Ирина Эльба - Маша и... Медведи

чреваты…

Чем чреваты, я додумать так и не сумела, потому что увидела… это.

Высокое, но сутулое существо, которое сложилось почти вдвое. Все его

костлявое тело, обтянутое тонкой, почти прозрачной кожей, покрывали

уродливые наросты. И вот самый мерзкий момент — у этой неведомой твари

по всему телу были рты. Вместо глаз — тонкогубые рты, вместо носа — рот,

вместо рта — рот! И на каждом наросте — тоже рот! И вот вся эта мерзость

скалилась в мою сторону, сверкая прогнившими зубами и издавая

протяжный, то ли стон, то ли вой. Прям как злобный ветер после

засушливого дня и перед страшной грозой.

Дальше было «весело» до одурения, потому что эта тварь бросилась на

меня! Пресвятые хомячки, спасибо вам за офигительную реакцию моего

жилистого организма! Потому что я, не задумываясь, саданула эту

«дохреротку» котелком, и огласив своим криком окрестности, со всех ног

понеслась в сторону лагеря.

На встречу мне уже бежали парни, вооруженные кто-то чем. Жаль, что

времени разглядывать их оружие не было, потому что по пятам скакала

изувеченная «дохреротка», обиженно постанывая.

Влетев в объятия ближайшего Потапова, я с силой зажмурилась, очень

надеясь, что это просто сон. Потому что не может в реальности существовать

такой гадости! Не может, и все! Хотя, какая к черту реальность?! Мы ведь

сейчас на Изнанке мира. В пограничной зоне, где по рассказам кобелюки,

возможно все.

— Ты не ранена? — раздался над головой на удивление спокойный голос.

— Н-н-нет, — простучала зубами в ответ.

— Испугалась?

— А-а-а ч-ч-что, н-н-не в-в-вид-д-дно?

— Мало ли. Может ты просто в догонялки с лесным лихом поиграть

захотела.

— Аг-г-га, пр-р-росто безумно! — последнее восклицание было слегка

приглушено рубашкой блондинчика, в которую я уткнулась.

— Вредитель, ты как эту гадость умудрилась разбудить? Он ведь вроде

пока на его родник не покушаются, не нападает, — голос Веля, в отличии от

кобелюки, сочился любопытством.

— Что значит «на его родник»?! Он общий! И вообще, ты сам говорил,

что нам лучше пить воду, которая бьет из-под камня с бирюзовым мхом!

— Маша! Горе ты луковое! Я говорил, что лучше НЕ пить воду из-под

такого камня! Она, конечно, обладает весьма интересными особенностями,

но больно уж неприятная личность «страж Источника».

— Ой, кстати, а почему эта дохреротка не нападает?

— Как ты его назвала? — Вель аж подавился воздухом от возмущения.

— Не может пройти сквозь контур, который я поставил, — пояснил

кобелюка. — И называется оно — лихо.

— Мне любопытнее, с чего ты взяла, что это — Она?

— Ну, судя по дырке……которая тоже является ртом… Впрочем, сейчас

не об этом! Лучше скажите, как избавиться от этого лоха?

— Лиха! — поправил меня кобелюка. — Сначала ты нам расскажешь, как

вообще на него нарвалась, а потом уже решим, что делать дальше.

Я только покорно кивнула, не имея никакого желания ни спорить, ни

отлипать от теплого бока парня. С ним, как ни крути, все-таки надежнее.

Временная стоянка уже была готова к эксплуатации, а на скатерти-

самобранке стояли соблазнительные по виду и запаху блюда.

Примостившись на краюшке срубленного дерева, на которое парни

заботливо положили свернутый втрое теплый плащ, я взяла сочное

краснобокое яблоко и принялась вертеть его в руках. Смотреть на ребят было

банально стыдно. Опять все испортила. Еще и гадость какую-то с собой из

леса приволокла. Обидно!

— Ну, рассказывай, Вредитель, как до жизни такой докатилась? — Вель

наполнил кружку заваренным чаем и протянул мне.

— Помочь хотела, — пробурчала я, теперь уже вертя в руках ароматный

напиток.

— Это я уже понял. Интереснее — в чем заключалась помощь, и куда

делся наш связной котелок?

— Связной?

— Такой небольшой, из специального металла, в котором варят зелье

призыва проекции. В этом мире другие средства связи совсем не работают.

— Так он не для чая был?.. — совсем загрустила я.

— Нет. Для чая у нас скатерть есть.

— Ясно, — вздохнула, делая глоток обжигающей жидкости. — А я вот

подумала, что он для общественных нужд, поэтому взяла и потопала за

водой. Причем не какой-нибудь, а полезной, что под камнем с бирюзовым

мхом течет.

— И много ты набрать успела, прежде чем лихо вылезло?

— Сама напилась вдоволь и пол котелка наполнила. Правда, его потом

кинуть в лоха пришлось, чтобы отбиться.

— В лиха, Чудовище.

Блондинчик хмыкнул и протянул мне пирожок. Отказываться не стала,

потому что есть и правда хотелось. И сильно.

— А что теперь с ним делать? И… что оно сделает со мной, если

доберется?

— Все просто, Машка. Источник лиха богат на магические свойства

неспроста — он пополнялся долгие века за счет других магов, которые были

столь же не осторожны, как и ты, — начал пояснять Евельян любимым

менторским тоном.

— Значит, эта гадость сожрет меня и удобрит останками свою водичку?

— еда перестала быть такой аппетитной, а желудок начал бастовать.

— Правильнее будет сказать, что лихо тебя выпьет, а не сожрет. Оно

питается магической энергией, которой в тебе сейчас хоть отбавляй.

— Приятная перспектива. А я после такого хоть выживу?

— Если сила источника успела срастись с твоей аурой, то…

— Да! — оборвал брата кобелюка. — Ничего с тобой не случится,

Чудовище. Мы не позволим.

— Спасибо, — прошептала я и утихла, снова разглядывая содержимое

кружки.

Мальчики уже успели наспех поесть и теперь неспешно обсуждали, как

же избавиться от дохреротки. Вернее, обсуждали блондинчик и Вель.

Валерьян же пытался подсунуть им свою любимую жевательную резинку с

«приколом». Он заключался в особом свойстве ингредиентов — если не

знаешь, как правильно жевать, то жвачка может налипнуть на небо, зубы,

язык… в общем облепить весь рот и фиг её потом выплюнешь. Я уже как-то

попробовала по незнанию эту гадость — потом по всему дому бегала,

пыталась убить «шутника». А еще, как на зло, у Валерьянки была

«зачарованная» пачка, которая никогда не кончалась! Прям мечта садиста!

Вздохнула и перевела взгляд на лоха… то есть лихо. Стоит на границе

света, тихонько подвывает и скребется ногтями по невидимому барьеру.

Сволочь ротастая! Снова вздохнула и тут… замерла. В голове словно

лампочка «идейная» вспыхнула, а настроение поднялось с цокольного этажа

на жилые.

— Валерьян, дай жвачку, а? — протягивая руку, попросила я.

Потапов, пару раз удивленно моргнув, все-таки протянул мне пачку. За

сохранность любимого лакомства не переживал — уже давно зачаровал эту

гадость на все случаи жизни. Но я вредить и не собиралась… почти.

Поднявшись с места и вытряхнув на ладонь пару пластинок,

примерилась, и запустила ими в лоха. Трехочковый, блин! Попала с первого

раза, да еще и так удачно — в лицевой рот. На мгновение над поляной

воцарилась блаженная тишина — парни были в шоке, а лихо — жевало.

Недолго думая, я продолжила развлекаться. И так до тех пор, пока все рты не

были заняты жевательной деятельностью. Кажется, дохреротке понравилось.

Я тоже результатом оказалась довольна — никто не стонет и не воет. Чавкает,

правда, но это пустяки. Ой, а вот надувать пузыри и лопать их, не надо! У-у-

у, сволочь! Научилось на мою голову!

— Так делать неприлично! — возмутилась было я, но заткнулась, когда

это чудо лесное надуло очередной пузырь — большой и, что самое главное, не

лопающийся.

Чуть приподнявшись вверх, он застыл, слегка покачиваясь на легком

ветру. Потом появился еще один такой же шарик, и еще… И с каждым

новым пузырьком дохреротка слегка поднималась над землей, пока от

очередного шара и вовсе не взмыла в небо. Легкий ветерок с полным заходом

солнца стал на порядок холоднее и сильнее. Он качнул пару раз чудо лесное

из стороны в сторону, как бы примеряясь, а затем поднял ввысь и понес в

сторону горизонта, всё дальше от нашей стоянки.

Глядя на точку, с каждым мгновением уменьшающуюся в размерах,

невольно запела:

Над лугами становится ти-и-ише,

Тает быстрое время чудес,

До свиданья, наш ласковый Ли-и-шик,

Возвращайся в свой сказочный лес.

Не грусти, улыбнись на прощанье,

Вспоминай эти дни, вспоминай.

Пожелай исполненья желаний,