Дмитрий Ненадович - Анти-Духлесс
Что же можно было бы предпринять, чтобы все было не так грустно? Вернее, чтобы было совсем все негрустно? Как обойти это неудачное сочетание ограниченности и амбиций? Чтобы обязательно: яркие лучи славы, мировая известность, обильные сопли фанатеющих поклонниц, живые цветы, фонтаны шампанского, бравурные гимны, торжественные марши, немереное количество бабла в зарубежных банках и всякое такое прочее? Все такое по жизни сопутствующее? Чтобы жизнь эта, в конце концов, удалась?
Можно поступить очень даже просто. Для этого нужно использовать общечеловеческую тягу ко всему порочно-запретному. Тягу эту можно эксплуатировать где угодно: в театре, в балете, в живописи, в литературе и кино. И многие из тех, у которых эти неудачные сочетания черт характера по каким-либо причинам образовались, очень активно сейчас этой тягой пользуются. И всегда имеют оглушительный успех. А когда у них некоторые случайно оставшиеся еще в литературе и искусстве скептики спрашивают в недоумении; «Зачем вы эту порнографию все время показываете? Да еще с такой вот детализацией всяческих интимных подробностей? К чему такой примитивный натурализм? Где же тут искусство? Где его загадки и недосказанности?» Амбициозные, в бездарности своей, все время бодро так и почему-то одинаково всегда отвечают (видимо сговорились меж собой на каком-нибудь внеочередном съезде): «Это реальные пороки нашей жизни, а мы всегда за объективное отражение окружающей действительности. Пусть она не совсем приглядная ныне. Но она же такая и есть на самом деле! Не надо прятать голову в песок. Не должно быть у нас никаких недосказанностей! А во-вторых, никакая это не порнография. Порнография — это когда детородный орган в режиме полной эрекции и в непосредственной близи от созерцающего его лица демонстрируется, а у нас этот символ мужского достоинства всегда вдалеке от любопытных глаз пребывает, где-то на втором плане и при этом постоянно на шесть часов указывает! Не важно, утра или вечера. В этом как раз и состоит великая недосказанность нашего современного искусства! И это надо понимать. Здесь нас прямолинейностью попрекнуть никак невозможно! А имитация различных поступательно-повторяющихся движений — это так, всего-навсего не более чем оригинальные наши танцы. Как в фигурном катании. А вообще все это сейчас у нас эротикой называется. Так, что все у нас по закону. Ничего не нарушаем. Полнейшая легитимность во всех вопросах. А вам вот законы надо бы почитать! Не дураки-то ведь их пишут! Эти «недураки» сидят в огромном зале в центре столицы и поют под караоке гимн страны! Патриоты они! Почему под караоке? Да потому, что все некогда им слова этого гимна выучить! Надо же когда-то и законы писать. Ведь, чтобы какой мудрый закон для населения прописать, это же знаете сколько надо усилий приложить этим серьезным людям в модных галстуках-флагах? Вот, к примеру, писали они когда-то закон о всеобщей эротизации населения, так для эффективного решения этого злободневнейшего для страны вопроса пришлось им даже специальный муляж человеческой особи мужеского пола изготовить. Специальный муляж был оборудован специальным же фаллоимитатором, с аккуратно приделанным к нему транспортиром. Это покруче коллайдера будет. Это, просто жесть! И только с помощью этого сложнейшего механизма самым достойным людям страны удалось найти именно тот угол эрекции фаллоимитатора, при котором (наконец-то!) заканчивается порнография и начинается эротика! Выдающееся достижение! Феноменальный результат! В общем, далеко не дураки у нас для населения законы пишут. И не дураки же за них на выборах и голосуют. Вы и с этими утверждениями не согласны? А-а-а, согласны вы все же, что не дураки это пишут, но считаете их ворами, подлецами и вдобавок, еще и заклятыми врагами отчизны? И главное, говорите, это не то, как кто голосует, а главное как кто считает? Бред какой-то. Когда-то мы это все уже слышали и даже знаем, чем все это закончилось. Не желаем так больше! Долой деспотизм и цензуру! У нас давно уже существует насквозь прог… правовое государство! Удивлены просто мы Вашей вопиющей правовой безграмотностью!» Скептики тогда выходят из себя окончательно и начинают грубить, уподобляясь амбициозным бездарям-оппонентам: «Ну уж если вы про полную объективность заговорили, то у нас и без пороков есть что показать. Например, извините, мы каждый день с вами банально так срем, извините, какаем, то есть. Выделяем естественные, так сказать, продукты жизнедеятельности. И почему бы вам не показать тогда все это и во всей красе на вашей сцене? Чтобы натуральная такая, большущая, судорожно сокращающаяся, извините, жопа во весь высоко висящий большой экран, дублирующий происходящее на сцене. Чтобы все подробности зрелищного процесса испражнения! Все конвульсии прямой кишки! И чтобы там разные звуки присутствовали, неистовые в своем метеоризме! Да и еще вони, вони в зал, и побольше! Чтобы ни один из благодарных зрителей не смог нас ни в чем обвинить. Даже чтобы упрекнуть не мог он нас ни в чем. Чтобы, например, не мог набраться он наглости и не крикнуть что-нибудь обидное, к примеру, станиславсковское: «Не верю!» Вот это в вашем понимании и будет стопроцентная реальность! Вот это искусство! Тьфу, ты, мерзость какая, вот уж действительно — дух даже может захватить! А то еще и совсем перехватить может дух этот. И наступит-таки тогда полный «духлесс» наконец-то!» И возрадуется тогда всяческая нечисть и возгордится она. И есть от чего: внутреннее величие и галактическую масштабность происходящего действа никуда ведь не спрячешь. А на следующий день после такого театрального действа вдруг встрепенутся новомодные критики: «Скажите, а вы не знаете кто автор этого смелого эксперимента? Нет-нет, главного исполнителя мы запомнили. Такое трудно забыть. Но кто этот новатор? Что-что? Молодой режиссер Дюринг? Это, безусловно, дарование! Это новое театральное явление! Это свежая струя! К завтрашнему утру мы напишем о нем во всех театральных журналах!» И получая такие вот «благословения» от экзальтированных любителей всяческих сомнительных экспериментов, амбициозные бездари продолжают свое оглушительное и пахучее восхождение к липко-денежной славе.
Видимо, по такому же вот простому пути и решил пойти отмороженный дюрингов потомок. Судя по всему, других вариантов-то у него не было и не будет никогда. Ну так, чтобы девушки там с ногами из шеи, полные реки соплей восторга и так далее. Не дано, видать, было достигнуть всего этого нашему бездарю каким-нибудь другим путем. Стать, например, знаменитым на всю страну хлеборобом. А что? У нас сейчас опять стали хлеборобов по телевизору показывать и орденами их награждать. А к ордену обычно всегда конверт прикладывается. И, наверное, хватит того, что в конверте, на девушек и шампанское. Правда, на сопли, наверное, может и не хватить. И здесь не поможет даже телевизионная слава хлебороба. А зачем они нужны вообще, сопли эти? Когда уже есть девушки и шампанское? Нет, нет. Без соплей — это совсем не тот масштаб. Сопли — это жесть! Отсутствие соплей — отстой! Нет соплей — нет понтов. А куда сегодня без понтов? Никуда. Поэтому очень уж хочется. Ну, а раз уж так очень хочется, тогда — путь известен. Только через воспевание пороков на фоне отдыхающего разума. А сон разума, он, как известно, рождает чудовищ, и на сцене появляются псевдолитературные герои — мегасупермены. В сравнении с ними дутые голливудские персонажи, ну там различного вида «Агенты 007», выглядят просто разыгравшимися в песочнице шалунишками-детьми дошкольно-ясельного возраста. Все эти многочисленные Джеймсы Бонды, они, конечно же, всегда что-то там пыжатся, постоянно пребывая в резких движениях. Все время куда-то они палят, на чем-то гоняют и летают, все время кого-то мочат, а в промежутках или даже в ходе свершения этих замечательных подвигов пьют виски и предаются утонченному разврату. Но по милости режиссеров иногда они все же от всех этих хлопот хоть немного, но хоть как-то отдыхают. На больших экранах кинотеатров они иногда вальяжно плавают в кишащих акулами океанах или в бассейнах с чистейшей голубой водой. Или же просто тупо спят они. Чутко спят, конечно. Под подушкой всегда припрятан у них надежный Walther PPK. Потому что так надо. Такая у них по сценарию работа. Но короткий, пусть даже очень тревожный сон — это, господин режиссер, извольте предоставить. Всем понятно, что все это кино и понарошку все это, но иначе все же нельзя. Периодически надо отдыхать. Иначе все это совсем не будет походить на правду.
А образы мегасупергероев, созданные дюринговым потомком, ни в чем и никогда устали не знают. Они могут очень долгое время предаваться диким в необузданности своей оргиям, находясь при этом в глубочайшем пьяном угаре. Да если бы речь шла только об этом милом сердцу каждого россиянина состоянии! А то ведь еще и в постоянно обдолбанном виде они всегда предстают перед удивленными читателями. А как закончат свои извращенные оргии, сразу торопятся они на работу. И трудятся они там с упоением и в поте своего пьяного и вечно обдолбанного лица. Находясь в безсознательном состоянии, вырисовывают они на мониторах своих компьютеров графики продаж, проводят встречи и переговоры с западными партнерами. А как же иначе? Где же тогда бабло им брать на восхитительный в своей утонченности разврат, беспробудное пьянство и на эстетическую наркоманию? Они ведь не на окладе в какой-нибудь МИ — 6 находятся, как, например, этот романтический бездельник Бонд. Они реальные участники рыночных отношений и хотят честно зарабатывать деньги. А после работы опять разбегаются они по кабакам, баням, казино и прочим злачным заведениям. И так продолжается месяцами. Иногда мегасупергерои, устав от всего этого, уезжают, наконец, в отпуск куда-нибудь на Канары или Мальдивы. Но и там продолжают заниматься тем же самым, только уже без перерывов на понтовую имитацию кипучей деятельности. Не могут они уже совсем остановиться. И при всем при этом герои дюринговского потомка никогда не спят. А когда, спрашивается, спать-то, когда им везде надо поспеть и столько всего полезного для страны сделать?
