Бандитский Екатеринбург - Федор Галич
— Отдел по борьбе с телефонными хулиганами слушает, — нервно ответил «Бледный», имитируя интонацию сотрудников спецслужб.
— Алло, босс? Простите, если разбудил. Это я — «Маугли». Я сейчас в офисе, в «столе-заказов» дежурю, так тут клиентка какая-то подозрительная припёрлась. Желает заказ сделать, но только лично ВАМ. Мне её застрелить, от греха подальше, или может сначала мне её грязно «попытать»? Уж больно она хороша, чертовка. И наверняка свою убийственную красоту она хочет направить на вас неспроста. А вдруг это шпионка «Антигриппина»? В общем, я готов выполнить свой долг и заслонить своего босса своим телом, чтобы принять этот коварный удар «ниже пояса» на себя, — героическим тоном, доложил «Маугли».
— Ничего не предпринимай, — усмехнувшись, приказал «Бледный» и хитро прищурился. — Мне нужно немного времени. Я только что «попал под дождь». Фу, то есть под душ. Сейчас я немного обсохну и подъеду. А ты смотри там, «дичь» не вспугни. Притворись пока кастрированным официантом и принеси даме кофе. Только не вздумай угощать её своим «колумбийским». Приготовь обычный, БРАЗИЛЬСКИЙ. А то вместо меня к ней прискачут воображаемые принцы на белых кокаиновых конях и исполнят любые её желания и без нас.
Через полчаса в комнату, по антуражу напоминающую кабинет допроса из фильма «Основной инстинкт», вошёл «Бледный». Посредине комнаты на кресле сидела, сложа ногу на ногу, блондинка в коротком белом обтягивающем платье и чёрных солнцезащитных очках. Рядом с девушкой стоял «Маугли» с перекинутым через руку белоснежным полотенцем и дымящейся кофейной чашкой во второй руке.
— «Маугли», будь добр. Принеси мне, пожалуйста, молочный коктейль. А потом, сходи, поиграй в боулинг.
«Маугли» подобно английскому дворецкому почтенно кивнул головой и аристократично вышел из комнаты.
— Вы хотели сделать заказ? На кого? И почему, лично мне? — не тратя времени на комплименты, коротко и по-деловому поинтересовался «Бледный».
Блондинка, глубоко вздохнув, медленно, как героиня Шерон Стоун в фильме «Основной инстинкт», перекинула ногу через ногу.
— Так вы БРЮНЕТКА? — определил «Бледный», успев разглядеть, что на гостье нет нижнего белья. — Может, после того, как я узнал вас «поближе», вы и очки снимете? Покажете заодно, какого цвета у вас и глазки. Или может Вас, слепит моя красота?
— Да. Вы правы. Я брюнетка. Только очки я снимать не стану. А то увидите мои глаза и не сможете потом без них жить. А у меня — муж. А двоих мне вас не потянуть.
— Ну, хорошо. Можете больше ничего не снимать и гимнастические упражнения не выполнять. Я вас и без этих фокусов внимательно слушаю. Только предлагаю сразу перейти на «ты», для лучшего восприятия. Хорошо?
— Как скажешь, — согласилась девушка.
— Ну, тогда давай, заказывай. Чего «брюнетистой» девице угодно? — поинтересовался «Бледный» и сконцентрировал своё (рвущееся на грудь и ножки) внимание — на лице гостьи.
— Прежде чем перейти к заказу, позволь для начала тебе комплиментов, граммов двести, отвесить? — неожиданно предложила гостья.
— Ну что ж, изволь. Только скидки я за комплименты не делаю. А вот, если мы с тобой поиграем в «офтальмолога», и ты мне всё-таки покажешь свои глазки, тогда могу и безналом взять за заказ. А могу и бартером. Но тогда мне придется переквалифицироваться из «офтальмолога» в «гинеколога». Тебе когда-нибудь гадали по ноге? Даже через твои тёмные очки вижу, что нет. Ладно, так и быть. Когда заказ «закроем», я тебе погадаю. На «сдачу»…
— С тобой приятно иметь дело, — кокетливо призналась гостья.
— Ну-у-у, дело — не дети. Мужчинам тоже приятнее иметь дело, больше чем детей.
— Значит, мне тебя бояться не стоит. И мой комплимент ты не воспримешь как сигнал к действию. Короче… Пошла я тут как-то с работы, в обеденный перерыв, по суп. Да беляшиков поганых для начальницы прикупить… Вдруг гляжу, ты серенаду поёшь. И так меня это средневековье ошарашило, что денег тебе захотелось сразу дать. Но постеснялась я. Во-первых, ты с дамой был. Неудобно. А во-вторых, беляшики в киоске заканчивались… Три дня и три ночи не давали мне покоя твои песни. А на четвертый день не сдержалась я и мужа попросила о тебе всё разузнать. Он ведь у меня «мусорщик», а ты даже не представляешь, что можно узнать о человеке, если немного покопаться в его мусоре. А когда я узнала, что у тебя в Голливуде собственное актёрское агентство есть и то, что ты «Мисс-Планеты» в том году в Кунгурскую пещеру на экскурсию возил, подумала: может, ты и из меня сможешь «звезду» сделать?
— А как же твой муж отнесётся к твоему воссиянию на звёздном небосклоне?
— Муж — «объелся груш». Это моя давняя мечта и я готова «дать», чтобы звездой стать. Ну, так что скажет «доктор»? Есть у «пациента» перспектива?
— За комплимент — благодарю. Про мечту я твою — понял. А про «заказ», не вкурил. Может, поцелуемся на память, да и пойдём каждый в свою сторону? Я — серенады петь. А ты в информации с мужем копаться.
— Зря ты иронизируешь. Мне действительно надо убить одного человека. И моя просьба сделать меня «звездой» не была случайной. Скажу прямо. От твоего решения и зависит мой «заказ».
— А если я не сделаю тебя «звездой»?
— Тогда и убивать никого не нужно. Давай целоваться, на прощание, — смущённо предложила гостья и, подойдя к «Бледному» впритык, страстно вонзила в его рот свой язык.
«Опьянев» от продолжительного поцелуя, «Бледный», еле ворочая уставшим языком, бархатным тембром произнёс:
— Хорошо, что ты очки не сняла, и я не видел твоих глаз. Иначе в сочетании с твоим поцелуем, эффект твоего притяжения был бы настолько велик, что ты запросто могла бы высосать из меня через рот моё сердце и выплюнуть его к своим ногам.
— Если тебя так настораживают мои очки, и ты считаешь, что пряча за ними «козыри», я веду какую-то нечестную двойную игру, я готова открыть перед тобой свои «карты», — решительно сообщила гостья и, аккуратно сняв очки, взглянула на «Бледного».
Два сверкающих серо-голубых лучика молниеносно пронзили глаза «Бледного» и, содрогая всё его тело, прожгли сердце, словно лазер. «Бледный» не помнил, как оказалось здесь это очаровательное существо, и что ему было нужно от него. Но он точно понимал, что ничего подобного в своей жизни он не видел и навряд ли увидит когда-нибудь ещё раз, если хотя бы на миг закроет глаза. Боясь моргнуть и вытаращив глаза как можно шире, «Бледный» стоял, как
