Майю Лассила - За спичками
— Надо и выпить в честь окончания… И по случаю моего отъезда. Выпей и ты, Пирхонен. Разгони свою тоску.
Пирхонен охотно выпил, поморщился и, крякнув, сказал:
— Ох, и крепкое же оно…
— Ну так ведь… Именно такое оно и должно быть, чтоб валить с ног таких людей, как я — Тахво Кенонен! — сказал портной, будучи, так сказать, в прощальном настроении.
И, вдевая нитку в ушко иголки, он снова спросил:
— Ну, так что новенького, Пирхонен?
— Да ничего особенного… Просто я зашел узнать — не согласитесь ли вы, Кенонен, сшить штанишки моим ребятам.
— Нет, Хейкки! Тахво Кенонен не пойдет к тебе штаны шить, — решительно отказался портной. И, вдев нитку в иголку, торжественно сказал сам о себе:
— Тахво Кенонен намерен уйти из этого прихода и уйдет так, что на дороге пыль заклубится.
Опираясь локтями о свои колени, Хейкки Пирхонен с удивлением смотрел на портного. Спросил его:
— Ты что же, Кенонен, действительно собираешься уйти из нашей волости?
— Да. Прочь отсюда уходит Тахво Кенонен! — снова сказал портной.
— На всю нашу деревню рассердился Тахво, — заметила хозяйка.
И портной Тахво добавил:
— Собрался Тахво Кенонен понаведать своих бывших зазнобушек… А ну-ка, хозяюшка, поставь утюг на огонь, хочу отутюжить зад у этих штанов.
Портной энергично помахивал иглой с ниткой. Посасывая свою трубку, Хейкки Пирхонен спросил его:
— А ты из какой волости родом? Портной ответил:
— Тахво Кенонен из Липери родом…
— Ах, вот как… из Липери…
— Из Липери… В Липери мы родились и выросли, и в Липери мы и собираемся теперь вернуться, — не без гордости произнес портной.
— Вон как!
— Да! Именно в Липери собирается Тахво Кенонен… А ну-ка, глотни из бутылки, чтоб в твоей башке хоть что-нибудь от этого прибавилось.
Портной был в приподнятом настроении. Хейкки спросил его:
— А что, у тебя в Липери имеются наследники?
— Нет! У Тахво Кенонена нет там наследников! — воскликнул портной и тут же спросил: — А что, у тебя много детей?
Пирхонен сказал:
— Кажется, у меня их около полудюжины…
— Ого!
— Да, около полудюжины у меня их наберется… А у тебя, значит, нет ребят? Что же ты об этом не позаботился? — заинтересовался Хейкки.
Несколько разгорячившись от вопроса, Тахво воскликнул:
— Не дело, Хейкки Пирхонен, так говорить, будто я не позаботился об этом. Нет, Хейкки! И Тахво Кенонен заботился об этом, и за него заботились, а тем не менее остался я холостым.
Пирхонен сказал:
— Говорят, будто в молодости ты собирался жениться… Где же ты подумывал об этом, на родине, что ли?
— Там у себя, в Липери…
— Ах, вот что…
— Именно там, на родной стороне, предполагал Кенонен жениться. И подумывал я о некой девушке Анне-Лийсе Матикайнен, которая теперь замужем за Антти Ихалайненом, — произнес портной Тахво.
— Ах, вот о ком ты думал, Тахво.
— О ней я подумывал… А разве ты знаешь ее, Анну-Лийсу?
— Знал бы, если б довелось… Она тоже из Липери?
— Да… Она дочь старика Матикайнена… Только не Антти Матикайнена, брата своего…
— Ах, вон что… А уж я подумал — неужели она дочь своего брата!
Портной Кенонен спросил:
— Ну, а Антти Ихалайнена знаешь? Того, который в Муртосало живет?
— Нет, о нем не приходилось слышать, — ответил Хейкки.
Продолжая шить, Кенонен рассказывал:
— На той самой девушке я и собирался жениться… Ну, а тут подвернулся ей этот Ихалайнен… Человек он не бедный… Ну, и папаша ее сорвал мое дело… Анна-Лийса вышла замуж за Ихалайнена… Вот и достался ей в мужья урод, каких мало…
— Сама виновата, — промолвил Пирхонен. Портной, хорохорясь, сказал:
— Да, Хейкки! Она сама выбрала себе такого мужа… Ну, а я с тех пор шью да пью… Эй, хозяюшка, неси утюг!
Пирхонен спросил:
— Так неужели ты никого другого не нашел, кроме этой девушки?
Поплевав на утюг, Кенонен хвастливо сказал:
— Ого, дорогой! Немало всего было у Кенонена…
— Ах, были и другие?
Кенонен провел утюгом так, что брюки задымились, и опять хвастливо сказал:
— Были и другие у этого парня. И даже девушки из богатых домов проливали слезы о Кенонене. А одна так прямо голову потеряла из-за Кенонена — это Анна-Кайса, дочь Хювяринена…
— Вот как… И она!
— Она совсем обезумела. И даже теперь осталась старой девой… Нет, ты не думай, Пирхонен, что Тахво Кенонена так легко окрутить… Вот что я тебе скажу — Аину-Лийсу, которая теперь замужем за Ихалайненом, я бы взял в жены, но только не Анну-Кайсу, дочь Хювяринена.
— Да уж ясно, не ее… А что, она тоже из Липери родом, эта дочь Хювяринена?
— Да, и она с тех мест…
— М-да…
Снова выпили. Кенонен, набрав воды в рот, опрыскал брюки и опять стал гладить и похваляться:
— Сильно плакала жена Ихалайнена, когда ей пришлось со мной расставаться и из нас двоих выбирать себе Ихалайнена…
— Ах, плакала она? Ну, да это и понятно — как тут не всплакнуть, если вместо тебя пришлось ей вдруг выбрать себе Ихалайнена… Пожилой, наверно, этот Ихалайнен? — спросил Хейкки Пирхонен.
Тахво продолжал бахвалиться:
— Ну, а Анна-Лийса сказала мне: «Не грусти, дорогой Кенонен, — быть может, Ихалайнен помрет, так я тогда непременно тебя выберу». Нет, ты, Хейкки Пирхонен, только послушай, что Кенонен тебе скажет… Вот что тебе торжественно скажет Тахво Кенонен… Хотя бы на краю света находился Кенонен — его разыщет Анна-Лийса, как только помрет ее Ихалайнен…
— Да уж ясно, она разыщет тебя… А ты что, в Липери сейчас собираешься?
— Туда, в Липери, тянет меня моя душа. Ведь только Липери настоящая родина. Возьми бутылку, Пирхонен, и пей прямо из горлышка.
Собственно говоря, портной Кенонен не так уж сильно преувеличивал. Кое в чем он даже говорил чистейшую правду. Анна-Кайса, дочка Хювяринена, была когда-то безумно в него влюблена. А он любил свою желанную Анну-Лийсу. И это прежнее его чувство к ней продолжало тлеть, хотя он как будто и примирился со своей судьбой. Что касается Анны-Лийсы Ихалайнен, то уж тут Тахво Кенонен сильно прихвастнул. Она, правда, была к нему неравнодушна, но вовсе не любила его до безумия. Именно поэтому Кенонен выпивал и мотался с одного места на другое.
И вот к вечеру, закончив свою работу, он собрал свои манатки и отправился на родину в Липери, куда тянула его неспокойная душа.
Между тем Юсси Ватанен шагал по двору своего дома и думал: «Не идет Ихалайнен… Неужели же Анна-Кайса отказалась от такого для нее выгодного дела?»
Размышляя об этом, он набил свою трубку, вернулся в комнаты и спросил работницу:
— Скоро ли будет баня?
Старая работница Христина проворчала в ответ:
— Надо подождать немного.
Наступил вечер, а Ихалайнен все еще не возвращался. Юсси Ватанен все более убеждался, что Анна-Кайса по глупости отказалась. «Ах, черт ее побери, какой она фокус выкинула!» — огорчался Юсси.
Стало темнеть. И теперь Ватанен вполне был уверен, что счастье миновало его. Тут он почувствовал обиду на Антти и даже стал проклинать его: «Вся эта затея — козни этого Ихалайнена… Черт его свел со мной на дороге!»
Работница Христина, с грохотом двинув кастрюлю, сердито сказала:
— Уж пора вам в баню идти… Каждый вечер приходится тут топить эту несчастную баню… И без того работы по горло.
Ватанен вспылил. Он крикнул: — А что я вас даром, что ли, буду кормить?! Служанка швырнула ему веник и огрызнулась в ответ:
— Прими свой веник! И давай ползи отсюда в баню, припаривай свои кости… Еще тут, фуфлыга такая, рычит и орет на меня, будто порядочный!
Обозленная, она ушла, и тут Ватанен стал сокрушаться:
— Черт бы побрал эту холостую жизнь. Ведь эта старая кикимора того и гляди глаза выцарапает.
Ватанену было обидно. В бане, взобравшись на полку и сидя там в густых облаках пара, он продолжал сокрушаться:
— Неужели Анна-Кайса совершила такую глупость, что отказалась… Неужели эта дрянь выкинула подобную штуку?
Именно в это мгновение открылась дверь, и сам Антти Ихалайнен вошел в баню. Ватанен спросил: — Кто там? Ихалайнен?
— Да, это я, — ответил Антти. — А ты что, никак уже паришься?
— Да. Это Христина еще днем уговорила — хорошо бы, говорит, истопить баню… Давай раздевайся, иди сюда, попарься со мной! — радостным голосом сказал Ватанен.
Антти разделся, поднялся на полок, уселся там и исчез, как в облаках.
Облившись водой, он сказал Ватанену:
— Узнал, что ты в бане, и сразу подумал — вот бы хорошо вместе попариться.
Некоторое время оба только лишь кряхтели и пыхтели. Наконец Ватанен спросил: — Достаточно ли пару?
— Неплохо бы еще подбавить, — ответил Антти. Ватанен поддал пару. Густые облака пара поднялись вверх. Казалось, баня вот-вот взорвется от такого обилия пара.
