Александр Ермак - Записки озабоченного

Он поцеловал мою руку, я не удержалась, и обнял его – Александр был счастлив. Он так и сказал – я счастлив, что, наконец, познакомился с тобой, великая женщина. Да, я это знал, но в его устах даже дежурный комплимент превращался в нечто возвышенное, поэтическое. Я взяла его под руку, и позвал Луи и втроем мы отправились обмывать наше знакомство в подводном ресторане.

Мы веселились как старые друзья, Луи раздувал щеки и устраивал шутливые сцены ревности. А я танцевал с Александром несколько часов, танец за танцем. Особенно нам удавались быстрые. Я видела, что Александр понравился Элле. У нас стало одним другом больше. Мы провели несколько недель вместе. По утрам я заезжала за ним в отель, и мы отбывали к морю, возвращаясь к обеду. Потом разъезжались по делам, чтобы вечером встретиться на концерте и устроить после него очередную вечеринку. Иногда я готовила африканское блюдо своей бабули, и подавал Александру под балладу Эллы. А он устраивал целое шоу, танцуя вокруг этого блюда, меня и Луи.

Я никогда не видел его грустным или печальным, наоборот он всегда утешал меня, когда я плакала из-за сорванного концерта или из-за грубости Эллы.

Он смеялся и смешно двигал ушами, которые у него были немного разноцветными – одно как у белого человека, второе как у мулата. Одна из девиц в баре говорила, что у него и еще одно место было как у мулата.

Он был, безусловно, талантливым артистом и мне даже пришло в голову устроить совместно выступление, но Александр сказал, что он прирожденный литератор и не пойдет на поводу у шоу-бизнеса. Я понимала его, читал его книги и плакала – он знал, что такое настоящее женское сердце.

И все же он начал пробовать петь и даже играть на саксофоне. Но Александр умудрялся писать даже на нотной бумаге, и я однажды залилась диким хохотом на одной из президентских церемоний, автоматически пропев, написанное на нотах:

– «Приди в объятия мои,

О, влажность губ – какое счастье…»

Его шутки подчас заходили далеко – ему ничего не стоило позвонить от имени моего агента и отменить мой концерт в связи с отъездом на историческую родину в город Хайфу. Он прокалывал колеса нашему кадиллаку и уши шоферу.

Я прощала его, он так ловко каждый раз выворачивался, так искренне сожалел, что я начинал хохотать – мы обнимались, брали такси и везли шофера в ювелирный магазин.

В один из дней мы собрались на вечеринку к Элвису – наконец-то эти два великих человека должны были познакомиться. Я позвонила Александру, но его не было дома. Через три дня он позвонил сам – из Австралии, сказал, что привезет шашлык из кенгуру, но больше его я не видел, и даже не слышала…”

Элизабет Т.:

“Да, он действительно любил меня. Страсть охватила его, как он только увидел меня на пати у Р-ов. Тогда от нечего делать он был увлечен этой дурнушкой Мерилин. Но, увидев меня, Алекс даже не ответил на ее запрос, бросился прямо ко мне.

Да, я была в форме – мне тогда было как всегда чуть больше двадцати. Так вот, он несколько недель добивался возможности увидеться со мной наедине. Рыдал в трубку телефона, говорил, что я его единственное вдохновение, что с тех пор как он меня увидел, не может написать ни строчки, что грезит хотя бы единственным поцелуем.

Легкомысленная, из любви к искусству, я ему обещала этот поцелуй. Естественно, получив его, он потребовал большего. Он был так настойчив и неистов, говорил, что бросится в море с причала, что я погублю его и литературу. И я ответила ему благосклонностью.

Дни и ночи он проводил со мной. Спал на коврике возле моей двери. Усыпал мой путь цветами, когда я шла от дома к автомобилю.

Он написал несколько сотен стихов, посвященных мне. Я храню их до лучших времен – он не хотел, чтобы я их опубликовала – это слишком личное.

К сожалению, как он ни настаивал, я не могла ему позволить любить меня вечно – сказала, что нам пора расстаться. Я не думала, что нам придется расстаться навсегда…”

Самуил Л.:

«Его последними словами было что-то вроде:

– «Эх, В…»

Скорее всего, больной хотел сказать нечто обычное для таких случаев,

типа «Эх, Вашу Мать!..»

«Писатель ЕРМАК А.Н. награждается творческой свободой и независимостью пожизненно по случаю безвременной…»

«Какая нелепость – кончина на гребне абсолютной свободы и распущенности. Нашему обществу будет так не хватать этого всегда юного маразматика – Александра Николаевича.

Такая вот штука жизнь. Еще вечером шестого, он был как бы жив, полон и вдохновлен. А уже утром седьмого непонятно с чего взял да и остыл к завтраку и ко всему прочему. Даже к заветному графинчику с холодненькой и груздочку в сметане.

Грустно…

Но, как завещал Ермак:

– На поминках моих пить и петь на здравие и во имя шутки ради…

Прощание с духом писателя состоится в ресторане «Заливной осел». Невместившихся будут рады видеть в ресторанах «Кыш-Кыш» и «Золотая По».

Поминальные чтения состоятся в первую субботу июня на Университетской набережной.

Отрывки из произведений различных творческих периодов продекламируют Вера Сонная, Ф.Козленочкина, К.Б.Ушаков-Айвазовский младший, майор Б.К., а также жены Ермака 3–8.

Среди собравшихся будут разыграны две бесплатные подписки на полное собрание сочинений Ермака…»

“– Ты нас слышишь?

– Да. Скажите, пожалуйста, кто такой Иванов-Розенблюм? Я никогда не знал его и даже ничего о нем не подозревал. Если так дело пойдет, то завтра набежит куча Элизабет Петровн и Джонов Сидоровичей, которые поведают о нашей роковой страсти. Окажется, что каждую минуту своей жизни я любил, по крайней мере, трех женщин и одного мужчину.

– Но нас-то ты признаешь?

– Так…, Вера, Катя, Вася, Фаня, Пуля, Божка, что-то вроде Т.Т… Этого в

погонах не припомню…

– И не надо. Если мы правильно поняли, ты прочитал «Ермакус Веритас»?

– Конечно, здесь недурная библиотека. Вещь случилась недурная. Жаль

только, что в публикацию попали посторонние атрибуты. Так, приведенный личный дневник на самом деле принадлежит Федьке Сизому – моему школьному корефану…

И еще там кое-что… Но это мелочи… Я действительно рад этой

публикации. Рад, что мое белье еще кого-то интересуют, что меня еще не забыли.

– Тебя еще только вспомнили… К нам у тебя есть просьбы, пожелания?

– Я не нашел в опубликованном ни писем, ни воспоминаний, ни самого упоминания С.М. – единственного человека, доподлинно знающего меня во всех отношениях, человека, воздержавшегося от комментариев. Передайте ей, что безумно благодарен за это и по-прежнему люблю без памяти насовсем.

Вычеркните из книжки телефон Сытина. Мы здесь встретились и на досуге порешили прекратить наше деловое сотрудничество.

«Биг мерси» также за приписываемые мне рисунки… Что-то со связью… Теряю картинку…

– Когда мы сможем вновь пообщаться с тобой?

– Не знаю, найдете ли вы меня вновь здесь же. Чего-то у меня не на месте…

– Твое последнее слово?

– Эх, Верка…»

«Ох, ты, моя долюшка, перекати-полюшко,Ой, дожди да ветры, снеги да туман.По горам и долам, по людям и нелюдям,От зори до зорюшки ехать да шагать.

Припев:Не сидеть мне сиднем,Не лежать мне лежнем.Мне бродить-скитатьсяБогом суждено.

Торить путь-дороженьку к стороне неведанной,Торопиться ноженьками, думами спешить.Верить, что отыщется в дальней той сторонушкеУпокойно место для моей души…»

Приложение:

“1. День рождения Луи Седьмого Мавританского по Викторианскому стилю:

12-го февраля 1117 года – 3 очка,

47-го пролежня 84-го – 1 очко,

не знаю – 2 очка.

2. Солнце -

день – 2,

очки – 3,

…, воздух и вода – 1.

3. Стрелять:

сигарету – 3,

в воздух – 1,

глазами – 2.

4. Ля мур – 1,

Лемур – 3,

Ллль-муррр – 2.

5. Купаться

в цветах – 1,

в бассейне – 2,

в славе – 0,

в роскоши – 3.

6. Катя -

тысяча рублей – 3

шлюха – 2,

кукла – 1.

7. Корова – 3,

карова – 2,

курова – 1.

8. Нудистский – 1,

топ-лес – 2,

классик – 3.

9. Ермак -

новый сорт водки – 3,

башкирское национальное блюдо – 1,

Синоним слов «конец», «крах» – 2,