламу по телевизору гонять. И увидели ее миллионы телезрителей, и даже Джа-Будда ее увидел, и его любимый ученик Ананда тоже увидел, хотя они, вобще-то, не телезрители, а просто к телевизору в гости зашли — ну, и завтыкали. А там как раз такая вот собачка! И вот Джа-Будда, посмотревши на нее, глубоко задумался и сказал:
Не только в этой жизни, братья, были у рекламной собачки экзистенциальные проблемы с говном, и не только в этой жизни она их успешно решала. Когда-то давным-давно было на свете одно приятное царство, и был в нем царь, и был у того царя единственный сын, и был тот сын конкретным засранцем. То есть, в натуре! Не стригся, не брился, не мылся, зубы не чистил, жопу пальцем подтирал, а палец вытирал об стену, чтобы все видели, какой он засранец. Царь уж и уговаривать его пробовал, и воспитывать его пробовал, и даже лечить его пробовал — все напрасно! Как был царевич засранцем, так и остался. А царь-батюшка, видя все это засранство, впал в уныние, дела государственные забросил, и вобще в монахи постричься хотел — но тут вдруг приходит к нему гонец и передает приглашение от главного говновоза. Знаю, мол, царь, о твоих проблемах, и даже знаю, как их решить. Давай-ка встретимся в Южной Роще, завтра вечером, часов в одиннадцать.
И вот приехал царь в ту рощу, а главный говновоз ему и говорит: слушай сюда. Выгребал я давеча говно с твоего сортира и по запаху понял, что печаль у тебя большая. А потом по цвету понял, что печалишься ты о своем сыне. А потом людей порасспросил и узнал и про твоего сына, и про твою печаль. И вот, решил я тебе кое-что подсказать — если тебе, конечно, мой совет интересен.
Царь ему говорит: конечно, интересен. Тогда говновоз ему говорит: ежели твой сын засранец, пусть живет как засранец. Объяви его главным царским засранцем, а там посмотришь, что будет.
Ну, царь, конечно, говновоза послушал — а что ему еще оставалось? Взял, короче, да издал указ: дескать, мол, с завтрашнего дня вступает наш царевич в должность Главного Засранца, и отныне ему запрещается мыться, стричься, бриться, чистить зубы, а также вменяется в обязанность подтираться пальцем и об стенку. А царевич-то обрадовался: ура, ура, моя эстетика победила! И тут же засрался по уши. А царь говорит: какой молодец! Давай и дальше в том же духе!
Тут-то царевич и обломался! И все предписания нарушать начал: то помоется, то зубы почистит, а то, глядишь, и туалетной бумагой воспользуется. А царь, как об этом узнает, сразу зовет его к себе и при всех министрах строжайше отчитывает: гляди, мол, Главзасранец, чтобы это было в последний раз. Не то в немилость впадешь, и будут у тебя большие проблемы.
И вот, где-то через год, приходит царевич во дворец, весь из себя демонстративно чистенький, выбритый, постриженный, и говорит: всё! не боюсь я больше твоей немилости! и нечего меня заставлять! Почему это все другие царевичи чистенькие ходят, а я один как засранец?
А царь ему говорит: ну, раз немилости не боишься, то объявляю тебе свою немилость. Иди и подумай над своим поведением, а я себе другого наследника найду. А ежели хочешь прощение заслужить, то чистым впредь ко мне не приходи.
А царевич отвечает: очень мне надобно твое прощение! И без него как-нибудь проживу! Зато я теперь сам себе хозяин: захочу — помоюсь, захочу — запачкаюсь, а захочу — так вобще говновозом работать пойду! И никто меня не остановит!
А царь ему говорит: ну, сынок, это уж дело твое. Да только не примут тебя в говновозы, потому что это работа не для слабых умов. Тут царевич каак возмутится: это у кого тут слабый ум?! Это у меня-то слабый ум?! Да я...!!! Да я...!!! И, короче говоря, пошел в говновозы устраиваться.
Приходит — а говновозы как раз всю работу покончали, помылись, поужинали, покурили и сидят, беседы умные ведут. А тут приходит к ним царевич и говорит: примите меня в свою команду. А главный говновоз: принял бы, да нельзя. Говновозом может стать только сын говновоза, или уж, на худой конец, племянник или зять. Такое у нас правило, и нет из него никаких исключений.
А царевич ему отвечает: если исключений нету, то откуда ж тогда самый первый говновоз взялся? С неба, что ли, упал, или из земли вырос? Тут все говновозы одобрительно засмеялись, а главный говорит: ладно. Задам и я тебе сейчас один вопрос. Если на него ответишь — будешь моим учеником, если нет — тогда уж извини-подвинься. А вопрос мой очень простой: что такое говно?
