Обед с режиссером - Марк Эзрович Виленский
Я наотмашь распахнул входную дверь и заорал не своим голосом:
— Вон из моего дома, немедленно! Воровка!
— Псих! Тебе лечиться надо, — посоветовала облицовщица, покидая мою квартиру.
Когда трое говорят тебе, что ты пьян, иди спать, учит народная мудрость. В течение месяца мне трижды сказали в глаза, что я ненормальный. Значит, надо действительно обращаться к услугам медицины.
Друзья дали мне адрес доктора по фамилии Брудершафт.
Брудершафт оказался пожилым бритоголовым человеком с тяжелой нижней челюстью. Я поведал ему, как и при каких обстоятельствах три раза за последний месяц разные люди, не сговариваясь, рекомендовали мне обратиться к психиатру.
Доктор внимательно всмотрелся в мое лицо.
— И давно это с вами?
— Что это?
— Вот такая патологическая стыдливость, застенчивость, ненормальная конфузливость?
— Наверное, с детства. Бабушка хотела сделать меня воспитанным, порядочным человеком.
— А вместо этого привила вам комплекс неполноценности. Но я вам помогу. Я пропишу вам таблетки, которые мои благодарные пациенты окрестили «дофонарин», — вам все будет «до фонаря». Вы знаете такое выражение?
— Нет.
— А «до лампочки»?
— Впервые слышу.
— Вы меня удивляете. «До лампочки» — это значит, что вам все будет до Феньки.
— А кто эта Фенька? — спросил я.
Брудершафт почему-то затрясся и ударил кулаком по столу.
— Вы, кажется, надо мною издеваетесь! Смотрите, как бы я не упек вас в стационар.
Наконец он успокоился и выписал мне свои чудо-таблетки.
Уже после третьей таблетки я понял, что такое «до фонаря». Я не хожу, а летаю, я хохочу во все горло. Чудесные идеи бурлят в голове моей, как пузыри на поверхности кипящей воды. И, главное, я тут же эти идеи реализую.
Дождавшись, пока все ушли с работы, я взял со стола коллеги Пончикова казенную пишущую машинку «Эрика» и отволок ее к ближайшему комиссионному. Я «толкнул» машинку прямо у входа в магазин. На следующий день я позвонил жене Вепринского и пригласил ее слетать со мной в Сочи денька на два. Она охотно согласилась.
…Мы расстались на рассвете в гостинице «Магнолия». Мадам Вепринская посапывала на тахте у меня за спиной. Она заснула в полной уверенности, что завтра в шесть вечера мы полетим обратно в Москву. Так я ей сказал. На самом деле вылетел я один и не в шесть вечера, а в шесть утра. У меня не было желания тратиться на второй билет. Но я не сомневался, что умная, интеллигентная женщина найдет выход из любого положения.
И я не ошибся. Она где-то раздобыла денег на билет и прилетела в Москву сутками позже, пыша энергией. Энергии в ней было столько, что она прямо с аэродрома примчалась на такси ко мне на работу и вручную разукрасила левую часть моей физиономии. На глазах у коллеги Пончикова и еще пяти коллег, включая председателя месткома.
Аккурат в обеденный перерыв прискакал ее муж, сам Вепринский, собственной персоной. Я все понял и, действуя строго по евангелию, подставил ему правую часть физиономии. Он ее разукрасил. В присутствии всех едоков служебного буфета, включая буфетчицу Тамару.
Когда я вернулся из буфета в кабинет, там сидел дознаватель из райугрозыска. Он сказал, что, по его мнению, моя судьба тесно переплелась с судьбой машинки «Эрика»…
Эти строки я пишу в камере предварительного заключения.
Я пишу и думаю. Я думаю о том, что таблетки «дофонарина» — штучка рискованная. Мне они определенно противопоказаны. И воообще, наверное, всем нам, в кого с детства вбили то, что моя бабушка называла старомодным словом «порядочность», лучше продолжать жить тихо и правильно.
Случай с парадоксом Хрисанпа
(Из истории формальной логики)
Малолетний древний грек Меркуриос вернулся из гимнасии несколько расстроенный. У матери его Эвридики глаз был наметанный, и она спросила:
— Не случилось ли чего такого, сынок, на фронте успеваемости?
— По математике получил пятерку, — сказал Меркуриос и грустно добавил: — В обратном смысле.
— В каком таком обратном? — нахмурилась мать и полезла в его школьную холщовую суму.
На математическом папирусе чернела размашистая двойка, вывденная стилом явно рассвирепевшего педагога.
Ребенок был сечен розгами. На следующий день Меркуриос пришел из гимнасии сияя и заявил с порога:
— А я получил двойку по греческому!
Мать привычной рукой потянулась к розге, но проказливый отрок добавил:
— Двойку в обратном смысле. — И продемонстрировал папирус с пятеркой.
Так началась в их доме странная игра.
— Разреши, мама, я останусь сегодня в душном, давно не проветриваемом помещении?
А Эвридика, переведя слова сына из обратного смысла в прямой, отвечала:
— Ладно уж, иди гуляй, сынок.
Отец Нарциссий тоже включился в игру. Вернувшись с работы около полуночи, он, устало сбрасывая сандалии, объяснял Эвридике:
— Опять у любовницы залежался, будь она неладна.
Эвридика не ревновала. Она понимала, что Нарциссий задержался на производственном совещании у архонта.
А в день получки Эвридика грозно сказала мужу, пересчитывая принесенные им драхмы:
— Опять притащил лишние четыре драхмы двенадцать сантимий. А ну вздохни!
Нарциссий правильно понимал, чего от него требуют, и воровато выдыхал в сторону. Учуяв винный дух, Эвридика безотлагательно награждала муженька увесистым ударом скалки по седалищу в самом прямом смысле этого слова.
Дурацкая привычка говорить «обратными словами» постепенно настолько въелась в плоть и кровь этой семейки, что они, забываясь, стали говорить на тот же манер с внешним миром — с соседями и сослуживцами. Эвридика, например, занимая у соседки пол-амфоры муки, поклялась бюстом Афродиты вернуть долг в ближайший понедельник, хотя твердо знала, что сумеет отдать муку только в следующую субботу. Прождав понедельник, вторник, среду, четверг, соседка, не разумевшая «обратного языка», прибежала во двор к Эвридике, где и произошла болезненная таска хозяйки за волосья.
А папа Нарциссий отколол хохму еще похлеще и тоже, скажем, забегая вперед, с плачевным итогом. Вместо того чтобы на заседании ареопага заявить напрямую, что его цех годовой план недовыполнит на двадцать семь процентов, он брякнул обратными словами:
— За оставшийся квартал мы обязуемся удвоить усилия и перевыполнить годовой план по выпуску сандалий на пятьдесят четыре процента. Гип-гип салют нашему ненаглядному архонту!
Весь ареопаг буквально ахнул. Но поверили, записали.
А в конце года скандал — жуткое недовыполнение.
— Уволить хулигана без выходного пособия и примерно проучить. В рамках закона, конечно, — распорядился архонт.
Так Нарциссий очутился в сыром, мрачном узилище, где компанию ему составляли пауки да мокрицы.
Безутешная Эвридика металась по городу, консультировалась со всеми встречными и поперечными антропосами на предмет, как вызволить Нарциссия. И тут
