Беру тебя напрокат (СИ) - Трифоненко Елена

Паренек оглядывается на меня с недоумением:

— Посадить вертолет? Да я понятия не имею, как это делается.

— В каком смысле?

— Ну… я в вертолете первый раз. До этого мне приходилось летать только на боинге, да и то в качестве пассажира.

— Что?

— Я ведь обычный тамада.

— Но как вы здесь оказались?

— Я подписан на Петрова. Он попросил меня помочь: встретить вас и посадить в вертолет — я и согласился.

— Ника, прости меня! — вклинивается в наш разговор Петров. — Вернись ко мне, пожалуйста. Я без тебя не могу.

— Я тебя не слушаю! — кричу я. — Не слушаю!

— А можно я сделаю с вами селфи? — паренек-тамада выуживает из кармана айфон и делает несколько снимков, не дождавшись моего согласия. — На вас я тоже подписан.

Так! Приехали!

Я выключаю камеру и поворачиваюсь к Петрову:

— Немедленно посади вертолет.

— Сначала скажи, что простила меня.

— Нет. Не дождешься!

— Значит, так и будем кружить над горами, пока горючее не кончится.

— Замечательно! — я складываю руки на груди и вздергиваю подбородок. — Прощать тебя я не собираюсь — значит, мы разобьемся.

— Видимо, да, — кивает Петров. — Видимо, разобьемся.

— Меня это не пугает, — добавляю я.

— Меня тоже, — вторит он.

— Что? — паренек-тамада чуть из штанов не выпрыгивает. — Эй, ребята, мы так не договаривались. Я не хочу умирать.

Петров кивает в мою сторону:

— Все претензии к ней!

— Нет! — сердито откликаюсь я. — Не надо сваливать на меня ответственность за сложившуюся ситуацию. Просто посади вертолет. Если умеешь, конечно.

— Умею. Я еще два года назад получил корочку пилота.

Тамада смотрит на меня умоляюще:

— Ника, пожалуйста, прости его. Я очень хочу жить. Я только недавно съехал от мамы, только нашел себе девушку.

— Не прощу!

— Но он ведь и правда не виноват, — в голосе тамады появляются истеричесике нотки. — Не он выложил тот дурацкий пост с трусами. Неужели ты не видишь, он влюблен в тебя и съехал с катушек.

Я тихо фыркаю.

— А ведь он прав, — поддакивает Петров. — Я, на самом деле, в тебя влюбился.

— И именно поэтому решил укокошить? Замечательно! Все будет как в сказке — умрем в один день.

— А? — тамада почти зеленеет. — Мне не надо как в сказке! Мне надо домой.

Я отворачиваюсь к окну, чтобы продемонстрировать, как надоел мне весь этот бессмысленный фарс. Петров тоже замолкает. Тамада смотрит сначала на него, потом на меня, после чего решительно идет на новый заход:

— Ника, пожалуйста, прости его. Прости! Прости!

Он так причитает, будто мы разобьемся уже через минуту.

Нет, это просто невозможно!

— Ладно, — сдаюсь я. — Прощаю. Все. Вопрос закрыт.

— И ты вернешься ко мне? — деловито спрашивает Никита, разворачивая вертолет.

— Петров, не наглей. У нас толком ничего и не было.

— Мы же договорились встречаться.

— Не помню такого.

— Давай тогда сейчас договоримся.

— Господи, да посади ты уже этот чертов вертолет! — я сдергиваю наушники и откидываю голову на спинку сиденья.

Через несколько минут вертолет возвращается к точке взлета и идет на снижение.

Когда мы наконец приземляемся, я сама отстегиваю ремень безопасности, распахиваю дверь и спрыгиваю на землю. Меня всю колотит. И нестерпимо хочется сбежать куда-нибудь как можно быстрей.

Вот только пройти мне удается метров тридцать, после чего меня догоняет Петров, преграждает дорогу:

— Ника, пожалуйста, не уходи. Не бросай меня! — он тянет к моему лицу руку, но тут же отдергивает. И правильно делает. Меня так и подмывает вцепиться в его наглую клешню зубами.

А потом я встречаюсь с Петровым взглядом, и сердце пропускает удар.

Глаза у Никиты несчастные, лицо выглядит осунувшимся и уставшим. Он что, правда, переживает?

— Ника! — Петров все же набирается смелости и проводит пальцами по моему лицу. — Ты нужна мне, Ника.

Чем дольше я смотрю в его глаза, тем больше хочется ему верить. Оказывается, ничему меня жизнь не учит.

Петров еще больше наглеет и забирает мое лицо в ладони.

— Я люблю тебя.

Я пытаюсь отшатнуться, но он не дает. Тогда я просто кручу пальцем у виска:

— Петров, ты совсем того? Такими словами не разбрасываются.

— Я и не разбрасываюсь.

— Ты только что рисковал моей жизнь вообще-то. С тем, кто дорог, так не поступают.

— Я не рисковал, — Петров показывает большим пальцем на вертолет. — Семен — ас, он работает в МЧС, и эта «птичка» для него как дом родной.

— Твой Семен сказал, что он тамада.

Никита ухмыляется:

— Он просто хороший друг и знает, когда надо подыграть!

— Кошмар! — сердито выдыхаю я. — Я еще к тебе не вернулась, но уже погрязла во вранье. А ведь ты…

Он не дает мне договорить — накрывает мои губы своими. Дыхание у меня снова перехватывает, а ноги опять подгибаются. Боже, до чего же этот мерзавец шикарно целуется! Кажется, я уже в шаге от того, чтобы к нему вернуться.

Когда я полностью размякаю в объятьях Петрова, раздается странный щелчок.

— Что? — открываю глаза и обнаруживаю, что теперь я и Никита прикованы друг к другу наручниками. — Петров, ты что себе позволяешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Извини, но по — другому никак, — виновато бормочет он и отводит глаза. — Я просто умру, если ты снова сбежишь.

— Да я тебя сейчас сама убью! — кричу я так, что в горах звенит эхо. — Сама!

Эпилог. Никита

Год спустя.

Пупс вот уже полчаса не может определиться с букетом, и мое терпение подходит к концу. Я демонстративно кошусь на часы:

— Валера, бери уже хоть что-нибудь и пойдем. Через неделю твой веник все равно завянет и тогда станет неважно: розы это были или орхидеи.

— Да я понимаю, — кивает он и по-прежнему мнется. — Я почти выбрал.

Он снова обнюхивает ряд букетов, выставленных перед ним продавщицей, а потом смотрит на нее виновато:

— А может, у вас еще что-нибудь интересное есть?

— Короче, я тебя в машине подожду, — бурчу я и выхожу из магазина.

На улице совершенно неожиданно сталкиваюсь с Маринкой. Она выглядит счастливой. А еще она заботливо придерживает руками огромный беременный живот.

— Привет! — говорю я и жду чего угодно от истерики до побоев.

Но Маринка просто смотрит на меня сияющими глазами:

— О, привет, Никит! Давно не виделись. Как у тебя дела?

— У меня нормально. А у тебя, я гляжу, ожидается прибавление. Поздравляю!

— Спасибо, — кивает она и нежно поглаживает ладонью живот.

— И кто там у тебя. Мальчик? Или девочка?

Она улыбается:

— Мальчик. И девочка! У меня двойня.

— Ничего себе! — я некоторое время мнусь, а потом все же добавляю: — Слушай, я все собирался тебе позвонить, да откладывал. Прости за то, что мы так некрасиво расстались.

— Некрасиво? — она наклоняет голову набок и чуть щурится от солнца. — Нет, Петров, все было правильно. Очень хорошо, что ты не стал мотать мне нервы, а сразу слился. Я тебе ужасно за это благодарна.

— Серьезно?

Она кивает, а потом поглядывает куда-то вдаль:

— Я побегу, ладно? Меня просто муж ждет. Мы с ним сейчас поедем кроватки покупать.

— Да, конечно, беги!

— Всего хорошего! — ласково говорит Марина и растворяется в толпе.

Из магазина появляется Пупс. В руках у него букет разноцветных роз, на губах — счастливая улыбка.

— Ну наконец-то! — искренне радуюсь я. — Поехали уже. Девчонки, наверное, заждались.

— А ты? — Валера вдруг смотрит на меня с упреком.

— Что я?

— Не хочешь купить для Ники цветов?

— Пфф! С чего вдруг? Мы с ней уже год вместе, конфетно-букетный период у нас давно закончился. К тому же у меня для нее есть кое-что получше.